Баллады влюблённого дракона

Глава 24 - Сакральный удар

Кот вдруг замолчал. Затем вздохнул и сказал с сожалением:

– Правда у них у всех не было сметаны, так что какой в этом смысл? Шли бы лучше рыбачить. А то наплодят новых человеков. А потом что? В мешок?

– Чего сразу в мешок? – спросила принцесса.

– Человекам пещеры нужны, некоторым даже – берлоги, – гнул свою линию Черепаха. – И принцессы. Для душевного равновесия.

Нюри улыбнулась, смахнув слезу умиления от всего того прилежного старания, с которым Черепаха воссоздавал в памяти образы дракона. Как бы четырёхлапый друг не пытался казаться нелюдимым комком шерсти, внутри тоже что-то подсвечивалось – отблески души.

Колючая, но была же!

Правда, кот был честным, а за доброту следовало платить. Нет сметаны – нет доброты. Голодный сытого не разумеет. А наглый тем более. Так он ей постоянно говорил.

Так что принцесса отдала коту всю оставшуюся сметану и вышла из пещеры проверить белье. То давно высохло, и восхитительно пахло непередаваемыми запахами преддверии грозы. Тучи повисли над ущельем, собираясь извергнуть дождь на головы людей. Это даже хорошо. Пусть там внизу мир задумается, правильно ли живут. Случись потоп, пещера утонет в последнюю очередь, во всяком случае. Так что они тут на высоте, ещё поживут.

Нюри быстро собрала белье, покидав на плечи и занесла под каменные своды. Будить дракона не стала. Проснётся – пусть колышки в стену вобьет, вешалки сделает. А то и как-то «модернизирует». Придумал тоже слова.

Когда принцесса выходила на улицу за последним платьем, дождь пошёл стеной.

– Ой-ой-ой, намокнет же, – поторопилась она и вдруг перед ней вырос мужчина с тоненькими усиками. Как два червяка на лице. Хоть рыбу на того мужичка лови.

С головы до ног он был одет в зелёное. На плечах приклеены ветки, а шапка так вовсе походила на куст. Маскировка у такого была на порядок выше, чем даже у охотников на драконов. А ухоженные усики означали, что очень любил свой внешний вид.

– Я признал вас, принцесса, – с ходу заявил он. – Вы отлично маскируетесь

– Вы тоже, – Нюри так и застыла с тряпкой в руках. – Кто вы?

– Личный лазутчик нашего почтенного короля Оскара Рыжие Брови, ваше высочество. Отозван из враждебного королевства ради особой миссии.

Он на миг снял маскировочную шапку и сделал реверанс в почтении.

– То есть я пришёл освободить вас из лап дракона. Бежимте же скорее. Чего вы стоите?

– Бежимте? – переспросила озадаченная принцесса. – Куда? Дождь же.

– Жизнь дороже дождя, – он подхватил её за руку. – Мне приказано…

– Да мало ли что приказано! – возмутилась Нюри, выдернула руку и как давай охаживать лазутчика тряпочкой, приговаривая. – Что это вы себе позволяете? Ни свиты, ни артиллерии, ни шатра. Кто это вас так учил принцесс спасать? Вы усиками своими меня от дождя прикроете? А? Как вам не стыдно, спасатель озеленелый!

– Виноват, ваше величество.

– Так высочество или величество? – снова возмутилась Нюри. – Совсем левую руку от правой не отличаете?

– Виноват-с.

Он старался увернуться от мокрой тряпки, но выходило лишь в одном случае из трех. – Я просто выполняю приказ! Рискуя так сказать… жизнью. И рады высочеств, и ради величеств, а иногда даже ради светлостей, милостей и прочих причастных. Приказы, ваше… э-э-э…

– Приказ у него, заика усатая! – принцесса скомкала тряпку и запустила прямо лазутчику в лоб. Тот аж кувырнулся через себя, и проскользил по скользкому намокшему склону вниз. – А ну-ка пошёл отсюда и пришел со всеми как полагается!

– Винова-а-ат-ат-ат, – доносился удаляющийся голос лазутчика в зелёном.

– Скажите там папеньке, чтобы возвращал дочь как следует! Иначе не приду! – на всякий случай грозно добавила Нюри и повернулась ко входу в пещеру, бурча себе под нос. – Шляются тут всякие, от дел отвлекают важных со своими глупостями. А сами ни бэ, ни мэ, ни кукареку. Ещё и зелёное напялил.

Из пещеры показалась сонная голова дракона.

Он щурился на один глаз и пытался поймать языком капли дождя. Принцесса даже засмотрелась на то, какой у него большой длинный и немного раздвоенный язык. Наверняка, умелый. Столько сказок рассказывать то. Натренировал.

– Чего шумишь? – спросил дракон, не желая вылезать под дождь весь.

Дракон не дракон, а мокнуть ни одна живая душа просто так не любила. Должна быть цель. Нет цели – тогда навес.

– Да вот, белье собирала.

– А-а, – он моргнул. – И где белье?

– Так собрала.

– А чего мокнешь то?

– А что делать? Я свободная женщина. Хочу мокну, хочу нет. Ты мне не указ.

– Точно. Иногда забываю, – ответил он и прикрыл её крылом.

Дождь забарабанил по натянутой пленке с интересными звуками. Ни на что не похожими.

– Какое… практичное крыло, – отметила Нюри. – И греет, и защищает.

– Нравится? – ухмыльнулся дракон. – Сам люблю. Жаль, не получается тебе подарить.

Природа, сама понимаешь. Кому-то крылья, кому-то вредность… а прочим наследие.

– Понимаю, – вздохнула принцесса и вошла под свод пещеры. – Мне там Черепаха историю твою немного рассказал… Но не всю. Дорасскажешь?

– Конечно. На чем он остановился?

– На… – Нюри невольно покраснела.

– А-а, понятно. Не продолжай… – сразу всё понял дракон. – Он немного приукрасил. Там иначе все было. Тоже мне, подражатель усатый.

– Нет, он хороший, – тут же заспорила принцесса. – Мне даже понравилось. Где только нахватался?

– Все они хорошие, пока не уходят из пещеры, не прощаясь, – буркнул дракон. – Сидишь потом гадаешь: что не так, чем не угодил? А он припрётся в пыли среди ночи. И молчит. Или в тине по полудню. Или вовсе с довольной рожей на закате. И ведёт себя как ни в чем не бывало.

– Ну, кот же.

– Кот не кот, а… Тоже мне друг, называется… Ладно, продолжим.