Доверься

— Тут нужен индивидуальный код, — пояснил Хикс, и я повторила его действия. Мне заранее выслали код-подтверждение, открывающее доступ к тому, о чём я и мечтать не смела.

За железными дверьми наш ждал огромный отстойник: по центру завис жёлтый батискаф с огромным пузырём-лобовым иллюминатором, его окружала многочисленная обслуживающая техника, а вокруг сновали военные. Тут же я заметила и беловолосого Михора: он аккуратно переставлял чёрные ящики.

— Виктория, подойди! — окликнул меня Горнар. — Привет! Познакомься, это Алекс, командир группы. Алекс, это Виктория — наш специалист по геотектонике. Она знает всё о показателях сейсмоактивности. Ну всё, удачи! — и начальник покинул бокс.

Глядя в спину удаляющегося Горнара, я догадалась, что он уступил мне своё место в этом погружении. Скорее всего не по своей воле... Мне стало неловко за свою радость от того, что меня включили в состав группы — не за чужой же счёт!

Когда к нам подошёл Эррол, Алекс провёл для нас с океанологом инструктаж. Всё, вроде, просто, но вновь стало не по себе от неуместности моего присутствия. Я же ничего в этом не понимаю, а погружение на огромную глубину всегда сопровождается риском... Но, долго рефлексировать на эту тему мне не дали: быстро запихнули в батискаф и, как говорится, "рыба-карась, игра началась".

"Двигатели готовы", "шлюз закрыт", "давление в норме", "начать погружение" — слышала я практически без пауз и окончательно осознала, как попала.

Всё по-настоящему. Я отправлюсь на морское дно...

Сердце стучало, как сумасшедшее, но я старалась унять свои тревоги. Меня усадили в боковое кресло и пристегнули многочисленными ремнями. Увидеть, куда направляется батискаф, можно было лишь повернув голову направо — через единственный иллюминатор-лобовое стекло этого агрегата. А за ним — чернота, освещаемая одним-единственным прожектором. Хоть он и мощный, но, кажется, бессилен перед непроглядной тьмой.

Я перевела взгляд на команду и едва не рассмеялась в голос: пара матросов погружались явно не в первый раз и сейчас о чём-то увлечённо болтали. Эррол, сидевший рядом, трясся, как заячий хвост, а мрачный безопасник, которого я видела в прошлую вылазку на катере, буквально обливался потом и смотрел в одну точку.

Повернулась к Хиксу и замерла: его глаза заставляли успокоиться, унять ураган эмоций внутри.

Мы смотрели друг на друга, и всё было понятно без слов.

Вдруг батискаф тряхнуло, и Хикс вопросительно глянул на Михора. Тот спокойно кивнул, и мой атлант снова обратил взгляд на меня. Казалось, только я заметила эти переглядывания.

Странно, что Хикс посмотрел не на нос батискафа, где устроились три пилота, а на атланта, пристёгнутого к креслу, не имеющего возможности как-то повлиять на происходящее.

Погружение продолжалось довольно-таки долго. Я успела и успокоиться, и отвлечься. Жаль, что свои места покидать было нельзя, а с Эрролом, трясущимся рядом, разговаривать совсем не хотелось. Я не злопамятная, но забыть неприятные слова в свой адрес не так-то просто. Пришлось сидеть с независимым лицом и играть в гляделки с Хиксом, чьё кресло было почти напротив.

В какой-то момент уши заложило, а капитан батискафа объявил об остановке: нам разрешили отстегнуться и покинуть кресла. Стоит ли говорить, что все разом хлынули к носу, чтобы рассмотреть представившиеся виды. И вроде бы все прекрасно понимали, что кроме кромешной тьмы ничего не увидят, но всё равно вглядывались в мутную воду. Подводный агрегат полз над морским дном довольно медленно, исследуя каждый метр.

Потихоньку мы разбрелись по небольшому пространству батискафа, потеряв интерес к картинке за стеклом: она совершенно не менялась, разве что иногда на пути попадалась какая-нибудь чудовищного вида рыба, но и та быстро ретировалась с дороги.

Глава 17

Виктория

Время тянулось как резиновое. Ничего не происходило. Я сняла показания с тех приборов, за которые отвечала. Понаблюдала за работой Эррола и Михора. Хикс развлёк меня беседой, но ненадолго.

— Атланты, тут что-то интересное, — крикнул капитан, и мы снова сбежались в носовую часть. Глубоководный аппарат завис перед громадной пропастью.

Прожектор освещал только ближайшие три-пять метров, так что предполагать, что нас ждёт, было нереально. Проплыв вдоль этого обрыва пару сотен метров, мы заметили какие-то обломки: не то кораллы, не то крупные камни, торчащие из земли.

— Марк, давай, — распорядился капитан, и мужчина, сидевший в центральном кресле, взялся за свою консоль.

Прямо из-под дна батискафа в зону видимости высунулась механическая рука-манипулятор. Хват, состоящий из трёх пальцев, отщипнул кусочек одного из камней, что нас заинтересовали, и снова пропал из виду.

— Погружение, — коротко скомандовал капитан Алекс, и мы прыснули по своим местам, пристёгиваясь, прежде чем батискаф нырнул в чёрную дыру.

Повторное погружение далось сложнее первого: уши заложило моментально, а потом в них появилась колющая боль.

— Зависли, — услышала голос капитана, но боль не дала сразу осознать значение его слов.

Признаться, это состояние меня напугало, но не настолько, чтобы как-то попытаться изменить ситуацию. Все вокруг кривились, явно испытывая те же ощущения, что и я, так что надо потерпеть.

Однако в течение следующей минуты состояние нормализовалось: боль ушла, и я смогла мыслить не заторможено.

— Продолжаем, — распорядился капитан, и батискаф снова начал опускаться. Я всё ждала, что боль в ушах вернётся, но мы достигли уровня дна, а самочувствие не ухудшилось.

Здесь рельеф значительно отличался, и я бросилась снимать показания с приборов, чтобы не упустить ничего важного. А когда вернулась к креслам пилотов батискафа, снова увидела работу робота-манипулятора, хотя света прожектора не хватало, чтобы рассмотреть детально, что же механическая рука собирает с морского дна. Временами казалось, что это осколки чего-то, а иногда, что мы собираем комья мусора. Очень надеюсь, что найдётся что-то стоящее.

Один раз сердце замерло, когда рядом со смотровым окном батискафа проплыла большая рыбина. И то ли внешний вид её был по-настоящему устрашающим, то ли сработал эффект неожиданности, но я чуть не подпрыгнула и неосознанно вцепилась в руку Хикса, стоявшего рядом. Он не растерялся и накрыл мою ладонь своею. Мелочь, а приятно...

Пара часов ушла на то, чтобы собрать непонятные предметы со дна, а потом батискаф начал подниматься к поверхности. Нас снова усадили в кресла, и теперь каждые пятьдесят метров глубоководный аппарат замирал на месте, чтобы давление выровнялось. Это было необходимо и для систем жизнеобеспечения и для сохранения здоровья экипажа.

Кажется, прошла целая вечность, пока мы добрались до базы. Занырнув в шлюз, батискаф всплыл во внутреннем доке корабля. Это всё больше походило на съёмки фантастического кино, зрителем которого я могла бы быть, но нет, это — реальность.

Нас встретили медики и провели быстрый осмотр.

Даша тоже присутствовала, как член медицинской группы, и первым делом рванула ко мне. Осмотр сопровождался тихим шёпотом:

— Ну как? Что вы достали? Развалины Атлантиды видела? — шипела она, а громко: — Голова не кружится?

— Да ничего не видела, там темнота, хоть глаз выколи, — так же тихо бубнила я, стараясь не привлекать внимание. — Что-то достали, но я не смогла рассмотреть в мутной воде. Не кружится, — последние слова уже громко, так сказать, для протокола.

Когда медики закончили осмотр, нас с Эроллом и безопасниками выпроводили из отстойника, нагрузив напоследок переносной аппаратурой, относившейся к нашей лаборатории. Было обидно до слёз, ведь не сложно догадаться, что от нас пытаются скрыть, что же на самом деле было поднято с морского дна.

Хикс, поймав мой взгляд, едва заметно кивнул успокаивая. Они с Михором оставались у батискафа — видимо, на правах инициаторов этой экспедиции. Надеюсь, что смогу хотя бы от него узнать, ради чего рисковала жизнью в этом погружении.