Страница 241 из 303
Потупившись, он выдавил:
— …Прости.
На его памяти Ши Мэй в любой ситуации был ласков и терпелив. Очень редко он бывал холоден или прямо обвинял кого-то. Однако этой ночью возле лотосового пруда Ши Мэй очень долго просто молча смотрел на Мо Жаня.
Поднявшийся ветер закрутил лежащие на воде зеленые листья, игриво вовлекая алые лотосы в свой танец.
Ши Мэй, наконец, тихо сказал:
— Люди меняются, и мы уже не так близки, как прежде. Однако, А-Жань, ты знаешь меня десять лет, как же дошло до того, что в своем сердце ты считаешь меня настолько ужасным человеком?
Его голос был мягким и спокойным, не напряженным от гнева и не плаксивым из-за нанесенной ему обиды. Мо Жань взглянул в прозрачные и чистые, как ключевая вода, глаза Ши Мэя, которые, казалось, ясно видели его сердце, и у него пропало всякое желание отпираться и болтать попусту.
Ши Мэй вложил в руку Мо Жаня ярко сверкающий серебряный гребень и холодно сказал:
— В последний раз, прежде, чем закрыть глаза для медитации, Учитель разрешил мне заплести ему косу. Раз ты уже пришел, передаю это тебе.
— Ши Мэй…
Однако высокий и статный красавец, отодвинув его плечом, неспешно прошел мимо и, так ни разу не обернувшись, в одиночестве покинул вечно погруженный в уныние Павильон Алого Лотоса.
Автору есть что сказать:
Маленький спектакль: «Как быть, если кто-то злится?»
Вопрос: Что делать, когда злится Чу Ваньнин?
Мо Жань 0.5: — Что значит злится? Какое право он имеет злиться? Только этот достопочтенный может злиться, потому что вечно от него в постели слова доброго не дождешься. Смех да и только!
Мо Жань 1.0: — Быстро хватать Ши Мэя и валить куда подальше. Как еще можно выжить, если Чу Ваньнин разозлится по-настоящему?
Мо Жань 2.0: — Я не могу позволить Учителю тратить жизненные силы на гнев.
Сюэ Мэн: — Плохо дело!.. Я... должно быть, я в чем то ошибся? Я… я сейчас же все исправлю.
Ши Мэй: — Я тоже не могу позволить Учителю тратить жизненные силы на гнев.
Что делать, когда злится Мо Жань?
Чу Ваньнин: — …Мне кажется, он не умеет злиться.
0.5: — ????? Тебе наебнуть? Ты что, забыл о моем существовании?
Сюэ Мэн: — Обложить трехэтажным матом этого сукина сына.
Ши Мэй: — Просто задобрить его, вести себя как с маленьким ребенком.
Что делать, когда злится Сюэ Мэн?
Чу Ваньнин: — Он ведь постоянно злится?
Мо Жань: — Эй, он ведь постоянно злится?
Ши Мэй: — Пфф, он ведь постоянно злится?
Что делать, если разозлится Ши Мэй?
Чу Ваньнин: — Он умеет злиться?
Сюэ Мэн: — А он умеет злиться?
Мо Жань: — Да… он умеет злиться... Честно говоря, сегодня я умудрился разозлить его и теперь не знаю, что делать. Жаль, что я никогда не был силен в искусстве задабривания людей...
Глава 191. Учитель, я и Сюэ Мэн…
В этом мире после Чу Ваньнина самым важным для Мо Жаня человеком был Ши Мэй.
Когда-то Мо Жань верил, что влюблен в Ши Мэя. Хотя впоследствии понял, что это не так, это никак не сказалось на его намерении хорошо относиться к нему и заботиться о его благополучии.
Пусть даже он чувствовал, что постепенно Ши Мэй отдаляется и становится ему чужим, он все равно считал этого высокого и элегантного мужчину своим другом. Теперь он знал, что ту чашу с пельмешками он принес ему по распоряжению Чу Ваньнина, однако разве от этого Ши Минцзин перестал быть Ши Минцзином?..
Это был все тот же верный друг, улыбка которого поддерживала его в самые темные времена, всегда готовый протянуть ему руку помощи. Когда он был одинок и отвержен, Ши Мэй стал для него старшим братом, который утешал его и заботился о нем.
Ему пришло в голову, что вообще-то Ши Мэй тоже сирота и во всем мире у него больше нет близких людей. Тот же Сюэ Мэн слишком надменен и заносчив, и хотя они дружат уже много лет, за все эти годы Ши Мэй так и не начал обращаться к нему по имени, продолжая называть его «молодой господин».
Выходит, единственным человеком, которого Ши Мэй мог назвать своим другом, был он сам.
А в итоге именно он ранил его в самое сердце.
Прячущийся в бамбуковой роще Сюэ Мэн, скрестив руки на груди, долго наблюдал, как Мо Жань абсолютно неподвижно сидит и вертит в руках серебряный гребень, словно глубоко задумавшись о чем-то.
Прождав еще полчаса, Сюэ Мэн так и не увидел никаких подвижек и начал чувствовать себя идиотом…
Как ему вообще в голову взбрело, что у Учителя могут быть какие-то особые отношения с Мо Жанем? У него в голове что-то переклинило или что?.. Чем больше он топтался на месте, тем более ужасно и неловко себя чувствовал. В конце концов, собираясь уйти, он развернулся на месте и совершил ту же ошибку, что до этого Мо Жань.
Расслабившись на мгновение, он перестал контролировать звук своих шагов.
Мо Жань тут же вскочил на ноги и, отодвинув занавес, крикнул:
— Кто?
— …
Под серебристым светом луны сконфуженный Сюэ Мэн с напускным безразличием неспешно вышел из тени бамбуковой рощи и, пряча глаза, негромко кашлянул.
Мо Жань даже на миг остолбенел:
— Ты что здесь делаешь?
— Окружному начальнику можно даже пожары устраивать, а простому человеку и лампы зажечь нельзя[191.1]? — Сюэ Мэн все еще отводил взгляд, не решаясь взглянуть на Мо Жаня, и хотя за словом в карман он не лез, покрасневшее лицо выдавало его с головой. — Я тоже просто захотел проведать Учителя.
Мо Жань нутром чуял, что Сюэ Мэн, скорее всего, зачем-то следил за ним. От этой мысли его лицо невольно помрачнело, однако, прежде чем Сюэ Мэн что-то заметил, он быстро взял себя в руки и натянул маску невозмутимости.
— Раз уж пришел, то проходи, посиди немного.
Сюэ Мэн отказываться не стал и сразу направился к бамбуковой беседке.
— Что пить будешь? Чай или что покрепче? — спросил Мо Жань.
— Чай, — ответил Сюэ Мэн, — от любой выпивки я быстро пьянею.
На столе стояли чай и вино. Когда Мо Жань разжигал маленькую глиняную плитку, вспыхнувший в ночи огонек выхватил из темноты черты его лица и силуэт. Он бросил в чайник ингредиенты для приготовления «Восьми сокровищ» и поставил на плиту. Два брата, один — сидя на скамье, другой — оперевшись спиной на столб беседки, какое-то время молча ждали, пока вскипит чайник.
— Почему ты здесь так рано? Ведь Ши Мэй должен был оставаться на страже до полуночи, — наконец, спросил Сюэ Мэн.
— Мне нечем было себя занять, вот я и пришел пораньше, – ответил Мо Жань, а потом с улыбкой добавил, — а ты разве здесь не по той же причине?
Сюэ Мэн подумал, что, похоже, все так и есть.
Мо Жань, должно быть, так же как и он сам, всего лишь хотел позаботиться об Учителе и ничего более. В конце концов, после той битвы во время первого Небесного Раскола, Мо Жань постепенно начал меняться к лучшему и теперь, по прошествии многих лет, сильно отличается от того мелочного скупердяя, которого он знал когда-то. Ценой своей жизни Чу Ваньнин смог спасти своего ученика, и со временем тот вырос уважаемым, порядочным и приличным человеком.
Опустив ресницы, Сюэ Мэн на миг задумался, а потом вдруг рассмеялся.
— Ты чего? — спросил Мо Жань.
— Ничего, просто вспомнил последнее затворение Учителя. В то время ты еще не помирился с ним и за все десять дней лишь раз пришел повидаться. Даже не взглянув на него, ты сразу же заявил, что тебе недостает умений, поэтому у тебя не выйдет хорошо присматривать за ним во время медитации, и убежал помогать отцу приводить в порядок архив. Тогда в глубине души я был очень зол на тебя и даже подумать не мог, что спустя семь лет ты так изменишься.
Помолчав, Мо Жань ответил:
— Люди меняются.
— Появись у тебя шанс вернуться на семь лет назад, ты бы остался или снова сбежал?
— А ты как думаешь?
Сюэ Мэн всерьез задумался об этом, а потом сказал:
191.1
[191.1] 只许州官放火,不许百姓点灯 zhǐxǔ zhōuguān fànghuǒ, bùxǔ bǎixìng diǎndēng «окружному начальнику можно даже пожары устраивать, простому же люду и лампы зажечь нельзя» — ср. что позволено Юпитеру, не позволено быку; о двойных стандартах.