Страница 44 из 127
Победа немцев в войне вовсе не была гарантирована; французская армия была разделена пополам, однако и ее противники были вынуждены сделать то же самое. Д. Шоуолтер не случайно назвал итоги сражения 18 августа «оперативным тупиком»[366]. В результате операции 14–18 августа немцы ценой больших потерь и напряжения сил добились не разгрома вражеской армии, а лишь ее блокирования; хотя и потрясенная серией поражений, она сохранила боеспособность и продолжала оставаться сильной фигурой на шахматной доске кампании.
В то же время парадоксальным образом именно эта неполная победа немцев в Мецской операции стала предпосылкой для их блистательного успеха при Седане. Если бы Рейнская армия была разгромлена наголову, уничтожена и рассеяна, Мак-Магон имел бы полную свободу действий. Запертый же в Меце, Базен помимо своей воли и неожиданно для противника сыграл роль «живца» для остальной части французской армии. Однако это была уже другая история. Мецская операция завершилась.
Глава 7
Канны XIX века
Пока западнее Меца гремели тяжелые и кровопролитные бои, в районе Шалона лихорадочно формировалась новая французская армия. Ее основу составляли три корпуса Мак-Магона, к которым добавился еще один — 12-й, — наспех собранный из морской пехоты и войск с испанской границы[367]. Планы десантной операции на германском побережье окончательно канули в Лету. Изначально командиром 12-го корпуса планировали назначить генерала Трошю; однако затем было принято решение о том, что ему лучше доверить пост генерал-губернатора Парижа. Трошю считался достаточно популярным у оппозиции и в народе и достаточно жестким и лояльным династии для того, чтобы подавить возможную революцию. 12-й корпус получил генерал Лебрен.
Развитая железнодорожная сеть облегчила быструю переброску отходивших с запада корпусов Мак-Магона в Шалон, хотя часть сил пришлось отправить через Париж. «Результат работы французских железных дорог в эти дни следует охарактеризовать как выдающийся», — признавали впоследствии немецкие военные[368]. Свою роль сыграли и форсированные марши — правда, весьма негативно повлиявшие на состояние отступающих войск. Пьянство и грабежи становились среди французских солдат весьма распространенным явлением. «Это как отступление из России, только без снега», — охарактеризовал один свидетель тех событий состояние корпусов, прибывших в Шалон[369].
За несколько дней потрепанные части, однако, удалось привести в относительный порядок. Наличие в Шалоне больших военных складов также существенно упрощало процесс. Точная численность собранных к 21 августа войск заставляет историков разойтись в оценках. Значительная часть резервных соединений догнала Шалонскую армию в течение недели, и, согласно подсчетам С. Одуэна-Рузо, к концу августа численность армии достигла внушительных 124 тысяч человек при 400 орудиях и 76 митральезах[370].
Впрочем, существенные проблемы все же присутствовали. Моральное состояние солдат, в большинстве своем отступавших от самой границы, было не лучшим. Попытка пополнить армию мобильными гвардейцами и вовсе провалилась — прибывшие 18 батальонов продемонстрировали настолько полное отсутствие дисциплины и выучки, что их сочли за благо отправить обратно в Париж. Становилось все более очевидно, что у Франции попросту нет обученных резервов, которые могли бы возместить потери. Однако главный вопрос на данный момент заключался в том, как использовать имеющуюся группировку.
17 августа в Шалоне состоялось совещание, в котором, помимо императора, принимали участие его кузен, маршал Мак-Магон и генерал Трошю. Как с политической, так и с военной точки зрения наиболее разумным представлялся отход к Парижу. Присутствие армии в городе помогло бы задавить возможный бунт в зародыше. В свою очередь, французская столица, превращенная за последние десятилетия в самую крупную и мощную крепость в мире, являлась для противника неприступной твердыней, а для своих войск — идеальной базой для операций. Рейнская армия. о поражении которой пока еще ничего не было известно, должна была не позволить пруссакам установить полную блокаду города. Этот план, за который горячо ратовал Трошю[371], был в конечном счете принят.
Однако находившиеся в столице императрица и министры горячо возражали против подобного образа действий. «Император не должен возвращаться в Париж», — заявила Евгения генералу Трошю 18 августа. Той же точки зрения придерживался и Паликао[372]. По их мнению, возвращение императора в столицу в контексте поражений привело бы к немедленному падению династии.
Еще больше усложняла ситуацию неясность с тем, кто из двух командующих должен принять на себя инициативу. Формально Мак-Магон оказался подчинен командующему Рейнской армии Базену. Наполеон III указал, что маршал должен руководствоваться инструкциями либо из Парижа, либо напрямую из Меца, и самоустранился. Как впоследствии в ходе парламентского расследования дипломатично подтвердил сам командующий Шалонской армии, «на протяжении всей операции император ни разу не высказался против моих распоряжений относительно движения войск»[373]. 18-го утром Базен успел телеграфировать Мак-Магону, что в своем положении считает невозможным давать указания, и посоветовал обратиться к военному министру: «Я боюсь дать вам ложное направление», — но не сообщил ничего о собственных действиях[374].
С 19 августа все коммуникации были перерезаны и связь между Базеном и Мак-Магоном могла осуществляться только при помощи гонцов, которым предстояло преодолеть завесу германских патрулей. Наполеон III, болезнь которого обострилась, пребывал в депрессии и колебаниях. Мак-Магону предстояло самостоятельно принимать судьбоносное решение, полагаясь на разведку. Он продолжал исходить из того, что Базен продолжает свой прорыв в сторону Вердена. В течение 19 августа императору поступил отчет Базена об итогах битвы при Гравелот — Сен-Прива. В нем маршал подчеркивал, что остался на своих позициях, умолчав о приказе отступать обратно в крепость.
Местность в районе Шалона не благоприятствовала успешному оборонительному сражению. Уничтожив склады (не слишком качественно, так что значительная доля запасов несколько дней спустя досталась немцам), 21 августа армия Мак-Магона выступила на Реймс. Фактически это была отсрочка, оставлявшая на некоторое время открытыми оба пути: Мак-Магону приходилось учитывать и угрожающе стремительное продвижение армии прусского кронпринца. У обоих вариантов были свои недостатки, но хуже всего, как обычно, было бы бездействие. Тем временем в Париже императрица и министры пришли к однозначному выводу: если Базен не будет спасен, революция неизбежна. Цена не имела значения. В Реймс был отправлен президент французского Сената Эжен Руэр. Мак-Магон, однако, не считал свою армию способной выполнить задачу; ему даже удалось убедить Руэра в своей правоте: если к 23-му он не будет иметь известий от Базена, Шалонская армия отступит к столице[375].
Наконец, 22 августа командующий Шалонской армией получил весть от Базена. Командующий Рейнской армией сообщал, что намерен идти на прорыв в северо-западном направлении, через Монмеди или, возможно, Седан. Это послание сыграло роковую роль; 23 августа армия Мак-Магона двинулась на восток. Впрочем, кабинет министров и без того продолжал единодушно настаивать на этом варианте, телеграфируя Мак-Магону, что «отсутствие помощи Базену будет иметь самые плачевные последствия в Париже»[376]. Правительство сообщало, что для обороны Парижа собирается новая армия и в присутствии Шалонской армии в столице, таким образом, нет никакой необходимости.
366
Showalter D. Prussian-German operational art, 1740–1943 / The evolution of operational art. From Napoleon to the present. Oxford, 2011. P. 43.
367
Корпуса под номерами 8–11 никогда не существовали; большим номером французское командование пыталось впечатлить своего противника.
368
The Franco-German War 1870–71 by generals and other officers who took part in the campaign. L., 1900. P. 204.
369
Цит. по: Fermer D. Op. cit. P. 111.
370
Audoin-Rouzeau S. 1870. La France dans la guerre… P. 115; Майкл Говард дает практически аналогичную цифру уже на 21 августа: Howard M. Op. cit. P. 145; Франсуа Рот оценивает силы Мак-Магона максимум в 100 тыс. человек: Roth F. La guerre de 1870… P. 128.
371
Trochu L., gén. Oeuvres posthumes. T.I. Tours, 1896. P. 119–120.
372
Fermer D. Op. cit. P. 106.
373
Enquête parlementaire sur le 4 septembre. La revolution lyo
374
Broglie G. Op. cit. P. 141.
375
Procès Bazaine… P. 25.
376
Ibid. P. 27.