Вастум

Женщина прошла через комнату, опустилась в кресло, положила руку на подлокотник и крепко обхватила пальцами полукруглое навершие. Спохватившись, разжала напряжённую ладонь. Отражавшийся от потолка свет деликатно ложился на смуглую кожу.

Нелюбовь к освещению объяснилась просто. Лицо гостьи, красивое, хоть и далеко не юное, было умело подготовлено к променаду. Но под нижними веками виднелись следы поплывшей туши. Да и мерцавшие в полумраке глаза казались припухшими и слишком уж блестящими.

Посетительница склонилась к правому подлокотнику, и тонкая бретелька, воспользовавшись оказией, соскользнула с плеча. Глеб поймал себя на мысли, что левой бретельке следовало бы поступить также, но потом внимание его переместилось на колено, вынырнувшее из длинного разреза: женщина устроилась поудобней, положив ногу на ногу.

Похоже, незнакомка решилась на встречу с детективом спонтанно, без долгих взвешиваний за и против. Айчилан не ошиблась: брать в оборот состоятельную клиентку надо было сейчас, пока не схлынул запал.

В офис она заявилась прямиком из ночного клуба или с частной вечеринки неподалёку. Об этом свидетельствовал не только броский макияж и запах алкоголя, но и покрывавший смуглую кожу нитевидный узор. Такие рисунки наносились специальной краской, слабо различимой при свете обычных ламп, но превращавшейся в яркую флуоресцентную сеть под лучами клубных прожекторов. Долго краска не держалась, исчезая за несколько часов, так что планы на сегодняшнюю ночь у гостьи предполагались куда более весёлые, нежели затяжные гляделки с незнакомым мужиком.

– Не возражаете, если я закурю? – первым прервал молчание Глеб.

– Если угостите.

Из-за её бархатистого голоса Пёстельбергер впервые пожалел, что привык не к электронным сигаретам и не модным нынче тэ-капсулам, а к старым дерьмовым никотиновым палочкам, почти исчезнувшим из продажи. Раз в год несколько блоков ему присылал благодарный клиент из Армении. Но и в этих сигаретах давным-давно не водилось настоящего табака. И даже картона от коробок, в которых этот табак когда-то хранился на складе. Вместо ответа детектив продемонстрировал название марки, повертев упаковку в руках.

– Сойдёт?

– Вполне, я неприхотливая.

«Вот уж вряд ли», – хмыкнул про себя Глеб. Он привстал, перегнулся через стол и протянул открытую пачку, затем предупредительно поднёс зажигалку. Женщина закурила, бросила на собеседника понимающий взгляд и усмехнулась. В больших тёмных глазах, казавшихся усталыми из-за смазанных теней, заплясал оранжевый огонёк.

– Любите Кандинского? – Она кивнула на репродукцию за спиной детектива, где навстречу друг другу летели полоски и многоугольники, словно решившие сойтись в смертном бою.

– Бывшая жена любила. Вечно таскала меня по выставкам.

– Вот как… – женщина выпустила струйку дыма и замолчала.

– Не подумайте, что я вас тороплю. Можем посидеть, покурить, посмотреть на город.

– Меня зовут Канья.

– Канья – а дальше?

– Канья Фархатова.

Пёстельбергер покосился на голубой шар «РобоТеха», маячивший за окном.

– Верно. Олег Фархатов – мой муж.

Глеб недоверчиво приподнял брови, затем нахмурился. Интуиция не подвела Айчилан – клиентка была более чем платёжеспособна. Олег Фархатов являлся основателем, главным акционером и бессменным руководителем «РобоТеха». В определённых кругах он слыл человеком-легендой, символом не только самой успешной российской корпорации на рынке кибернетических систем, но и всего прогресса, достигнутого человечеством в этой области.

И сейчас его жена сидела в том самом кресле, где десять минут назад заливался поддатым соловьём Борис. Затягивалась паршивой сигаретой и молча изучала собеседника, пока, наконец, не продолжила:

– Я хочу развестись.

– Рад за вас, – вполне искренне ответил Глеб. Его собственный развод занимал вторую строчку в списке бесспорно правильных поступков, уступая только уходу со службы в полиции.

– Для моего мужа это – четвёртый брак. Он всегда был тяжёлым человеком, замкнутым, подозрительным…

«Начинается, – с лёгким раздражением подумал Глеб, продолжая вежливо кивать. – Он был сущим тираном, а я – горлицей белокрылой».

– …и практичным. По условиям брачного контракта я должна остаться ни с чем. Как и предыдущая жена. Вы слышали эту историю? – Канья стряхнула пепел сердитым щелчком. Блеснул винно-красный камень обручального кольца. – Она прожила с ним восемь лет. А ушла с одной косметичкой. До сих пор гостит у друзей, первый коктейль выпивает раньше, чем глаза продерёт. Я так не хочу.

– Прискорбно, но не по адресу. Я не юрист и не психолог.

– Есть нюанс, – посетительница сделала вид, что не уловила иронии. – При разводе по причине измены одного из супругов потерпевшей стороне полагается существенная компенсация. И под существенной я имею в виду следующую сумму.

Канья взяла со стола случайный документ, перевернула его чистой стороной, черканула цифру и бросила листок детективу. Тот изучил длинный список нулей после единицы. На его взгляд, член в чужой промежности стоил таких денег, только если попутно излечивал рак, но у богатых свои причуды.

– Помогите собрать доказательства измены, и вы получите один процент от этой суммы, – для пущего эффекта женщина зачеркнула два последних нуля. Оставшееся число по-прежнему впечатляло. Глеб одобрительно приподнял уголок широкого тонкогубого рта.

– А вам изменяют? – осторожно уточнил он.

За время работы ему попадались богатые жёны в схожих обстоятельствах. И не все из них соглашались терпеливо ждать, пока у пожилых и не слишком здоровых мужей привстанет хоть на кого-нибудь вне супружеской опочивальни.

– Ещё как, – в голосе женщины скрывались насмешка и горечь. Стало быть, привыкла, но не смирилась. Тяжёлый запах её духов мешал и дразнил. – И сегодня тоже. Поэтому я к вам и пришла…

– И вы, конечно, знаете, где?

– Знаю, – спокойно подтвердила Канья, докурила сигарету и вдавила куцый окурок в пепельницу. – И когда, кстати, тоже. Через полтора часа, в «Вастуме».

Заметив вазу, она двумя пальчиками подцепила конфету. Надкусила, слизнула с губы вытекшую каплю розовой начинки.

– Надо же, мои любимые. У нас во многом совпадает вкус.

– Вы сказали в «Вастуме»? – Глеб, не удержавшись, хохотнул. – Ни в одном суде секс с кибером не квалифицируют как измену.

Неужели Канья принадлежала к тому типу дамочек, что и просмотр порно считают покушением на семейные устои? А сексуальные утехи с кибером ушли от рукоблудства, прямо скажем, недалеко. «Вастум» специализировался на подобных развлечениях, предоставляя клиентам богатый выбор тематических номеров. До Глеба доходили слухи про «Страшную сказку», «Город соблазнов» и «Призрачную невинность» (последнее – от Бориса). Сам не пробовал: для этого надо обладать либо своеобразным изломом в психике, либо неуёмным любопытством. И то, и другое имелось у менеджеров, спортсменов, юристов с экономистами, да ещё, как водится, творческой прослойки – блогеров, дизайнеров, музыкантов. Инженеры и программисты, кстати говоря, обходили «Вастум» по широкой дуге, что заставляло задуматься об обещанных стопроцентных гарантиях безопасности. Тем необычнее выглядел выбор Олега Фархатова.

– Приятно встретить неиспорченного мужчину, – холодно улыбнулась Канья.

Глеба это почему-то задело, хотя подростковый возраст, когда подобные подначивания могли втянуть в спор, лет двадцать как остался позади.

– В «Вастуме» есть и живой персонал, для узкого круга клиентов.

Для узкого круга… Значит, речь шла о чем-то противозаконном или не слишком поощряемом в обществе: косящие под малолеток девочки и мальчики, разнообразные фрики, заменившие половину тела на импланты. Канье повезло, с таким портфелем дело могло и не дойти до суда.

– Я заплатила администратору. Он встретит вас и отведёт в номер, а также покажет место, откуда удобнее вести съёмку. Мне нужен именно секс, это важно. Фото, обязательно видео, по возможности показания свидетелей, отпечатки, образцы спермы – всё, что возможно.