Плач богов

Наверное, Софи просто не успела поведать служанке свою версию истории, но это не значило, что она не сделает этого позже.

- Посмотрите на меня. Я не буду вас ругать, если не станете скрывать от меня правды. Обещаю.

- Пожалуйста… не надо! Я не хочу!.. Не сейчас…

Лили пыталась обхватить лицо девушки широкими тёплыми ладонями, чтобы заставить посмотреть на себя, но Эва упрямо закрывала глаза и уворачивалась от проницательного взгляда немолодой камеристки, старательно прижимая подбородок к груди. Рыдания рвали сердце и лёгкие пугающими спазмами, иногда вырываясь на волю отрывистым кашлем. Не лучший показатель её физическому и эмоциональному состоянию. Если не будет сдерживаться, кашель может перейти в тяжёлую форму, как при воспалении лёгких. Но это всё-таки не лёгкие, поэтому иногда и пугало.

- Мисс Эвелин, я вас очень прошу. Постарайтесь успокоиться. Не хотите рассказывать сейчас, сделаете это чуть позже. Только не изводитесь в этом в одиночку. Легче вам уж точно не станет. И если это что-то серьёзное, то вы по любому не должны держать этого в себе. Да и вам надо прийти в себя, а то не дай бог хлопнитесь в обморок. Сейчас приедем в имение и там…

- Я не хочу!.. – она чуть было не подскочила на месте и не принялась в усиленном режиме выворачиваться из хватких ладоней Лили. Ощущение наползающих на сознание и тело липких щупалец подкожного страха не отпускало. Боль от пережитого тоже не утихала. Наоборот, выкручивали нервы и царапали кости своими отвратными железными коготками. А иногда и вовсе накатывало дичайшим желанием закричать, вырвать этот кошмар через крик из стиснутой груди, который, казалось, уже наклубился там тугими жгутами удушающей паники.

- Что значит не хочу? Вы что, маленькая девочка демонстрировать прямо на людях свои капризы?

- Я не хочу ехать с этими… Не хочу ехать с ними в одном экипаже!

Не нужно было уточнять кто такие «эти» и «ними», служанка была в курсе, как никто другой, хотя и делала иногда вид, будто не понимает подобных вспышек истерии у Эвелин.

- Бога ради, постарайтесь взять себя в руки, мисс Эва! До имения отсюда не меньше четырёх миль, ещё и немалая часть пути в гору. Хотите пройти весь путь пешком? В таком-то состоянии?

- Уж лучше пешком, но только не с ними! Четыре мили – настоящая сказка, по сравнению с этими змеями!

- Прекратите, мисс Эвелин! Вы же взрослая и воспитанная леди, чтобы так себя вести и позволять себе подобные высказывания. Вам предстоит прожить бок о бок, как вы выразились, с этими змеями, всё лето, в одном доме, под одной крышей. Так что думайте несколько раз перед тем как что-то говорить или делать. Вы здесь на правах гостьи семьи, не более. Никто ваши истерики поощрять не станет (скажите спасибо, что вас из-за них ещё не показали нужному доктору). И не мне вам это объяснять.

- Пожалуйста, Лили! – она впервые открыла глаза, чтобы посмотреть в лицо служанки и даже ухватившись за чужие руки скрюченными пальчиками эдакой отчаянной просительницы. – Можно я пройдусь пешком? Мне это нужно! Боюсь я просто не выдержу и… не только их вынужденного соседства. Я хочу чувствовать под ногами твёрдую опору, иначе свихнусь, если меня опять начнёт укачивать в очередном транспорте. Меня сейчас и без того тошнит.

Наверное, подкупило то, что Лилиан тоже назвала сестёр Клеменс змеями, пусть и сделала это не без обвинений в адрес оскорбившей их девушки. Как никак, но в данном плане служанка имела больше знаний и опыта, как правильней использовать некоторые слова в некоторых ситуациях. Она могла во многом не соглашаться с Эвелин, ругать или ставить той в укор многие поступки (даже угрожать врачами), но по большему счёту девушке казалось, что делалось всё это не со зла, особенно если сравнивать с выходками Софии и других кузин.

- Скажи, где находится усадьба, я найду её без проблем и так.

- Я не хочу, чтобы вы гуляли по Гранд-Льюису одна, мисс Эвелин! Вы с ума сошли! Что об этом скажут люди и особенно обо мне? Чтобы я позволила вам с личного благословления столь безрассудное поведение?

- В нём не больше безрассудства, чем в прогулке по парку с собакой. Прошу тебя, Лили! Могу поспорить, что доберусь до имения быстрее вас.

- И как вы объясните ожидающей там прислуге своё эффектное появление на пороге без нас, ещё и в гордом одиночестве? Не вам ли не знать, откуда берут начало все скандальные сплетни, и кто является их основным источником распространения.

- Я просто попрошу провести меня в мои комнаты. Не их дело, почему и каким образом я решила добраться до Ларго Сулей. И к тому времени я хотя бы успею успокоиться. Иначе точно сорвусь, сделаю в экипаже что-нибудь такое, что не понравится вообще никому, а не только тебе.

- Вам бы умыться и где-нибудь посидеть в тенёчке, прийти в себя и передохнуть. На вас же лица нет, мисс Эвелин.

- Я отдохну и приду в себя по дороге. И буду идти не поднимая головы.

- Платок-то у вас хоть при себе?

- Конечно… как же мне без него?

- Только очень вас прошу, мисс Эвелин, не рыдайте, иначе будете привлекать к себе излишнее внимание.

Глава восьмая

Она и не хотела последнего. Её бы воля – шла бы по садам на задних дворах поместий, если бы там можно было так же ходить, как по мостовым города. Если здесь и есть где-то парки со скверами, то скорее не по дороге к усадьбе Ларго Сулей. Хотя обилием густолиственных деревьев, кустов и прочих растительных насаждений Гранд-Льюис явно не был обделён. Жаль, что повторное с ним знакомство оказалось для Эвелин Лейн столь нежданно болезненным и шокирующе непрятным. Ибо ей пришлось пройти не один квартал, а то и целый район, прежде чем она начала замечать окружающие её красоты южного городка, не говоря о существенных различиях с северной столицей.

Принятое ею решение было правильным. Так она хотя бы быстрее пришла в себя и могла более-менее собраться с силами и мыслями. Да и хорошенько проветрить голову после случившегося не помешало. В такие моменты одиночество казалось единственным действенным лекарством от любой боли и пережитых кошмаров, поскольку об иных способах Эва не ведала. И куда бы она вообще могла сейчас сбежать? В городе, где никого не знала и не помнила?

Если бы многое зависело от её решений и желаний, она бы с радостью добиралась до резиденции Клеменсов куда дольше двух часов. Например, до позднего вечера, растягивая путь поворотами в не туда. А может и до ночи. Хотя ночью одной на незнакомых улицах незнакомого городка всё-таки страшновато. О подобных прогулках приходилось только мечтать даже в Леонбурге. Как никак, день и ночь – это совершенно разные миры и по-своему притягательные.

К тому же, она не сразу начала замечать окружавшие со всех сторон красоты Гранд-Льюиса, откладывая в памяти по-новому давно забытое старое. Может поэтому ей и было несложно шагать по выгоревшему камню мостовой в том направлении, которое ей указала Лилиан? Детские воспоминания скользили по сознанию тем самым дежавю, которое пробуждало спасительным волнением поверх болезненных эмоций, начиная воздействовать на разум и тело долгжданной лечебной анестезией.

«Здесь все дороги ведут к Гранд-Пойнт. Заблудится сложно, а вот дальше за городом – вполне.» - служанка явно не переживала, что с её подопечной случится что-нибудь ещё, будто тут, за пределами портового вокзала действовали иные законы жизни. Или же поверила той на слово, уж слишком быстро успокоившейся на её глазах. – «Виллу Ларго Сулей знают многие. Старайтесь держаться Рю Дэ-Аль (Rue des Halles*франц.), тогда точно не промахнётесь.»

Улица Торговых Рядов, Эвелин не помнила точно её названия, но сейчас многое восстанавливалось в памяти, правда не так чётко, как хотелось бы. Сильно расплывчато, как говорится, смутно знакомо, будто под другим углом. И названия – интернациональная помесь всех побывавших здесь когда-то в течении семи или восьми веков европейских завоевателей: французских, португальских, итальянских и прочих колонистов.