Апофеоз Судьбы

– Наблюдает за нами, – сказал Фабиан, опустив голову и сузив глаза.

Эдвин ничего не ответил. Он съежился, скрестил руки и стал разгонять с предплечий мурашки. Останавливаться не стали. Повозка стучала колесами, прыгая на маленьких камнях. Мануэл ускорил ее ход, насколько это было возможно.

За спиной осталось бесконечное число безжизненных взгорков, потом снова начались и закончились поля, появились редкие домишки городской окраины. От одного из них навстречу к путникам спешил очень высокий, тощий человек с тяжелой, что редко бывает при худобе, челюстью и большими скулами. Он был облачен в чужестранные лохмотья, таких Эдвину и Фабиану доселе не приходилось видеть. И все же самое большое впечатление производил его большой рост. Спина мужчины была слегка сгорблена, отчего создавалось впечатление, будто он уже стар.

– Я Фридеман, диакон. Вы от брата Мартина?

Фабиан поднял голову и улыбнулся небесам, и только потом радостно кивнул ему в ответ.

Перед ним замелькали фрагменты из детства, юности, а теперь, он, видимо, там, где ему больше всего необходимо быть. Жизнь совсем не странная штука. Это мы, люди, не хотим понять, что все неспроста.

– Да, – отозвался Эдвин. – Мы рады, очень рады вас видеть. А где Ганц Кайзер?

– О, простите… наверно, Мартин так и не получил это известие… мне жаль, очень жаль… Ганца не стало прошлой зимой.

– Как?! Что с ним случилось?..

– Прошу, не останавливайтесь, у нас нет времени. Следуйте за мной, – пригласил диакон и зашагал за угол одного из домов, за которым перед гостями открылся вид на тихий город.

Финстервальде показался мрачным и неприветливым местом. Обстановка вокруг была настораживающая, даже несмотря на то, что город, в отличие от прочих, не беспокоил шумом торгашей и чужеземных песен. Весь город был расположен на ровной, будто бы очерченной слева направо по горизонту, равниной. Благодаря этому он был как на ладони. Вид преграждали только окружившие местность леса.

– Здесь много разбойников, советую быть аккуратнее. Без меня никуда не ходите, пока не привыкнете и не обживетесь. На это уйдет немало времени, – сказал Фридеман, смотря по сторонам, будто он и сам здесь чужак.

– Хорошо, мы так и сделаем, – ответил Эдвин.

– Мне пришлось пойти на обман, братья… Все письма проверяются и уничтожаются, поэтому я подговорил Мэлвина (он считается здесь главным), что я заманю вас сюда специально. Он принес в жертву много христиан, но вы не должны поддаться страху. Только под таким предлогом здесь могли вновь появиться христиане. И только так я мог отправить весточку. Нам нужно спасти этот город…

– Пресвятая Мария… а что еще вы… – начал Эдвин, но Фабиан его прервал.

– Я полагаю, вы и не задумывались над тем, каково наше мнение на этот счет? Вы понимаете, что мы можем умереть? – вопрос прозвучал наотрез.

– Мы… я… не мог больше ничего сделать, – сказал Фридеман. Всякий раз ему приходилось наклоняться, чтобы они слышали его шепот, но в этот раз он побоялся приблизиться к Фабиану, произнеся слова на расстоянии. – Вы очень… очень нужны.

– Мартин об этом знает? – продолжал Фабиан. – Он знал о вашем сговоре с этим… как его?..

– Нет. Брат Мартин ничего не знает. Он бы не согласился пойти на это.

– В том-то и дело. И мы на такое не соглашались. Дадим лошадям отдохнуть, отдохнем сами и в дорогу. Нет слов… нет слов! Это немыслимо! – Фабиан встал на месте и возмущенно ахнул на Фридемана, походил кругами и произнес сквозь зубы. – Что надо делать? У вас хотя бы есть какой-то план?

Фридеман виновато опустил голову, но не смог скрыть улыбки.

– Разве не в Божьих руках весь план?

– Да-да, тут вы правы… – остыв, сказал ему Фабиан.

– Я… не уверен, Фабиан, стоит ли нам остаться? – вмешался Эдвин.

– Я и сам сейчас не могу ничего сказать. Мы подумаем. Хорошо подумаем. – Он повернулся к Фридеману. – А вы писали что-то еще? Я про письма. Неужели их все уничтожают?

– Да, писем я отправил достаточно, сколько из них ушло, а сколько сгорело в печи Мэлвина, я не знаю. Повторюсь, давно это было. Я и не вспомню даже. Не сохранилось ли у вас мое письмо? На нем должна быть дата.

– Нет, – ответил Эдвин. – К сожалению, письма мы не видели, его содержание нам передал лично брат Мартин.

– И надолго вы приехали? – спросил Фридеман, будто по одной только необходимости.

– Теперь, как оказалось, может и навсегда, – не сумев скрыть злости, ответил Фабиан Сарто. – Останемся ровно столько, сколько необходимо, чтобы восстановить здесь духовный порядок. Сперва вы смутили меня, но теперь я сам хочу все довести до ума.

– До ума? – спросил его Эдвин.

– Ты хорошо знаешь, о чем я говорю.

– Знаю, – улыбнулся тот в ответ и почесал затылок.

– Да уж, порядка здесь не хватает. А вот суеверий невпроворот. – Фридеман Хофер покачал головой, привычным жестом завел руки за спину, ухватив правой кистью левую, и зашагал почти вдвое быстрее.

– Ты нам расскажи, братец, а то мы не знаем толком ничего, – сказал Фабиан. – С Мартином разговор был недолгий, он спешил покинуть город и сказал нам всего пару слов. Спросить, что да как, было совсем не у кого. Теперь на Одного Господа надеемся, да на вашу помощь, – последние два слова он произнес с кашлем.

– Я расскажу вам, когда мы будем на месте. Впрочем, совсем скоро вы и сами все увидите.

– Пугаешь ты меня… – ответил Фабиан. – Но мы с Эдвином не оставим страху места. Все Господь усмотрел, куда ни пойди, во всем Его след.

Местные с первых минут нагнали страху на непрошенных гостей. Они искоса смотрели на медленно движущуюся по вытоптанной колее повозку и сидящих в ней путников. Пока было неизвестно, стоит бояться жителей города или нет, но что-то определенно давило на миссионеров. Эдвин предложил Фабиану найти безопасный ночлег, пока не станет ясно хоть что-то о местных жителях. Фабиан, соглашаясь, кивнул головой. Извозчик последовал за Фридеманом, двигаясь в сторону одиноко стоящего ветхого дома.

– Мартин не советовал бы нам приехать в Финстервальде, если бы он не был убежден в верности человека, который нас здесь примет, – прошептал Эдвин.

Фабиан снова покачал головой и, положив руку на плечо Эдвина, стал говорить спокойно и выдержано:

– Да, только вот Ганца убили, а Фридемана мы видим впервые, – тихо ответил Фабиан. – И все-таки ты знаешь, что мы оставили за спиной. Там, брат мой, так же крепчает страх перед неизвестностью. Стоит ли мне напоминать о судьбах близких тебе людей? Ты все прекрасно понимаешь сам.

– Очень хочется довести дело до конца, – сказал ему Эдвин, думая о возвращении домой. – Я так тороплюсь, а ведь мы еще ничего не сделали.

– Мы проделали большой путь. Верно, самое ответственное впереди, но то, что мы здесь, уже о чем-то говорит. Господь с нами, не стоит никуда спешить. – ответил Фабиан Сарто, скрывая волнение.

– Хочется теплой каши, согреться и отдохнуть, а после этого можно и за дело взяться.

– Так и сделаем. Думаю, брат Фридеман о нас позаботится. Я тоже устал от дороги. Ноги ноют с самого утра, будто за дорогу лет на десять постарел.

– Об этом не переживайте, – сказал Фридеман. – Я устрою вас, как полагается. У меня в доме достаточно тепло. Дров заготовил на зиму еще за месяц до того, как пришли холода. А насчет еды не переживайте, как-нибудь проживем!

– Благодарим, брат, – сказал Эдвин. – Надеюсь, мы не создадим вам больших неудобств… Вам должно быть знакомо, как живут в монастырях братья христиане. В тесноте, но в любви и благодарении. В доме Божьем всем найдется местечко, так и здесь. Впрочем, нас всего трое.

– Это дело времени, – сказал Фабиан, на что Фридеман улыбнулся одним краешком губ.

– Очень на это надеюсь, – отозвался Эдвин. – Иногда одолевают такие сомнения, что я места себе не нахожу. Бывает, уйду в глубь леса, потом с собаками меня не сыщешь. Совесть мучает, а может, бегу сам от себя, и нигде покоя нет.