Гамбит искусного противника

Странно, но этот «вздох» не похож на «вздох облечения», а скорее полон обреченности, и когда я смотрю ему в глаза, ее и вижу. На секунду я даже думаю, что возможно он передумал? Возможно теперь, когда у нас есть точное местоположение, уже не сдашь назад? Ведь ему придется перекроить всю свою жизнь, а для Камиллы это стресс. Ему нужно думать не только о себе, и теперь уже не сдашь назад. Но я быстро отметаю эту глупую теорию, когда он грустно улыбается и убирает прядь волос за ухо, будто говоря: ничего страшного, мы попытаемся еще.

И до меня доходит.

«Конечно! Он же не понял! Идиотка!»

Я издаю смешок, беру его руку и вкладываю в разрисованную хитрыми узорами ладонь лишь визуально маленький листочек бумаги, который на деле больше, чем Вселенная…для нас так совершенно точно.

— Миша дал мне адрес, — тихо говорю, сжимая его пальцы и наконец встречаясь с ним взглядом, — У меня получилось.

То, что я вижу дальше, подтверждает мою теорию о том, что Костя любил и всегда будет любить Розу, потому что тот коктейль эмоций на дне его черных глаз повторить сможет только человек любящий. Они настолько разрывные, что я всхлипываю, а он резко притягивает к себе, утыкается в макушку и хрипло шепчет.

— Спасибо, малая.

А потом все как-то вдруг меняется. Сначала, конечно, когда Костя встает и молча уходит, мы все еще напряжены, но Хан ловко разряжает обстановку очередной каверзной историей и своими фирменными шуточками. Конечно же про меня. Естественно!

Я закатываю глаза и плюхаюсь в свое любимое кресло, продолжая кивать на рассказ Хана. Встречаюсь глазами с Крис. Признаюсь, что мне страшно это сделать в первый раз, после всего произошедшего, но ничего плохого за этим не следует — она только нежно улыбается и предлагает мне чай, приподняв заварочный чайник. Я киваю — так все встает на свои места и между нами. Потом возвращается Костя, который уже пришел в себя, взял в руки и снова «ему все не по чем». Он встает у кухонной тумбы, подперев ее спиной, даже улыбается той же Кристине, которая сегодня, видимо, на раздаче напитков, забирает кружку с кофе, но молчит. Поглядывает в сторону Хана, тот ведь все никак успокоится не может, бурно жестикулируя во время рассказа нашего сегодняшнего приключения, а я просто счастлива.

Подтянув ноги к груди, грею руки о чашку и улыбаюсь, но тут понимаю, что на меня кто-то смотрит, и поднимаю глаза. Клянусь, лучше бы я этого не делала…Алекс стоит у подоконника, заменив своей фигурой фигуру Кости, курит и не сводит с меня «того самого» взгляда, из-за которого я краснею. Резко расширяю глаза и отвожу их в сторону, чем привлекаю внимание Хана. Он, как заправский, хитрый лис сразу все срисовывает, и ему хватает всего секунды, чтобы все понять. Я это четко вижу по хитринке и полу-улыбочке, в ответ на которую я тихо шепчу:

— Пожалуйста, заткнись.

Но даже не смотря на то, что я действительно шепчу тихо, это не ускользает от окружающих. Все замолкают, кажется, что даже за окном все останавливается во времени, и теперь сосредоточено на мне.

«Это фиаско…» — проносится в голове, в то время как я сама краснею, а еще через миг издаю тихий писк и ударяюсь лбом о стол.

Мое лицедейство веселит всю компанию, а Хан, опять же как тот самый лис, которому просто необходимо засунуть свой нос в любой курятник, поворачивается на Алекса и улыбается.

— Кого-то ты мне напоминаешь, Алекс…

— Надеюсь кого-то хорошего? — усмехается в ответ, пока я готова на все, лишь бы провалиться сквозь землю.

— Ну…это время покажет, приятель. Смотря как будешь обращаться с моим маленьким цветочком…

Я издаю очень-очень громкий писк и закрываю лицо руками, слышу сбоку смешок Арая, а потом и «па» Алекса.

— А как можно относится к котятам? Только холить и лелеять, а еще почаще чесать за ушком, да, дорогая?

В этой фразе столько намеков, что у меня снова возникает идея причинить ему физические увечья, что я и транслирую при помощи своих глаз, сжатых губ и шумного выдоха носом. Но ему плевать. Его вообще это не цепляет, только заставляет ухмыляться шире.

«Вот…мудак!» — думаю, но краем глаза замечаю, как Хан уже открывает рот, чтобы ввернуть словечко, и понимаю, — «Ну уж нет!»

— А давайте я лучше расскажу, что я сделала и зачем? Вместо того, чтобы обсуждать какой-то кринж!

— Кринж? Надеюсь это не какие-то наркотики? — шутит Хан, за что и его постигает кара «взглядом».

Он втягивает губы внутрь, кивает, и я наконец раскладываю все по полкам. С самого начала, включая мое нежелание от него зависеть и поступление в Академию, чтобы этого избежать. Как пару месяцев назад я впервые сделала вброс, в качестве проверки его намерений и своих подозрений. Это было колье, то самое бриллиантовое колье, о котором я тоже говорила с Лилей, расписывая во всех красках и его, и мой восторг. Когда я получила его в подарок после выпускного — это означало одно: он схавал наживку, а значит я могу переходить к следующему этапу. Мне было необходимо выбесить Лилю и подвести к разговору о Розе, чтобы он знал, чего я хочу больше всего, и чтобы он захотел мне это дать, чтобы меня впечатлить и изменить о себе мое мнение. Главная сложность всегда состояла в том, чтобы он считал это своей идеей, но и это у меня получилось. Я даже не забыла о Кристине, которой теперь подробно объяснила зачем нужно было ее присутствие: Лиля на эмоциях может многое рассказать о моей семье, а давать в руки этому гандону козыри я не собиралась никогда.

— …Очевидно при Кристине она будет фильтровать свой базар, так и вышло. По сути, она сказала только то, что я хотела, чтобы он услышал. Как-то так.

Отгибаюсь на спинку кресла и мерзко улыбаюсь, как делаю с детства, а потом играючи добавляю тоже, что говорила с самого детства.

— Шалость удалась.

Хан приходит в себя первым, начиная громко хохотать и хлопать в ладоши, и раньше других дает комментарий, который в миг стирает с моего лица ухмылку.

— Ну точно…вся в отца!

После моего изменившегося лица, смеяться начинают уже и остальные, а Костя добавляет.

— М-да…а масштабы то растут…

— И это мне еще нет восемнадцати, представляешь?

— Когда будет, смело сможешь захватить мир.

— Или разрушить еще одну империю… — загадочно парирую, а Хан с Костей перестают ухмыляться.

Зато я снова начинаю. Смотрю точно в глаза то одному, плавно перевожу на другого, постукивая пальцами по столешнице. Я знаю, что они читают меня, потому что позволяю им это — я злюсь и хочу, чтобы это видели, что Хана естественно тревожит.

— О чем ты говоришь, Амелия?

— Ты же мне соврал, не так ли? — молчит, хотя понимает, о чем речь, и я киваю, — Спрошу еще раз. То, что случилось с моим отцом дело рук Александровского. Да или нет?

— Скажи ей. Нет смысла скрывать то, о чем она уже явно давно догадалась.

Костя ухмыляется мне в ответ, и его слова именно то, чего я так ждала. Это тот самый подъем внутри, но я не даю ему прорваться наружу, вместо того продолжаю ждать. Хан снова медлит, решается, но недолго. Наверно он и сам понимает, что больше действительно нет смысла скрывать, поэтому выдыхает и коротко кивает.

— Да.

— Из-за мамы?

— Да.

— Так он хотел убрать конкурента?

— Он рассчитывал, что после смерти твоего отца, твоя мама станет его женщиной, так что да, так он убрал конкурента.

— А когда этого не случилось?

— Когда этого не случилось, а твоя мама вернулась в Россию, после того, как ты окрепла, мы перебрались в Новосибирск.

— В смысле «окрепла»? — неожиданно спрашивает Кристина, и я резко перевожу взгляд на нее, внезапно вспоминая, что она все еще здесь.

Кошу взгляд на Хана, тот без слов понимает, что разговор мы продолжим наедине, а потом вздыхаю, как бы невзначай.

— Я родилась не в России, а в Японии.

— В…Японии?

— Это традиция. Моего отца убили, как раз когда это происходило.

— Ну не прямо в этот момент… — вклинивается Хан, издав смешок, — Он успел подержать свое главное сокровище на руках и выбрать тебе имя. Знаешь почему он так тебя назвал?