Эмигрант

– Госпожа, явите милость свою! Один у меня сынок остался!

Женщина на коленях подползла к дивану королевы. Лотта, села, что было почти на пределе возможностей, и попыталась ее успокоить.

Из воплей толстухи колдун наконец уяснил, что она просит королеву, чтобы Жороту приказали вылечить ее сына. Колдун чер-тыхнулся про себя, решив, что он припомнит это старикашке-ле-карю. Королева, тем временем, разобралась, что к чему, и властно сказала:

– Я все поняла. А теперь выйди, Верта!

Толстуха, продолжая завывать, и напоследок облобызав руки своей покровительнице, прикрыла за собой двери.

Лотта взглянула на Жорота. Колдун невозмутимо выдержал ее взгляд, с интересом ожидая, что она будет делать.

– Вы мне солгали. Что в действительности было с Горти?

– Ничего особенного, – пожал плечами колдун, – обычный перелом. И я вам не лгал – о ситуации на момент, когда мы раз-говаривали.

Глаза Лотты полыхнули огнем. Но королева сдержалась.

– Вы действительно можете помочь сыну Верты?

– Нет.

Королева скривила губы:

– А если я прикажу?

– Вы не спасете мальчика, а мне испортите репутацию. Не стоит усугублять ошибку вашего лекаря… Как не стоило давать этой женщине неоправданную надежду. Я не целитель, поймите, по-жалуйста! В случае Горти я просто ускорил время. То есть для ее костей прошло два или три месяца.

– А мальчику ускорение не поможет?

– Слишком серьезные раны.

За дверью послышались приглушенные всхлипывания – Верта подслушивала. Жорот, приподняв брови, кивнул в сторону двери. Королева, вздохнув, позвала женщину.

Та появилась, утирая рукавом лицо, с поникшими плечами, абсолютно раздавленная.

– Ты сама все слышала.

Верта, не в состоянии сдержать рванувшихся рыданий, бро-силась вон. В дверях она столкнулась с Горти и лекарем. Старик проводил женщину взглядом.

Колдун приблизился к лекарю и тихо сказал:

– Я не понимаю, зачем вы это сделали. На глупца вы не по-хожи…

Старик резко отозвался, почти крича:

– Вам не знакомо милосердие! Вы отказались помочь ранено-му, я надеялся, что хотя бы материнское горе смягчит вас… Я ошибся.

– Что ж, я тоже ошибся. Вы – глупец… Причем не самой приятной разновидности.

Старик побагровел. Хотел что-то сказать, но, сдержавшись, направился к Лотте.

Колдун, опередив его на полшага, склонился перед короле-вой:

– Прошу прощения, ваше величество. Я вам еще нужен?

Она задумчиво кивнула.

Лотта, поддерживаемая лекарем и Горти, вышла из комнаты. … Жорот переключал каналы, останавливаясь на новостях. В передачах повторялась одна и та же мысль, либо весьма нед-вусмысленно, либо прозрачными намеками – в трагедии обвиняли королевскую семью.

Во многих новостях показывали куски из речи Лограна, в которой король выражал соболезнование жертвам трагедии и обе-щал направить все силы для расследования инцидента. Колдун ре-шил, что целиком речь транслировали – скорее всего в прямом эфире – пока он был в лазарете. Он так увлекся стерео, что оч-нулся, лишь почувствовав прикосновение. Оглядевшись, Жорот по-нял, что они с королевой вновь остались одни. Правда, судя по звукам, доносящимся из соседней комнаты, Горти была недалеко.

– Не желаете взглянуть на город? – Лотта смотрела на кол-дуна в упор, что никак не вязалось с небрежным тоном.

– Простите?

– У меня сегодня назначена встреча – там, снаружи. А все, кто мог бы меня сопровождать… – Лотта сжала губы.

Жорот хотел было поинтересоваться, что по этому поводу думает лекарь, но воздержался – в конце концов, Лотта взрослый и самостоятельный человек.

– Кецетин в курсе?

Лицо королевы окаменело и она холодно сказала:

– Не думаю, что что-нибудь во дворце ему неизвестно.

– В принципе, я ничего против прогулки не имею. Но все же, с вашего разрешения, я поставлю в известность Кецетина.

Лотта пожала плечами и заметила:

– Заодно и переоденьтесь.

Колдун оглядел мантию, ища непорядок, потом до него дош-ло. Он покачал головой:

– Брюк в моем гардеробе нет.

На лице королевы мелькнуло изумление, но она тут же по-деловому кивнула:

– Я позабочусь об этом. …Кецетин был в парке, вместе с королевской четой и придворными. Молодежь устроила гонки на гравитационных лыжах. Когда колдун попал в поле зрения бешено носящейся компании, от нее отделилась фигура и в мгновении ока оказалась рядом с но-воприбывшим. Кецетин остановился, тяжело дыша:

– Привет!

– Пир во время чумы… – пробормотал Жорот, с неодобрение глядя на сумасшедшие гонки.

Маг неожиданно остро взглянул на него.

– Ты не прав. Это я настоял… Лучше было бы, если б ре-бята с похоронным видом соблюдали правила траура? Пойми, они еще слишком молоды, чтоб горевать подолгу.

А требовать лицеме-рия…

Жорот пожал плечами, показывая, что обсуждать данную тему не считает необходимым, но остается при своем мнении. Кецетин помолчал, наблюдая за фигурами, которые выделялись на снегу вызывающими пятнами, и перевел разговор на другую тему:

– Ты уже свободен?

– Не совсем. Королева хочет, чтобы я сопровождал ее в прогулке по городу.

Вместо сакраментального "сейчас?" маг задумчиво протянул:

– Разумно. Конечно, иди… Только одень брюки и укороти волосы – Лотта посещает весьма своеобразные места и твоим экс-травагантным видом лучше не рисковать.

– Так ты действительно в курсе ее "походов"? Но это – опасно, тем более – после сегодняшнего! – в тоне колдуна слы-шалось изумление.

Кецетин досадливо скривился.

– Я ей что, нянька? У дамочки взыграла жажда приключе-ний в одном месте – пусть ее!

– За что ты ее так не любишь?

– Это она меня не любит. Ревновала с момента своего по-явления тут. Сначала обвиняла в излишнем влиянии на своего му-жа, потом на сына… – Кецетин вздохнул и пожал плечами. – В общем-то, она – женщина с головой. Ну а трения… Знаешь, бы-вает.

– Что с Проверкой?..

– По возвращению, – коротко ответил маг. … Полчаса спустя Жорот был полностью готов. В своей комнате он обнаружил вполне приемлемый брючный костюм черного цвета – почти идеально подходящий ему по размеру, длинный шарф, кожаные перчатки и тяжелую меховую куртку с капюшоном.