Рысюхин, ты что, пил?

Глава 8

Следующий день Воронок отдыхал и лечился, отец бегал по каким-то своим делам — обещал рассказать потом, если найдёт что-то интересное, а я остался сам по себе. С утра сходил в местный магуч — тот, который по сельскому хозяйству, разумеется, два строительных меня не интересовали, кроме вопроса — зачем два⁈ Посмотрел материалы, убедился, что для меня эта учёба почти бесполезна. И что делать дальше — на Березину смотреть весь день? И тут осенило: зверинец! Там есть изнаночные твари! И, возможно, информация о том, как на них охотится и что ценное можно снять с их тушек. Или хотя бы цены на тушки, тоже полезно, если ходить охотится на изнанку. О, ещё можно узнать, что водится в изнанке Могилёвской академии! Карманные деньги есть, время — тоже, желание — в наличии, так что — иду!

Задумка удалась менее, чем на половину. На тварей посмотрел, это да. Но на простой и невинный вопрос о том, где узнать уязвимые места и лучшие способы охоты на них — смотрительница чуть меня самого не загрызла! Ну, по крайней мере, сложилось такое впечатление. Нет, сперва-то я думал, она нормальная, только слишком нервная. Как она орала! Начала что-то про бездушных убийц — вроде как ясно, что монстры бездушны, зачем так горло-то рвать на общеизвестных вещах⁈ Потом про ненасытных тварей, уничтожающих всё живое. Я стоял, скучал, морщился от бьющих по ушам воплей и ждал, когда она, наконец, перейдёт к делу. А та внезапно переключилась на мать-природу, которая что-то там якобы «не попустит», и сама, не прекращая орать, мелкими шажками ко мне приближалась. Но потом как-то вдруг оказалось, что она это всё не про тварей, а про охотников, которые «измываются над бедными зверюшками, которые безгрешны, потому что естественны» и попыталась приложить меня по голове металлической стойкой для плакатов! Пришлось убегать от больной на всю голову бабы — а что делать, не бить же её⁈ Не, я как человек гуманный и даже местами заботливый, на бегу звал санитаров, чтоб забрали буйную, но она от этого бесилась ещё сильнее, а затем к ней присоединились ещё две таких же. Насилу скрылся, как — рассказывать не буду, до сих пор стыдно. Зато, когда выбирался из тех курмышей, куда меня эти психические загнали, наткнулся на киоск с печатной продукцией и там нашёл большой иллюстрированный альбом с изнаночными тварями, где были указаны наиболее ценные ингредиенты в том числе. Без инструкций по правильному изъятию и хранению, но хоть кое-что. Ценник был, правда, тоже зверский — пятьдесят рублей, почти вся моя наличность, но я решил, что это будет мой подарок мне на восемнадцатилетие. Жаль, что до него ещё десять дней и дар магии у меня не активный, а потому на изнаночную часть зверинца сходить не смогу — там не было защитного купола, потому что смысла не было держать тварей под ним, ведь это практически то же самое, что на лице.

Я осторожно, озираясь по сторонам, чтоб не нарваться на буйных дур, прокрался к выходу из зверинца. Видимо, перестарался и выглядел подозрительно, потому что на выходе охранник подошёл ко мне с мрачным и угрожающим видом, но, увидев чек на книгу, родовой перстень на пальце и услышав про причину моих опасений ухмыльнулся понимающе и помог незаметно выйти на улицу. Занёс книгу в номер и отправился всё же гулять по городу.

Поскольку денег оставалось немного, обедать решил в городе, где будет недорого, но прилично — в гостиничном ресторане в цену номера был включены почему-то только завтраки, а обед стоил втрое дороже, чем в Чечевичах (да, понравилось название — забавно же, особенно как это местные выговаривают — «Чачэвичы». На какую-то птицу в лесу похоже: «ча-ча-чеч-че-че-чы». И на чечевицу тоже похоже, только ударение не там) и при этом по объёму был раза в два с половиной меньше, не обед, а так — перекус. Странные они в этом Бобруйске все, честное слово! А есть хочется очень — в зверинце пробыл долго, плюс занятия лёгкой атлетикой с угрозой тяжёлых травм аппетит пробуждают очень здорово. Жаль, фокус с обменом пива на рыбу тут вряд ли прокатит — в городе две пивоварни, точнее, один семейный бровар тех самых Бобровых, но они в основном для себя варят, продают немного (вот только их «немного» это минимум втрое больше, чем наше «всё») и казённый пивзавод, который гонит пиво вообще в жутких количествах. Плюс ещё из Речицы подвозят, будто своего мало. Да и осталось у нас запасов не слишком много.

Пока ходил по городу, всё удивлялся толпам народа, разнообразно одетого. Да, Бобруйск крупнее, чем мои родные Смолевичи, считай, почти сорок тысяч человек против наших двенадцати, но по ощущению их тут будто бы все шестьдесят! Ходят, головами крутят… Почти как я. Это что, всё приезжие⁈ Нагулявшись по городу, налюбовавшись на Березину (это сколько же в ней рыбы, ммм…) вернулся уставший в гостиницу — а там уже и папка сидит, альбом мой листает.

— Что, — говорит, — решил всё же пойти в охотники?

— Да не, просто нарисовано здорово. Да и мало ли, на что ещё по дороге напоремся, так хоть буду знать, с кого есть что взять, а с кого — нет. И где макр искать.

— Ну, ладно, если так. Поверь мне — в этой лотерее выиграть шанс намного меньше, чем голову сложить. А ты в нашем роду последний, нельзя тебе так рисковать!

— Ну паааап!

— Не папкай, а голову включай! Ладно, как день прошёл?

Я рассказал о своих похождениях, стараясь особо не вдаваться в лишние подробности, которые совсем лишние, но батя как чуял — вцепился, как клещ в холку, и вытащил их все. При этом ржал, как конь.

— Говоришь, «Выползай, мразь двуногая, и прими кару за страдания зверушек»? Га-га-га! И как — выполз?

— Нет, до сих пор там сижу, не видишь, что ли?

— Ххыыы… Ой, уморил. Надо же было так нарваться, на активисток из общества зверозащитниц!

— Так это общество такое⁈ Я думал, из местной дурки побег случился.

— Ой, хватит, я уже не могу смеяться! Да, общество. Начиналось всё разумно и благостно. Люди боролись с браконьерами, с незаконным промыслом зверя и прочим таким разным, вроде неоправданно жестокого обращения с животными — это когда голодом морят или мордуют почём зря. И успехи у них были, и достижения, причём реальные и полезные. Их деятельность даже царь отметил, даровал их обществу статус Императорского.

— Ого!