Слепые

Не так уж и далеко. Я сунула браслет назад, предварительно удалив все сообщения. Через двадцать минут я уже стояла на пороге серого домика. Мне открыл парень, весь в татуировках. Тату пользуются большой популярностью среди бессекционников.

— Я от Тима.

— Заходи.

Маленький коридорчик и гостиная.

— У меня оплачен заказ на полное изменение внешности. Садись, будем думать.

Я села на стул напротив большого зеркала.

— Волосы стрижём и красим. В какой цвет? Хочешь рыжий? — подмигнул мне новый знакомец.

— Предпочитаю блонд.

— Кардинально.

— То, что надо.

— На глаза нужны линзы. Карие, тёмные.

— Хорошо.

Моё преображение длилось час. Из зеркала на меня смотрела девчонка с короткой рваной стрижкой, с тёмными, почти чёрными глазами.

— Можно сделать тату. Могу постоянное, могу временное. Посмотри, — парень протянул мне альбом с рисунками.

— Это ты всё сам рисуешь?

— Да

— Круто…

Я пролистала альбом и остановилась на рисунке сокола. Как у Доблести. Мне так нравилось это изображение.

— Эмблема на здании Доблести — это твоя работа?

— Моя. Делаем сокола?

— Здорово. Но нет, я хочу, лиса и лису. Сможешь?

— Подожди, расскажи о них. Они друзья или враги?

Я рассказывала, а карандаш этого удивительного парня летал по бумаге. Через несколько минут он показал мне рисунок: морда Лиса с закрытыми от удовольствия глазами, прижатая к морде зажмурившейся от счастья Лисы. Их спокойные и счастливые мордочки находились в кольце из огня.

— Нравится? — озабоченно спросил меня татуировщик.

— Очень, ты прав, именно таких я и хочу. Временную на лицо. Так, чтобы часть тату скрывала маска, а часть было видно. Она будет отвлекать от моих черт, перетягивать всё внимание на себя.

— На щеке? От подбородка до глаза?

— Да.

Тату он делал долго. Тщательно выводя каждую линию. Но результат того стоил. Узнать меня стало невозможно.

— Татуировка сойдёт через полгода. Захочешь повторить, забегай. Тиму пошлю фото, он просил это сделать. И велел тебе зайти к нему через два дня.

— Спасибо, — я поблагодарила парня и вышла на улицу.

Два дня выходных пролетели быстро. Макс был шокирован моим изменением. Но объяснять ничего не пришлось, он понимал, что так сейчас безопаснее.

— Учти, я красится не собираюсь, — процедил он сквозь зубы, — хотя тату мне нравиться, даже очень.

— Обойдёмся пока. Тебе ещё долго дома сидеть. — съехидничала я, за что тут же была заключена в объятия.

Вечером неожиданно появился Рум. Прошёлся по дому, внимательно осмотрел кровать, на которой лежал Макс и вышел. Через минуту он вернулся с молотком и досками.

— А ну-ка подвинься парень, — проворчал он. И начал стучать молотком. В результате у Макса появились поручни, благодаря которым, он смог самостоятельно пересаживаться на кресло-каталку. Сказать, что я была счастлива, ничего не сказать. Я пригласила Рума поужинать с нами. Правда, еды у нас почти не осталось. На ужин были спагетти безо всего. Рум деловито съел всё, что ему предложили. Макс сидел с нами за столом, счастливый от того, что сам смог к нам выехать.

— Эй, воробей, ты как на таком корме собралась восстанавливать этого парня? — задал вопрос Рум.

— Э, у нас временные трудности Рум. Но мы справимся. Не переживай об оплате и прочем. Я выхожу на работу, скоро всё будет нормально.

— Ага, я сейчас, — он вышел на улицу к своей машине.

Через минуту Рум вернулся с полной сумкой продуктов.

— Мы конечно не Милосердие, но у нас в Доблести своих не бросают. Это вам не Возмездие какое-то, — проворчал он, выкладывая на стол продукты.

Доблесть не любила Возмездие. Причём это было взаимно. Но мы не только из Возмездия, мы — координаторы. У нас с Доблестью взаимная любовь. Стольким нашим они спасли жизни на ветках. А они любили координаторов.

— И не вздумай отказываться, знаю я вас, — продолжал ворчать Рум.

С мытьём полов я попала в точку. Тим сделал мне новый чип, и я устроилась уборщицей в Возмездие. Они часто нанимали бесcекционников на такую работу. Я попросилась в вечернюю смену, сославшись на то, что спать предпочитаю днём, а не ночью. Что никого не удивило. Бессекционники итак считались ненормальными. Моей зоной ответственности был первый этаж: спортивный зал, душ, столовая. Начинать мыть и убираться можно было после того, как последний военный покинет вверенную мне территорию. Тренировались они допоздна, а ели и мылись, по-моему, круглые сутки. Поэтому работала я в основном поздним вечером или ночью, стараясь не сталкиваться ни с кем из знакомых.

Пару раз я встречала Эрику и Влада, но они не обратили на меня никакого внимания, и я немного расслабилась. О Яре я старалась не думать. Дома всё чаще к нам заглядывал Рум, и хотя он был суров и немногословен, его помощь была бесценной. В свои выходные он приезжал пораньше и давал мне возможность отоспаться после ночной смены, забирая Мелкого и Макса на прогулку. Он много занимался с ними. Мел считался с ним, как с хозяином, что меня очень удивляло. Макс под его руководством делал комплекс упражнений. Однажды Рум сказал мне, что невозможно спрятать военного. Даже покалеченного, даже девчонку. Армию не вытравить из взгляда, походки и движений. И попросил меня быть осторожнее. Он знал, что мы из Возмездия, но не знал, что мы координаторы.

Я не сказала Максу, что работаю в Возмездии. Говорила, что работаю неофициально в Изобилии. Браслет я оставляла на работе. Мне выдали пропуск, а наличие браслета мало кого интересовало. О нём знал только Тим, присылавший на него сообщения. Я мыла полы, приглядывалась и прислушивалась к тому, что происходит в секции.

Так прошло четыре месяца. Макс начал ходить с тростью. Хромая. Он уже мог спокойно сам передвигаться по улице. Тренировки с Румом стали насыщеннее, всё чаще Макс учил Рума, а не наоборот, подтверждая его догадки. Я не участвовала в их тренировках. Моя полы в спортзале, я сначала устраивала себе полноценную тренировку, а уже потом выполняла свою работу. Казалось бы, что я могу сделать для Тима ночью? Но он настаивал на моём присутствии в Возмездии, говоря, что сначала надо примелькаться, а уже потом действовать.

В Возмездии я постоянно носила маску, стараясь не привлекать к себе внимание. Вот и сегодня, натянув как можно выше маску и прихватив ведро с тряпкой, я направилась в спортзал. Тело просило тренировки, все разошлись, в коридорах было пусто. Но приступить к тренировке я не успела. В спортзал ввалилась компания подвыпивших военных.

Они толкались и в шутку боролись. Намечался поединок. Да, в этой секции явно беда с дисциплиной.

Стараясь не обращать на себя внимание, я попыталась выскользнуть из зала. Меня остановил верзила, стоявший у входа, схватив за капюшон. Ведро выпало из моих рук, окатив его водой.

— Ах, ты тварь! — он с размаху врезал мне в лицо и отшвырнул в угол.

— Ты чего там? — окликнули его собутыльники.

— Да поломойка какая-то ошалела, надо её проучить.

— Это мы мигом!

Ко мне приближалась вся пьяная гоп компания. Человек пять. Первый был тот, который ударил меня. Я не стала вставать, а сделала ему подсечку. Опомниться он не успел. Я выпрямилась, двинула ему в челюсть и рванула вдоль стены, пытаясь добраться до выхода.

— Держите, эту сволочь!

Двое попытались схватить меня и полетели кубарем, не успев опомниться. Тренировки с Максом не прошли даром. Я добралась до швабры. Теперь у них вряд ли получится причинить мне вред. Прижавшись спиной к стене, я приняла боевую стойку. Оставшиеся на ногах, замедлили свои шаги, не ожидая от меня такой прыти.

— Я просто мою полы. Давайте я пойду, а вы продолжайте отдыхать, — сделала я слабую попытку прекратить драку.

Возможно, если бы не алкоголь, они бы поняли, что не стоит продолжать. Но они были пьяны. И полезли в эту драку. Координация пьяного человека нарушена. Получили они хорошо. Палку я сломала уже о последнего, когда остальные были либо в отключке, либо с переломами. Кинув обломки в сторону, я выбежала из зала. Вот и потренировалась. Забежав в раздевалку для техперсонала, я прижалась спиной к двери, пытаясь отдышаться.