Страница 47 из 83
Глава 16 Неожиданное пророчество
Уж не знаю, что чуяли остальные, и что там чуяли старейшины, но сквозь запах жженной ароматной травы я чуял упадок. Здание было только до половины каменное. Причём в стенах виднелись «П»-образные арки собранные из внушительных камней, пространство между которыми было заложено диким камнем с глиной вместо раствора. Как будто дети превратили Стоунхендж в свою халабуду, использовав подручные материалы. Крыша опиралась на кривоватые деревянные столбы, и закрывала только часть внутреннего объёма, оставляя посередине здоровенное «окно» в потолке. И это было очень кстати, поскольку посередине Дома Старейшин был открытый очаг — выложенная камнями яма с кострищем, размером с джакузи. Дым из кострища уходил через дыру в крыше. Жаль, что не весь.
В тенях по углам, куда не доставал свет падающий через дыру в крыше, сновали фигуры, кто-то разносил еду, кто-то посверкивал оружием. Но главные, это те, сплошь седые, что зябко кутались в овечьи шкуры, сидя на каменных скамьях. Видимо, это и есть Старейшины. Многие из них оказались старухами. Присутствие женщин меня удивило, а опыт Магна вообще подсказал, что присутствие женщин в «Совете старейшин» — верный признак, что это нечто декоративное, не имеющее реальной силы.
— Ты назвался Магном Итвисом. Кто может подтвердить твои слова? — проскрипела старуха из сумрака. С золотыми дукатами, вплетёнными в волосы, со следами былой красоты. Она косилась на меня с неприязнью, пренебрежительно отведя лицо в сторону. Наверное, эта привычка у неё осталась с молодости — так красавицы смотрят на мужчин, пока сами не обожгутся о любовь. Похоже, этой «повезло», и она так и не обожглась. Отсюда и злая желчь, которой пропиталась она вся. Недовольно сморщенное лицо, опущенные уголки губ, да даже её голос…
— Я!.. — выступил позади меня один из тех, кто сторожил вход в дом старейшин. Я приметил его издалека — в кольчуге, с нормальным щитом, а не как тут было принято, с маленьким, едва закрывающием кулак и локоть. И в шлеме. Звякнув кольчугой, мой внезапный свидетель продолжил. — Я был в Караэне, и видел этого человека, что ехал верхом на белом коне, во главе армии. И все вокруг указывали на него, и говорили, что это Магн Итвис. Это же может подтвердить…
Пока горец за моей спиной называл имена, я отметил его своеобразную вежливость. Он ни словом не упомянул то, что заставило меня ездить по Караэну во главе армии, ни слова о смерти моего отца и заключении брата. Значит, если кто-то об этом вспомнит, это будет оскорблением.
— И что же ты хотел сказать нам, Магн, сын Магна? — зычным голосом сказал один из стариков, который встал со своего места, и подошёл ближе ко мне.
— Вот уже очень много времени наши народы живут рядом. И в то же время, врозь. Я хочу это исправить. Я хочу заключить союз с людьми гор, и протянуть руку дружбы. Ведь мы соседи…
— О, Караэн вдруг решил заметить нас, какая радость! — ехидно выкрикнула та самая старуха с дукатами в волосах, которая «поприветствовала» меня первой.
— Ты говоришь от всего Караэна, или только от самого себя? — уточнил старик.
— Пока, лишь от себя. Но мои слова легко могут стать словами всего Караэна…
Поднялся шум. Старейшины замахали на меня руками и разом загомонили, я мог разобрать только отдельные слова. Но и по общему тону было понятно — они больше не хотели меня слушать. Не дожидаясь, пока меня прогонят, я крикнул:
— Я предлагаю вам Будущее!.. Нет ничего, что может быть важнее будущего! Разве не так? Скажите мне, какой отец не пожертвует собой ради своих детей? Я… Послушайте же меня! Перестаньте оглядываться на прошлые обиды, и посмотрите вперёд!.. Что, если Совет Караэна признает Совет старейшин равными себе?.. Вы получите права…
— Права?.. Ты говоришь о правах, мальчик? — заорал другой старик, вскочив с места. От других он отличался тем, что рядом с ним стоял толстый парень с небольшим сундучком в руках. Ну как, толстый… по местным меркам. Так, слегка щёки наел. Старик оглянулся на других стариков и крикнул: — Показать?.. Показать ему?
И, под одобрительные возгласы, он и его сопровождающий приблизились ко мне, и бережно открыли сундучок, в котором, на аккуратной подушечке, лежал полуистлевший пергамент.
— Знаешь, что это?.. Это Имперская грамота, дающая нашим предкам право на перевал Большой Забер! Там печать самого Императора! На право собирать налоги на поддержание его проходимым! И что же, мальчик с золотыми волосами?.. Где этот перевал? Кто им владеет? Кто угодно, только не мы!..
Со всех сторон раздались поддерживающие крики, и началось перечисление старых обид. В том числе и земли, когда-то отнятые у них. Разумеется, все подряд исконные. Среди исконных земель горцев оказалось и Орлиное Гнездо, и много чего ещё… Меня порадовало, что у них тут высокий возрастной ценз — старики уже не могли орать слишком долго и громко. Мне оказалось достаточным подождать пару минут, и они начали выдыхаться.
— А кто в этом виноват⁈.. — дождавшись затишья, и слегка повысив голос, сказал я. — Кто делал те ошибки, что привели вас сюда? Так может, хватит идти по дороге ведущей в пропасть, и начните строить лучший мир! Я предлагаю вам новый союз и надежду на будущее! А вы цепляетесь за старые обиды и жаждете войны!..
К сожалению, я их не убедил. Тут и там стали раздаваться требования, чтобы меня вывели. Неожиданно, меня сзади мягко тронули за рукав. Это оказалось Эглантайн. Она привстала на цыпочки и прошептала мне на ухо:
— У горцев есть поговорка про камень, у которого нет ушей. Это про то, что слова иногда бесполезны. Ты зря пытаешься обратиться к их разуму. Надо обратиться к их сердцу. Дай попробовать мне!
Я пару секунд подумал. В принципе, мои переговоры уже провалены, и я уже видел, как к нам потихоньку приближается охрана, чтобы вывести из Дома старейшин. Так что я ничего не терял, поэтому просто кивнул ей. Эглантайн вышла вперёд, достала что-то из крохотной сумочки на поясе, и бросила это в подёрнутый белым пеплом очаг. Там будто порох разорвался, с шипением и треском. Облачко белого дыма медленно стало подниматься вверх. Это заставило всех притихнуть.
И тогда Эля запела. Низким, глубоким голосом, которого я просто не ожидал от неё!.. Конечно, ведь этот цветочек всегда говорил тихо, тонким голоском. Я же никогда не видел её за работой — колдовством.