Баллады влюблённого дракона

Так сладко просыпаться утром вдали от шума и пыли большого города.

Скинув покрывало и опустив ноги с кровати, он сладко потянулся. Ощущение, словно в рай попал. За окном летнего домика шумели деревья, подставляя листья ветру. Май баловал теплыми деньками и прохладными вечерами. Ранняя весна всем по душе.

Конец мая – любимое время года. Ещё не витали над ухом комары, но солнце уже достаточно прогрело землю и воду. Открывался пляжный сезон.

По возможности он ежегодно приезжал в деревню на Малую Родину, в родные края. Хорошо знакомый клочок природы возвращал в детство. Заряжал бодростью и оптимизмом на весь год наперед.

После быстрого, легкого завтрака из молока и хлопьев, парень собрал походной рюкзак, надел любимую бандану с изображением рок-группы и пошёл гулять по округе. Мышцы немного ныли после вчерашней долгой прогулки, но ничего – ноги радостно нарезали километраж по траве. Шагалось легко. Организм насыщался кислородом и словно пропитывался солнцем. Загар прилипал к коже, проникая под белую безрукавку.

Гуляя по утрешнему цветущему полю, парень поражался, насколько приятным может быть воздух. Вдыхая его полной грудью вновь и вновь, он никак не мог надышаться. Не то, что в городе – смог, пыль и дымка. Ни побегать, ни погулять. Постоянная усталость и ощущение разбитости, размытости, тоски и апатии.

Другое дело – глубинка. Здесь в состоянии легкой эйфории обострившийся взгляд радовали яркие цветы. Мягкий, пышный ковер травы под ногами сам по себе заставил стянуть сандалии и идти босиком. Хотелось бегать по полю ребенком, кричать и петь песни от восторга. А может совершать нелепости, которые все равно никто не видит? Кому до них есть дело? Тишина. Глушь. Место, где можно остаться наедине с собой.

– Ура-а-а!!! – не сдерживая себя, закричал он во все легкие лесу.

Но только так, чтобы никто не увидел. Не хотелось бы, чтобы за него кто-то испытывал «испанский стыд». Люди всегда переживают, когда другие люди творят что-то, что они не одобряют. Даже если это никого не касается.

Ощущение нереальности происходящего накатывало волной, уносилось ветром, ласкающим кожу. Нет, это не было сном. Это была жизнь.

Радостная, красочная, удивительная жизнь. Весь мир вокруг полон гармонии.

Парень не заметил, как бодрые ноги привели к любимой речке. Её питали подземные холодные ключи. Река была настолько холодной, что невозможно держать в ней руку дольше десяти секунд. Или тем более – опустить ноги. Пальцы начинало тут же сводить, кожа синеть.

Чистота вод реки поражала. Каждый камешек, каждая рыбешка перед ним были как на ладони. Смотри, наслаждайся, любуйся. Только не вреди природе. Не разрушай божественное.

Парень снял рюкзак и с удовольствием умылся этой прозрачной водой. Свежесть прошлась по лицу, но солнце быстро отвоевало влагу и согрело руки. Приятное тепло пошло по ладоням, невольно заставляя улыбнуться во весь рот. Правдиво. Как можно поступать, только оставшись наедине с собой.

Юноша довольно потянулся, хрустнув косточками, сладко зевнул. На глаза навернулись слезы. Он прилёг на траву, положив под голову рюкзак, принялся вслушиваться в звуки природы вокруг. Музыка для души, которая легко затмит всё, когда-то созданное человечеством.

Хорошо порой отключиться от вездесущего информационного потока и утонуть в погружении в себя. Под ухом плескалась река, бегущая по скользким камням, над головой кричали в кронах деревьев птицы, белки прыгали с ветки на ветку. Рядом играл травой ветер, словно перебирал незримые струны.

Гость глубинки прикрыл глаза. Внутри было полное душевное умиротворение. Отходить от него хоть на сантиметр было бы сейчас полным преступлением.

Он утонул в звуках природы, погружаясь в плывущее состояние покоя.

– Привет! – прозвенел звонкий голосок над ухом.

«Какой сладкий голос», – подумал парень и нехотя открыл глаза.

Он увидел перед собой улыбающуюся девушку. В свете солнца она вначале показалась ангелом. На вид этому ангелу было лет двадцать. Почти ровесница.

Юноша, моргая, приподнялся. Лицо горело огнем, в голове стояла умиротворяющая пустота. Походило на то, что его разморило на солнце, и он ненадолго отключился. Сколько же проспал? Хорошо, что не середина лета. Сгорел бы как курочка в гриле.

– Привет, – буркнул парень, медленно приходя в себя. Он ещё спит?

– Ты такой смешной, – улыбнулась она, позволяя себе дотронуться до его щек, – сгорел?

– Ага, – ответил он, не в силах отвезти взгляда от ее изумрудных глаз и такого милого сердцу выражения лица. – Надо будет где-нибудь сметаны достать. Погуще.

Незнакомка вновь улыбнулась мягкой, нежной улыбкой.

– Достанем. Как тебя зовут?

– Меня? – он на миг задумался. – Я не помню. Можешь звать меня солнечным погорельцем.

– Ух ты какой! – она присела рядом на траву. – Тогда я тоже себя не назову. Буду «лесной нимфой». Можно?

– Тебе можно, – почему-то сразу согласился Безымянный, ощущая, что подниматься с травы нет никакого желания. Совсем неважно было, как он сейчас выглядит. Пусть даже перемазан природной краской с головы до ног, грязен, не стрижен, не брит. Он был естественнее, чем когда-либо. – Но я бы назвал тебя ангелом.

Идёт?

– Нельзя, – вздохнула нимфа с некоторым сожалением в голосе. – У меня крыльев нет.

– Да ну? – Безымянный посмотрел ей за спину, словно пытаясь разглядеть белое пушистое оперение. – А мне в первый момент пробуждения показалось, что есть. Спрятала? Куда? Признавайся.

– Это был сон, погорелец. Тебе показалось, – хихикнула она, касаясь лба. – Или солнечный удар получил?

– Поучил. Но он… приятен. Как сон, – ответил парень, вздрагивая от ее прикосновений. От её пальцев по коже словно разряд проходил. Бодрил так, что в голове вспыхивали искры.

– Не-а. Сейчас ты не спишь, – хихикнула незнакомка, ласково коснувшись руки. Щипать, однако, не стала. Так, лёгкая, приятная щекотка.

От него не укрылось, что пальцы задержались на руке дольше положенного.

– Солнце светит, птички поют, девушка из моих грез разговаривает со мной, и я не сплю? – расставил всё по местам парень, на некоторое время возвращаясь к логическому мышлению.

Но в последний момент плюнул. Лучше оставить все, как есть. Так приятнее: в ощущении между пробуждением и явью возможно все.

– Я – твои грёзы? – изобразила приятное удивление нимфа.

Длинные ресницы кокетливо захлопали, порхая бабочками. Рыжие локоны вились, играли на солнце.

Засмотрелся. Опомнился. Улыбнулся. Подтянул к себе рюкзак, достал флягу с водой, хлебнул. Неудобно ползти к речке и пить из нее под пристальным взглядом лесной нимфы. Лучше так, по культурному.

– Ты, – продолжил более уверенно парень, приободрившись.

Нимфа смутилась. Глаза стали опустились, стали чуть виноватыми. А лицо покрылось алым румянцем. Он мгновенно нашел отклик в сердце. Что-то в груди получило удар и затем приятное тепло разлилось по всему телу. Насколько быстрее застучало сердце?

– Ну-у! – протянула нимфа. – Ты меня засмущал! Как не стыдно? За нимф смущенных леший может наказать. Не знал?

– Он простит на первый раз. Да и во сне можно, – успокоил парень, улыбаясь. – Во сне всё можно, – повторил он и, повинуясь внутреннему порыву, поддался на неоправданное безумство.

Неожиданно для самого себя, юноша приблизился к ней, глядя прямо в светлые глаза. А она не отстранилась.