Венсеремос!

— Прошу, — сделал приглашающий жест хозяин.

— Для начала представтесь.

— Да, конечно. Начальник военной разведки Перу полковник Хорхе Фернандес Мальдонадо.

Вася тут же вспомнил — в читанных недавно газетах писали, что именно этот полковник обратился к нации с Революционным манифестом сразу же после переворота.

— Во избежание недомолвок сразу скажу, что вы свободны и вольны в любой момент уйти.

Касик скептически хмыкнул.

— Если пожелаете, — отреагировал на скепсис хозяин, — вас сейчас же отвезут обратно на аэродром и доставят в Пуно. Но я был бы признателен за разговор.

— Где мы находимся?

— Санта-Мария-дель-Мар, вилла принадлежит министерству обороны.

— Это где?

— Километров сорок к югу от Лимы.

Вася сел в кресло и пододвинул к себе кофе, Фернандес устроился в соседнем.

— Вы, насколько я понимаю, команданте Тупак Амару Третий?

— Предположим, — неопределенно пожал плечами касик.

— Хорошо, предположим, — широко улыбнулся полковник.

Улыбка у него была искренняя и весьма, весьма обаятельная, что никак не повлияло на Васину настороженность, уж чего-чего, а как умеют улыбаться профессиональные разведчики, он знал. Дальнейшее, правда, несколько расходилось с его знаниями и ожиданиями.

— Мы знакомы с планом действий генерала Торреса и знаем, что этот план согласован с вами.

— Мы?

— Военная хунта, — уточнил полковник. — Я действую по ее поручению, и в первую очередь от имени генерала Веласко.

— Хорошо, а зачем вам я?

— Мы собираемся преобразовать Перу, и последнее, что нам нужно — вооруженная борьба в стране в ходе осуществления плана.

Полковник протянул руку к рабочему столу, взял несколько документов и передал касику — тот самый манифест, статут «революционного правительства» и план с заглавием «Инка». По мере ознакомления приходило узнавание — да, действительно похоже на аналогичный план в Боливии.

Национальный и независимый характер революции. Ликвидация зависимости от развитых стран. Преодоление слаборазвитости. Устранение господства олигархических групп и латифундистов. Преобразование общества на основе общенационального согласия. Социальная политика — повышение уровня жизни наименее обеспеченных. Упор на коллективные формы собственности. Социальная демократия. И, внезапно, уничтожение любых форм эксплуатации.

Все по шаблону — левое, национальное, революционное. Разве что несколько больше левое, чем можно было предположить, глядя на состав хунты из сплошных генералов и адмиралов.

Бумаги легли обратно на стол, Вася взялся за чашку и прихлебывал кофе, соображая, чего все-таки от него ожидают. В конце концов, прекратить партизанское движение армия Перу могла вполне традиционным способом. Влияние на кечуа? Вероятно.

Полковник терпеливо ждал ответной реакции.

— Какие преобразования хунта намерена провести в ближайшее время?

— Мы уже национализировали нефтяную отрасль, следующие на очереди рыболовная и горнорудная. Государственный контроль на железных дорогах, в авиации, в медиа. Контроль в банковской сфере, — чеканил Фернандес, — в страховой, над экспортом табака, сахара, хлопка и минералов.

Почти все подобные преобразования шли по одному и тому же пути — установить как можно более полный контроль государства над экономикой. Поначалу это действительно давало результат, но вот в дальнейшей перспективе везде начинались проблемы с управлением. Далеко за примерами ходить не надо — радикальные меры «Народного единства» в Чили привели к серьезным экономическим проблемам. Прокрутив все это в голове, Вася не удержался и скептически хмыкнул.

— Вы не верите в то, что мы способны это сделать?

— В это, полковник, я вполне верю. Но могу поспорить, что как только вы установите такой контроль, у вас начнутся проблемы с инвестициями и кредитом.

— Мы имеем средства принудить олигархию…

Вася невежливо махнул рукой. Уж он-то знал, как ловко всякие хохшильды и патиньо умеют уводить деньги подальше от цепких лапок государства.

— Даже если вы ее принудите, у вас нет нужного числа грамотных управленцев и экономистов. И госмонополии неминуемо станут неэффективны.

— Странно, мне говорили, что вы социалист.

— Я осторожный социалист, — улыбнулся Вася.

Еще бы, с его-то знаниями следующих пятидесяти лет развития левой идеи.

— Олигархов, по крайней мере поначалу, не стоит пугать. Командные высоты — да, но для всего остального есть НЭП.

— Простите? — отреагировал полковник на незнакомое слово.

— Новая экономическая политика в Советской России, двадцатые годы.

— Надо будет ознакомиться. Но это позже, сейчас главный вопрос в том, готовы ли вы прекратить вооруженную борьбу.

Страхи и опасения, что все это игра и разводка, понемногу отступали — в конце концов, про левый военный переворот в Перу Вася знал и все детали с этим знанием совпадали. Понятное дело, что партизанить против Веласко нет никакого смысла…

— Мы-то готовы.

— Я слышу «но»

— Если вы знакомы с сочинениями Че Гевары…

Полковник молча кивнул.

— … то наверняка помните, что он признавал возможность вооруженной борьбы только там, где отсутствуют демократические выборы.

— Но мы же совпадаем по целям и методам?

— Этот принцип работает в обе стороны. Где гарантия, что завтра в Перу не возникнет вооруженное сопротивление, только не слева, а справа?

Разговор с полковником переходил от теории к практике латиноамериканских «революций», от международного положения к реформам в Боливии, а Вася все думал — а с чего, собственно, чистокровный гальего Фернандес так откровенен с индейцем? Неужели дело только в титуле касика? Впрочем, даже испанцы, когда завоевывали континент, признавали касиков равными своим идальго и величали индейских вождей «донами».

Обозначили основные действия на ближайшее время: выход из подполья, трансформация партизанских сил (похоже, даже армейская разведка не знала, насколько их мало) в милисианос, программа по развитию населенных кечуа районов — экономика, школы, самоуправление… К завершению разговора Вася взмок и попросту устал. В конце концов это заметил и хозяин и, глянув на часы (такой же «ролекс», как у Че, отметил Вася) предложил отдохнуть — до вечера.

— Вы не против, если я представлю вас друзьям? Будет даже один ваш знакомый, — таинственно улыбаясь, сообщил Фернандес.

— Это прекрасно, но мне нужно дать знать моим людям, что со мной все в порядке. У вас есть здесь телефон?

— Конечно, звоните.

— Взятых в Пуно отпустили?

— Да, сразу же.

Вася без всяких хитростей попросил соединить его со штабом милисиано в Кочабабмбе, и прямым текстом передал, что у него все в порядке, он в гостях у друзей и попросил узнать, что с Гусманом, не забыв вставить нужные кодовые слова.

Вечером, когда душная южная ночь рухнула на городок тяжелым одеялом, к вилле в нескольких машинах одна за другой подъехали три семейные пары и двое мужчин поодиночке. Женщины, поочередно метнув на переодетого в цивильную одежду Васю быстрые взгляды, тут же удалялись с хозяйкой на дальнюю террасу.

— Полковник Ойос, — представлял прибывших хозяин. — Полковник Родригес, полковник Гальегос, полковник Малина. Ну а с полковником Аррана вы знакомы.

Вася несколько замешкался, после чего потряс руку адъютанту генерала Торреса.

— Присутствующие здесь офицеры перуанской армии — авторы плана «Инка».

Вася разглядывал красных полковников — острый подбородок и ясные глаза Ойоса; чисто испанское лицо Родригеса; явно имеющего индейские корни Гальего и потрясающе похожего на молодого Фернанделя Малина. Все они немедленно закурили, пользуясь отсутствием дам, и не переставали дымить весь вечер — даже несмотря на распахнутые окна, в клубах дыма под потолком мог удержаться не только одинокий топор, но и целая лесосека.

Офицеры сразу кинулись втирать за план — они явно гордились своим творением.