Соловей и кукушка

Рябое лицо побагровело, Гэг схватил меня за руку.

— Ах так! Ах вота, значица, ты как…

Я беспомощно огляделась, но кто-то из окружающих прятал взгляд, а кто-то смотрел с откровенным интересом. Ещё бы! Зрелище…

— Гэг, отпустил, — позади меня прозвучал незнакомый густой мужской голос.

— А ты не мешайся, Волк. Она меня ударила…

— Она ударила, а я добавлю, — мне на плечи легли тяжёлые руки. — Это моя девушка, Гэг. Верни ей её деньги.

Гэг поднял брови:

— Какие деньхи? Да не брал я никаких денех. Свидетели имеюцца?

— А в нос? — поинтересовался неожиданный заступник. — Я ведь так тебе варежку разукрашу, Гэг, что ты макакой станешь. Знаешь таких? Прыгают по базару и людей смешат.

— Волк, это ты не моги, — рассердился Гэг, — я своих правов знаю! Нету свидетелей, значицца не вор.

— Ну не вор, так не вор. Я на твои права и не покушаюсь, рябой. Но деньги верни.

Парень сплюнул, бросил мне бумажник.

— Я для смеху подобрал. Шоб не рашлаблялась в другоять.

Защитник снял руки с моих плеч, я подобрала кошелёк с земли, обернулась и попятилась.

Я сразу узнала этого парня. Он был примерно ровесником Криштиана. Высокий, атлетически сложенный. С чёрным кудрявым чубом, спадающим до левого глаза. С чёрными злыми и весёлыми глазами. С тёмно-малиновыми губами. С горбатым носом и жёсткой линией усов. С широкими бровями, наползающими на глаза. Дикий, хищный и азартный.

Он тоже меня узнал, приподнял брови, и глаза его блеснули насмешкой.

— Ба! Кукушка. Давненько не виделись. Как там мой Барон поживает?

Тот парень, который тогда, в рыжих горах предлагал разыграть меня в покер… На чьей лошади я смогла ускакать от банды. Я развернулась и бросилась бежать, но он успел перехватить. Дёрнул за плечи, схватил за талию, закинул на плечо.

— Не так быстро, дорогуша.

И уверенно пошёл мимо повозки, рядом с которой полицейские усердно отводили взгляд от безобразий и с которой монахини взирали на меня с осуждением и укоризной.

Я ударила бандита по спине:

— Отпустил меня, живо!

— Экая ты грозная, — засмеялся он. — Прокукуй ещё чего-нибудь.

Волк поставил меня на землю, только когда мы вышли из толпы и отошли на приличное расстояние.

— Есть хочешь?

Я гневно посмотрела на него.

— Мне от тебя ничего не надо! Не подходи! Я буду кричать!

— Ну и что ж ты натворила такого, Кукушка, что полиция тебя ищет? — поинтересовался невозмутимый нахал. — Да ещё, говорят, сам наследник… король, то бишь. А?

Я застыла, бессильно опустив руки. Весь гнев куда-то разом испарился.

— Да не боись, — Волк хмыкнул. — Соловей знал, кому поручить спасение своей принцессы.

Он подмигнул мне.

— Соловей? — глупо переспросила я.

— Доверься мне, птаха. Мы с тобой по таким тропиночкам пройдём, о которых ни одно величество слыхом не слыхивало.

Волк весело подмигнул мне, вытащил из кармана широких коричневых штанов румяное яблоко.

— Пока так. Смоемся от ищеек, тогда нормально покормлю.

А затем поднял мой подбородок пальцем, с искрящимся любопытством заглянул в глаза и хмыкнул.

— Красотка. Умеет Соловей выбирать, ничего не скажешь. Я бы тебя из любой тюрьмы выкрал. Жри давай, нам еще час, а то и полтора мудохаться.

Глава 28

Чертов мост

Волк как будто и не планировал скрываться. Мы шли по самым людным улицам, прошли по базару, причём не торопясь, он даже поболтал с несколькими торговками, устроил весёлую перебранку с продавцом цветастого тряпья, купил мне алую ленточку и пару пирожков. Разудалые торговки активно строили ему глазки и хихикали, мужчины же напрягались и внимательно следили за его руками. Волка это ни мало ни тревожило, он вообще, по-видимому, чувствовал себя хозяином рынка, если не вообще всего города. Третий пирожок он попросту украл. По крайней мере, я не видела, чтобы он за него заплатил.

— Ты украл! — я уставилась на него, остановившись.

Волк пожал плечами:

— Продналог, — и заржал, сверкая крупными белоснежными андурийскими зубами.

— Что?

— Жри давай, пока дают, говорю.

Потом мы спустились к прачкам на берег Ории, и там ещё поболтали о том, о сём. Причём молодая прачка краснела, отворачиваясь и пряча красные широкие ладони под мокрый фартук, а пожилая, с морщинистым багровым лицом, хохотала, блестя белками чёрных глаз и называла Волка то «подлецом», «то паразитом», что вовсе не смущало моего сопровождающего. И, когда меня начала накрывать паника, Волк пожелал «красавицам» найти себе «женихов побогаче и помясистее» и, наконец, мы направились к выходу из города.

— Так, — заметил парень, когда мы походили к окраине, — дорога, понятно, оцеплена. Это и нетрудно было бы и предположить. Полиция получила ориентировку на тебя, а лес прочёсывают…

— С чего ты решил? Ты догадываешься или знаешь?

Он остановился и удивлённо уставился на меня:

— Ты совсем ничего не слушала? Они же всё рассказали нам.

Я попыталась вспомнить хоть что-то в болтовне Волка о полиции, обо мне и дорогах, но…

— Но вы с ними не говорили об этом!

— А об этом говорить и не надо! — расхохотался Волк. — Понятно. Ты просто не умеешь слушать. Хуана побоялась стирать на озере, где стирает обычно. Потому что «мужики какие-то ходют» и очень ворчала, так как идти с бельём к Ории ей дольше и тяжелее. Эстэр, та, что продавала брошки, убрала все тёмные заколки, потому что «сегодня их не покупают». Не покупают, потому что блондинок, вроде тебя, либо досматривают, либо они попрятались по домам…

— Совпадение? — сумрачно переспросила я. — Можно ли делать выводы на основе таких мелочей?

— На одной такой мелочи — нельзя, на их совокупности — нужно, — подмигнул мне разбойник.

Совокупности?

— Волк… А ты кто? — я схватила его за рукав. — Я думала, ты простолюдин, но…

Парень снова рассмеялся:

— Так я ж и есть тот самый наследник престола. Только я среди народа скрываюсь. Тайный королевич я!

Шутим, значит.

— И ты потащил меня с моими светлыми волосами на базар⁈ Зная, что ищут…

Он приобнял меня за плечи:

— Не боись. Пока ты со мной, никого кроме меня не бойся. А, кстати, куда ты дела Барона? Вороного моего?

Я остановилась, подозрительно вглядываясь в его загорелое до бронзового цвета лицо.

— Ты будешь мне мстить за украденную лошадь?

— Жеребца, — поправил бандит и снова ухмыльнулся. — Ну что ты, птаха. Уж кто-кто, а я скорее готов жениться на тебе за такое мастерство. У Волка украсть коня! Да никогда такого не случалось.

Я задумалась, вспоминая. Мне казалось, это было в другой жизни, с другой Ирэной…

— Мы оставили его… В гостинице, уже при въезде в Вилла-де-ла-Роха… Я не помню, как она называется…

— «Пирожок с капустой». Я его оттуда уже забрал.

— Тогда зачем спрашивал?

Мы вошли под своды леса, продолжая разговаривать. Рядом с этим странным типом мне почему-то становилось легче. Он был настолько самоуверен, что эта уверенность передавалась мне.

— Интересно было, что ты мне ответишь.

— Наша встреча случайна, или…

Волк взоржал. Коротко и очень обидно.

— Ну что ты, красотуля, конечно, нет.

Я сердито ударила его по плечу:

— Я не в этом смысле! Ты говоришь, что Соловей поручил тебе спасти меня, но… Откуда ты узнал, где я?

— А вот это вопросец, да. Кра-а-сивый такой вопросик. Давно уже ломаю голову над ним. Соловей всё разъяснил, как он умеет, знаешь? С подробностями, ага. И я тебя, красивая, всю ночь ждал на условленном месте. Заждался. Все глаза проглядел, глядючи. А тут вдруг мне камень прилетает. С записочкой. Совсем как в романах дамских, читала?

— С запиской? А… ты сохранил её? Можешь показать?

— Ну, конечно, сохранил. Для тебя берёг. Почерк не Соловья, я все его почерки знаю. Вот, глянь.

Он протянул мне узенькую полоску бумаги с коряво написанным карандашом единственным предложением: «я в ночлежке у Башмака».