Страница 10 из 38
Тем не менее, командование Группы армий «Юг» не спешило с таким шагом, опасаясь оставлять в тылу танковой группировки две потрёпанных, но всё же насчитывающих в сумме более 100 тысяч бойцов, армии и механизированный корпус. Тем более, пехотные дивизии гитлеровцев значительно отстали от танковых и моторизованных. Передышка, вызванная необходимостью подтянуть немецкую пехоту, позволила 6-й и 12-й армиям и 2-му мехкорпусу занять оборону по рекам Синюха и Цюрупа, а также пополниться боеприпасами.
Это совсем не значит, что 1–2 августа немцы не продолжали атаковать на отдельных участках. Так командование 14-го моторизованного корпуса было вынуждено направить на помощь безуспешно атакующей Новоархангельск 16-й моторизованной дивизии (резерв 1-й Танковой группы) танковую бригаду СС «Лейбштандарт». Совместными усилиями им удалось к концу дня 2 августа взять Новоархангельск, но продолжать наступление, целью которого являлся охват 12-й армии, оказались не в состоянии.
Будённый-«старый» согласовал действия 2-го мехкорпуса и 18-й армии, и им удалось восстановить соприкосновение, отогнав от шоссе Умань — Одесса ослабленную боями 4-ю горнопехотную дивизию и задержать продвижение подошедших венгерских подразделений.
В это время на севере нанесла удар в направлении Звенигородки 26-я армия Юго-Западного фронта. Серьёзных успехов он не принёс, но позволил оттянуть на себя немецкие резервы, которые могли бы принять участие в охвате армий Музыченко и Понеделина.
На этом эпопея двух армий, в другой истории погибших в Уманском котле, не закончилась. Дождавшись подхода пехотных частей 17-й пехотной армии, 48-й танковый корпус в составе 11-й и 16-й танковых дивизий в течение 3 августа занял Шполу и Новый Миргород, а также, форсировав реку Большая Высь, стал угрожать с востока советским войскам, держащим оборону в районе Новоархангельска.
Иван Владимирович Тюленев верно оценил создавшуюся ситуацию и приказал начать отход от Новоархангельска и Подвысокого, чтобы развернуть фронт армий на север, на линии Новониколаевка — Доброе — Ольшанка. При этом группировка обязательно должна была сохранить контакт с 18-й армией в районе Первомайска.
Успели отойти, но не успели организовать оборону. В результате 16-я танковая дивизия немцев, заняв 4 августа ещё и Малую Виску, сходу выбила части, обороняющие Александровку, и были задержаны лишь на рубеже реки Плетёный Ташлык. 11-ю танковую удалось остановить на рубеже Сухого Ташлыка. Но это, скорее всего, было очень ненадолго, лишь до подхода пехоты и организации переправ через эти небольшие речушки.
Одновременно усилилось давление со стороны 49-го немецкого армейского корпуса и венгерских частей. Левый фланг 18-й армии пополз на юго-восток, в общем направлении на Николаев. А следом, чтобы правый фланг не оказался прижатым к Южному Бугу, пришлось отводить и остальные её части. В результате Первомайск оказался защищённым с запада лишь рекой. И 5 августа 2-му механизированному корпусу пришлось отойти к городу и организовать оборону от частей хорошо известной ему 4-й горнопехотной дивизии, пытающейся форсировать Южный Буг. То есть, ситуация снова повернулась к повторению трагедии с Уманским котлом, здесь не возникшим. Но вполне имеющим шансы превратиться в какой-нибудь Лысогорский или Песчанобродский.
Однако, в отличие от Тюленева, Понеделина и Музыченко Семён Михайлович «старый» оставался совершенно спокоен. Почему — выяснилось утром, когда стало известно, что какой-то никому не ведомый 38-й механизированный корпус РГК утром 6 августа нанёс со стороны Смелы удар в тыл 48-му танковому корпусу генерала танковых войск Вернера Кемпфа. Откуда взялось это объединение, Тюленеву было неведомо.
Удар оказался настолько неожиданным, что в Шполе удалось захватить штаб корпуса, а в Малой Виске 16-й танковой дивизии. При этом мотострелковая дивизия, номер которой для генерала армии пока оставался неведом, заняла оборону в селе им. Петровского и Шполе, а танковая продолжила разгром немецких панцер-соединений.
Именно разгром, поскольку немецкие 75-мм танковые пушки «четвёрок» и 50-мм «троек», не говоря уже о 37-мм и 20-мм более старых моделей, совершенно не брали броню советских машин. То же касалось и противотанковой артиллерии частей корпуса, потерявших управление. До конца дня немецкая 16-я танковая дивизия полностью лишилась материальной части, была захвачена и уничтожена её артиллерия, а двухполковая моторизованная бригада, попав под шквальный артиллерийский огонь, отошла на соединение с 11-й танковой, вынужденной развернуться фронтом на восток.
Ещё затемно артиллерия 29-й танковой дивизии РГК нанесла новый массированный артиллерийский удар по едва успевшим занять позиции подразделениям немцев. О силе артудара говорил тот факт, что танки 29-й дивизии и красноармейцы 44-й горнострелковой дивизии, атаковавшие противника по его окончании, на рассвете, фактически не встретили сопротивления. А немецкая 11-я танковая дивизия, потеряв во встречном танковом бою почти все «ролики», откатилась к Ольшанке и Весёлому Куту. Причём, артиллерия дивизии РГК немедленно открывала огонь реактивными снарядами, стоило пехотным бригадам немцев зацепиться за какой-либо рубеж.
Не помогла гитлеровцам и поддержка с воздуха. 44-я и 64-я авиадивизии полностью переключились на поддержку контрудара. Да и зенитной артиллерии у танкистов Резерва главного командования оказалось достаточно для того, чтобы прикрыть ею войска.
В общем, связавшийся вечером 7 августа по ВЧ со Сталиным представитель Ставки на Южном фронте «товарищ Семёнов», как две капли воды похожий на несколько постаревшего Будённого, имел все основания доложить:
— Угроза охвата и разгрома немцами 6-й и 12-й армий Южного фронта ликвидирована.