Наследник для миллионера

— Вероник, ты уверена?

— Уверена.

Перевожу дыхание, пью минеральную воду, слёзы высыхают.

Я не дам Стёпе разрушать мою жизнь, ломать меня, издеваться. Я сделаю вид, что всё хорошо, и мы вовсе не знакомы.

Только собираюсь вернуться в зал к микрофону, как дверь открывается перед самым носом.

— Давай поговорим, — взгляд Волкова буквально впивается а моё лицо.

— Нам не о чем говорить, — отмахиваюсь и отступаю назад.

Дыхание опять сбивается. Я не могу спокойно смотреть на этого мужчину. Он причинил мне слишком много боли. Сначала своим отсутствием в моей жизни и жизни нашего Максимки, затем раздавил меня своими едкими словами. Заставил спасаться бегством, чтобы не позволить раскрошить моё хрупкое сердце в пыль. А сейчас он здесь, смотрит мне в глаза с поддельным сожалением.

— Прости меня, — шепчет тихо и ближе подходит.

А я отступаю до тех пор, пока в лопатки не ударит стена. Отворачиваюсь и сжимаю руки в кулаки.

— Если ты думаешь, что можешь исправить наше расставание цветами, то ты ошибаешься! — стараюсь выдавить улыбку.

— Цветами? — вскидывает брови. — О чём ты?

— Ты совсем дурак, да?

Притворство мужа доводит меня до белого каления.

— Какими цветами, Ника?

— Волков, ты издеваешься? — непроизвольно закатываю глаза. — Лилиями, розами, пионами! По три букета за неделю!

— Я не посылал тебе цветы. Я был… — на секунду мешкает и взгляд опускает на мыски своих чёрных лакированных туфель. — Я был занят.

Интересно, чем? Бывшей женой?

— Как это не посылал? А записка… Записка на букете! Твой почерк и слова о любви… — голос становится тише.

Я была уверена, что букеты посылает Стёпа. Это очень на него похоже. При любой ссоре он всегда старался задобрить меня красивыми цветами.

— Кто тогда? — выговариваю почти шепотом.

— Видимо, кто-то из моего персонала, — пожимает плечами в ответ. — Виктор или Лиза.

— То есть ты не пытался меня вернуть? — прячу дрожь в голосе.

Подступившие слёзы обжигают горло.

Пока я наивно думала, что муж обо мне не забыл, дарит мне цветы и мечтает о примирении, он, видимо, налаживал общение с Эвелиной.

— Без тебя моя жизнь рушится, Ника. Вернись ко мне! — смотрит в глаза.

Каждое его слово, как ножевой удар в обнажённую спину. Прямо между лопаток. В тот момент, когда не ждёшь.

— Ты пришёл сюда с бывшей женой, — напоминаю ему. — К ней и иди.

— То есть меня прощать ты не намерена? — его взгляд темнеет.

— Тебе нет прощения, Волков. Я всё ждала чего-то, но теперь точно приняла решение. Я завтра же подаю на развод!

_38_

— Степан-

Гнев пронзает сердце острой ядовитой стрелой. Меня буквально трясёт от злости, когда жена, вильнув хвостом, оставляет меня одного, наедине с собственными мыслями, ковыряющимися в мозгу, как кишащие толпы тараканов. Своей непосредственностью и непониманием Вероника рушит что-то важное в самом центре моей души. То, что я давно спрятал и позабыл, что-то неизведанное, забаррикадированное.

Моя жена уже не первый раз бросается громкими словами о разводе. И я не верю, что она действительно способна на этот шаг.

Та Ника Канарейкина, которую я когда-то давно увидел на сцене, была трусихой. Слабой овечкой, пугливой и слишком доверчивой.

Выхожу в зал ресторана, бросаю мгновенный взгляд на заскучавшую за столиком Эвелину, а затем с интересом осматриваю лицо Вероники. Её опущенные ресницы отбрасывают заметную тень на щёки, губы полуоткрыты. Правой рукой она обнимает микрофон, и в какой-то момент начинает петь. Сладкий дурманящий голос заполняет пространство. Жена будто играет на моих нервах.

Волна мурашек трогает спину, а осознание реальности лупит по голове с новой силой: Ника уже не та, какой была год назад. Я изменил её до неузнаваемости.

Возвращаюсь к Эвелине, упав за столик. Меня не покидает чувство, что всё вокруг подстроено. Бывшая специально меня сюда притащила, чтобы я и Ника столкнулись лбами.

— Выпьем? — бывшая самодовольно улыбается, а её ядовитый взгляд цепляется за мои губы.

— Нет. Я не пью.

— Что? — не скрывает наглую усмешку. — С каких это пор?

— Ты знала, чей это ресторан? — осматриваюсь.

— Чей же?

— Бывшей жены Медведева. Людки. А Людка — лучшая подружка моей Вероники.

— Волков, очнись! — Эвелина откидывается на спинку кресла, в тонких пальцах крутит красивый бокал с крепким алкоголем. — Вероника уже не твоя. Она предала тебя. Как и твой отец.

— Как и ты когда-то, — напоминаю строго.

— Да. Мне жаль! — округляет глаза.

Сама невинность.

— Как ты собираешься помочь мне вернуть корпорацию? — перевожу разговор в нужное русло.

— Стёпа, ты так напряжён, — двигает ко мне бокал с янтарным напитком. — Выпей. Давай расслабимся.

— Скажи, каким образом ты собираешься…

— У меня есть один друг, он может всё изменить по щелчку пальцев. Я вас обязательно познакомлю! — хитрая лиса прищуривает глаза.

— Что за друг?

— Адвокат. С очень хорошими связями!

— И как он мне поможет? — настораживаюсь.

Это просто смешно!

— Волков, не всё сразу, — Эвелина хлопает глазками. — Если тебе некомфортно здесь, мы можем уйти.

Некомфортно слабо сказано.

После разговора с Вероникой внутри настоящая буря. Жена серьёзно настроена развалить наш брак. Но я не сдамся просто так. Если Ника действительно подаст на развод, я сделаю всё возможное и невозможное, но Максим останется жить со мной.

— Стёпа, — Орлова дотрагивается прохладными пальцами до моей руки, и я интуитивно резко одёргиваю её.

— Я хочу знать здесь и сейчас, каким образом твой друг адвокат сможет мне помочь.

Собеседница томно вздыхает.

— Ты неисправим. Тебе нужно всё и сразу! — кривит губы в полуулыбку. — Я же сказала, адвокат с очень хорошими связями. С криминальными. Есть люди, которые не хотят видеть Волкова старшего главой корпорации. А вот ты их полностью устраиваешь.

— Ближе к делу.

— Пока твой папаша не подарил никому корпорацию, нужно его припугнуть.

Опускаю взгляд в стакан с алкоголем. Стараюсь абстрагироваться от всего происходящего и обдумать слова бывшей жены.

— Как припугнуть? — шиплю почти себе под нос.

— Законно, Волков. Ничего плохого с твоим отцом не случится! Оформишь ему местечко в элитной тюрьме, доживёт свой век ни в чём не нуждаясь! — щебечет сладко и делает жадный глоток алкоголя.

— Что взамен? — наблюдаю за тем, как в глазах Орловой загорается хищный блеск.

— Я виновата перед тобой, поэтому взамен я хочу лишь прощение и крепкую дружбу!

Очень не похоже на Эвелину.

Перевожу взгляд на сцену, где сейчас выступает моя жена. Вероника крепко обнимает рукой микрофон и закрывает глаза, когда берёт высокую ноту. Её красивый голос обволакивает и заставляет сердце замереть. Всё ещё моя законная, но такая чужая.

Кажется, что я вовсе не знаком с выступающей девушкой. Уверенной в себе, дерзкой, умопомрачительной.

— Стёп, подумай только! Ты станешь главой пропорции, папочка больше не сможет влезать в твои дела. Разве ты этого не хочешь? — елейный голос Эвелины проникает в самое сердце, поднимает тину и грязь со дна души.

Именно об этом я и мечтал всегда: чтобы отец не вмешивался и не воспитывал меня.

А сейчас, когда обезумевший Волков старший обманом отобрал у меня корпорацию, я чувствую себя букашкой под мощным сапогом. Если отец поступил со мной, как с последним дерьмом, то с чего бы я должен поступать с ним по совести?

Закрываю глаза и вновь слушаю, как поёт Вероника. Она не позволила бы мне влезать в эту игру и топить собственного отца. Светлая и добрая, озаряющая всех вокруг своей всеобъемлющей любовью и заботой. "Ребята, давайте жить дружно" — её девиз по жизни.

Но сейчас Ника далека, как другая галактика.

— Я согласен, — бросаю сухо и беру стакан в руку.

Вливаю в себя янтарный виски, празднуя собственную сделку с совестью. Я упал на самое дно. И эта чёрная полоса обязана стать взлётной!