Страница 15 из 83
Глава 5 Добрые люди
Самое грустное в умных разговорах про устройство вселенной в том, что на утро после них все равно приходится идти на работу.
Вот и мы утром собрались, взяли с собой немного свежекопченой баранины и отправились в путь. Вопреки всем умным разговорам, прямо в горы. Обходить не стали. Это заставляло меня подозревать, что не так уж я и умен. Но увы, статус обязывал. Если кто узнает про то как Магн бросил квест на середине, то ко мне резко упадет доверие. Я, как публичная личность, должен думать о репутации. Конечно, был тут в некотором роде инкогнито, но раз уж я все равно забрался так далеко, следовало хотя бы глянуть куда там меня послали.
Преодолев указанный нам когда-то подъем, по едва заметной тропинке, мы оказались довольно высоко. Влево, вздымаясь все выше, уходили отроги гор долгобородов. Справа местность потихоньку выравнивалась и опускалась вниз, переходя в холмы. Над горами вились туманы и неслись туманные облака. Мне показалось, что я могу отсюда разглядеть Караэн, похожий на коричневое пятно у горизонта. Я никак не мог привыкнуть к тому, как тесен этот мир. Хотя чему тут удивляться. Просто тут нельзя сесть в поезд и через несколько часов проехать долину Караэна наискосок. А без поезда это две недели пешего хода минимум, без тяжелых медленных повозок. Или дней пять верхом. Но это тоже не в вагоне ехать, это тяжелый труд с неиллюзорными шансами прикорнуть по дороге в кустах с бандитской стрелой в спине или со спущеными штанами после жестокого приступа диареи. А главное, в дали от дома, всегда была вероятность ненароком забрести в Дикие Земли. Отойти в кустики и быть сожранным плотоядным деревом или умереть от яда мутировавшей стаи воробьев — опасность которую трудно спрогнозировать. И оттого, вероятно, эта опасность была самая пугающая.
Неудивительно, что долина Караэна воспринимается местными не то, что страной, а целым миром. И я стоял как будто на границе целого мира. Северная граница долины в этом месте проходила не столько по горам. Скорее, невысокие горы оберегали Караэн от яркого пятна Дикой Земли, которая ограничивала расселение людей на север. Дикие Земли как безобразные лишаи, уродовали землю пятнами. Несколько самых больших располагались в болотах между Отвином и Караэном, множество мелких, без четких границ, на юге, почти отсекая долину от Таэна. И вот сейчас я впервые увидел северную границу.
— Кровавый Волок, — очень не вовремя вспомнил Сперат географическое название того, что мы видели перед собой. С таким названием никакого туристического будущего у этой горной долины не будет. А ведь вид то живописный.
В отличии от большинства других Диких Земель, в которых можно углубиться не замечая как медленно меняется флора и фауна, Кровавый Волок не заметить трудно. Убегающий вниз склон впереди нас медленно переходил в кроваво-красную, сыпучую субстанцию. Метрах в ста росли последние чахлые кустики травы, еще через сто пропадали и камни. Пейзаж превращался в инопланетный ландшафт из однородной красной породы. С первого взгляда можно было принять её за изрезанную ветром и дождями глину. Или мокрый песок, тоненькие ручейки которого то и дело осыпаются, гонимые ветром. Вот только ветра над Кровавым Волоком небывает.
Эглантайн спрыгнула со своей смирной лошадки, захватив привязанный у седла сверток с разговорчивым мечом и деловито осмотрела дорогу. Она теперь с этой штуковиной не расставалась. Я про меч. А ведь он килограмма три с половиной весит, не меньше. Тяжелее трехлитровой баклажки с водой. А Эглантайн миниатюрная. Но пыхтела, как хомяк, и не расставалась с этой железякой. Вот и верь после этого, что размер не имеет значение.
— Камни же, не увидишь ничего, — досадливо махнул рукой Сперат.
— Всё истоптано, — не стала спорить ведьмочка. — Ничего толком не понятно. Да сюда чуть ли не раз в неделю ходят!
— Прям как студенты в храм Богини-Матери, — хихикнула Гвена.
— Кто? Куда? — вскинулся Сперат. Не знаю, у кого он спрашивал, но ответила ему Эглантайн.
— Судя по следам, не селяне. Те были бы босиком или в деревянных башмаках. А на этих мягкие кожаные чуни, как у горцев. Но не горцы, — задумчиво сказала горная ведьма, продолжая рассматривать землю вокруг. Будто пересказывала нам рисунок на ней. — Хм. Обычно человек по семь. Вижу двух теток. И следы детей…
— Насколько давние? — вскинулся я.
— Свежие почти. Неделя. Может две, — ответила Эглантайн и подняла глаза к небу. И спросила у светила раздраженным тоном. — Дожди тут давно были?
— Надо идти по следам, — тяжело вздохнул я. Спускаться в долину из противоестественных красных барханов не хотелось.
— Они снизу пришли, дошли до этого места и повернули. В ту сторону! — Эглантайн махнула рукой.
Следующие пару часов мы ехали вдоль кромки Красного Волока. Место соединения нормального мира и Кровавого Волока оказалось не плохой дорогой. С поправкой на этот мир. Направление, не дорога. Кто бы не ходил тут до нас, они протоптали не хилую тропку. Иногда, огибая камни и утесы, она резко сворачивала к красным барханам, но никогда не углублялась в них далеко. Вскоре мы почувствовали запах дыма. А еще через некоторое время, за очередным валуном, обнаружили каменный грот. В котором полностью поместилось несколько сильно погрызенных временем строений. Я уже узнал эту кладку из здоровенных, плотно подогнанных камней. Дело рук мастеров Древней Империи.
Вокруг руин кипела жизнь. Несколько десятков человек в добротной, частью кожаной одежде, некоторые с оружием. Сидели, лежали, разговаривали и тренировались. Между кострами сновали женщины и дети. Судя по ароматным запахам, готовили еду. Наше появление сначала вызвало всплеск интереса. Кто-то из мужчин взял в руки оружие. Некоторые даже накинули кольчуги. Тетки подобрали детей, подхватили горшки и скрылись в руинах. К тому времени, как мы подъехали, сформировалась встречающая делегация человек в семь. И еще десятка полтора прятались в тени пещер и на остатках стен строений. Эти, последние, были с арбалетами.
— Доброго вам дня, добрые люди, — сказал Сперат. Мы предусмотрительно остановились метрах в ста от «делегации». Теоретически, мы были вне досягаемости прицельной стрельбы из арбалетов. Поэтому Сперату пришлось повысить голос, и его басовитый рык прокатился по склонам, вызвав эхо.