Страница 74 из 81
Порошок действительно оказался не вяделем, но тоже ничего хорошего собой не представлял. Нечто такое, что могло бы получиться, если смешать красный перец с лимонной кислотой. И от души добавить меду. Благо, что несколько глотков воды полностью избавили меня от его вкуса.
— Что это?
— Я же говорю — лекарство. Сама толком не знаю, но Полина сказала, что с ним выздоровеешь куда быстрее, — и тут же. — А что это она о тебе чуть ли не с придыханием⁈
— Обо мне все без исключения женщины так говорят, — пожал здоровым плечом я, чтобы не тревожить больное. — Пора бы уже и привыкнуть, — и посерьезнел. — Знаешь, Лера, получилось, что она поняла кто я.
— Знаю, — она посерьезнела тоже. — Полина мне все рассказала. «Накладываю ему шов на рану, а сама понятия не имею, насколько ему больно. Поначалу всё удивлялась: как же он, с такой нетерпимостью к боли, вообще за границы поселений выходит? Затем решила — дело в дрянном жадре. И только потом выяснилось, что и как.»
Если признаться, единственное, о чем я тогда мечтал — было даже не то, чтобы все как можно скорее закончилось, а не обмочить штаны. Таков вот я герой, Лера. Но можно, ты об этом не узнаешь?
Мясо действительно оказалось отменным. Вкусным, мягким, сочным. И я жевал его, жевал… одновременно выслушивая рассказ, как все происходило.
— Когда началась стрельба, Демьян даже материться начал: «Почему мы тут торчим, когда наши погибают?»! Пока Боря его не образумил: «У нас есть приказ носа не высовывать, чтобы не произошло». И еще сказал: «Ты что, Теоретика не знаешь? Лучше считай его выстрелы, чтобы точно знать — насколько их меньше стало», — Из уст Гудрона такая оценка, чего уж там, была чертовски приятна. — Это уже потом, когда Остап сообщил, что там были перквизиторы, он побледнел. Борис и так бледный в последнее время как смерть, а тут вообще…
— Ну а дальше-то что?
— Потом по выстрелам стало понятно, что вы с Остапом уходите. То ли уводите, то ли пытаетесь убежать. И снова Демьян начал всех убеждать, что нужно помочь. На этот раз вместе со Славой. Тогда Борис снова сказал: все слышали, где начались выстрелы? Кому-нибудь из вас пришло бы в голову завязывать бой именно там? Нет? Значит, Игорю пришлось сделать это вынужденно. Потому что иного выхода не было, чтобы нас уберечь. Наше дело теперь — дождаться темноты и отчалить отсюда.Янис его поддержал, и Трофим.
«Ну Слава, от тебя я точно не ожидал! Ты же куда больше меня под рукой Грека проходил. А он еще тот учитель был! Мы любое, даже самое мелкое столкновение по косточкам потом разбирали».
— Так мы и просидели до самой ночи. Ты бы только знал, что я пережила: вдруг с тобой что-нибудь случилось⁈ — не сдержавшись, Лера всхлипнула.
И я, чтобы отвлечь ее, поспешил с новым вопросом.
— А потом уплыли?
— Да. Демьян веслами греб, а остальные наверх оружие направили: вдруг там кто-нибудь есть? Тихонечко так греб, мы в лодке и то не слышали, как он гребет. Уже почти до острова доплыли, когда застряли в траве. Полночи пытались из нее выбраться. Боря Демьяну тогда и сказал: капитан Катастрофа — вот твое новое имя!
Гудрон, он такой и есть: в любой ситуации не только не теряет самообладания, но еще и умудряется пошутить. Всегда едко, и всегда необидно.
— Страшно было?
Могу себе представить: на открытой местности, возможно под прицелами людей на берегу, когда у них есть возможность стрелять на выбор, самим при этом оставаясь невидимыми. Лера улыбнулась.
— Только за тебя. Ночь была темная: вообще ничего вокруг не видно. И еще Борис не давал своими шутками.
Эту ночь я провел в расщелине между камней, беспробудно проспав.
— А дальше?
— Дальше мы все-таки выбрались. Янис сказал, что вода прибыла. И целый день просидели на острове.
— Все вместе?
— Днем все. А когда начало темнеть, Трофим с Янисом и Славой, отправились на берег. Их Демьян отвез, чтобы к нам вернуться. Сами они приплыли уже на другой лодке, и вместе с Остапом. Ну а потом мы сразу пошли сюда. Хочешь еще мяса? Или бульону попьешь?
— Нет, — отказался я. — Спать хочу.
И почти сразу же уснул. Держа Леру за руку, и думая о том, как же все-таки замечательно, что у меня есть она.
— Здравствуй, Дарья, — поприветствовал я женщину, когда проснувшись, увидел ее сидящей на табурет, и читающей какую-то книгу.
— Меня Лера подменить попросила, — сказала она. — Позвать ее?
— Не надо.
Не настолько я и при смерти, чтобы рядом со мной постоянно находилась сиделка. И поговорить с Дарьей наедине, вряд ли представится возможность лучше. Единственное затруднение: с чего бы начать? И потому начал с самого главного.
— Даша, мне Грек говорил, что ты эмоционал. Это правда?
Лгать ему не было ни малейшего смысла. И все же хотелось получить подтверждение именно от нее.
— Правда, Игорь. Конечно, не настолько сильный как ты.
— Почему так считаешь?
— Мне так Веня сказал: у него ведь была возможность сравнить. Сам он рассказывал так: 'Твои жадры ненамного слабее, чем у Игоря, но у него, в отличие от твоих, они долго не заканчиваются. Очень долго. Зато твои действуют моментально. Только взял в руку, и сразу почувствовал. Вот такая между ними разница.
Замечательное, скажу тебе, Дарья, отличие! Мне самому его не дано почувствовать, но другим оно очевидно. В бою, когда дорога каждая секунда, твои жадры мгновенно снимут боль от раны. Убирая болевой шок, который частенько и становится причиной смерти. Или, например, позволяя тебе продолжать действовать, в то время как твой организм, возможно, отсчитывает последние секунды жизни.
Или взять тех же перквизиторов. Не потому ли их так страшатся, что, помимо бронежилетов из пластин гвайзела, у них подобные жадры? Ведь судя по рассказам о них — настоящие берсеркеры. И не из-за жадров ли ими становятся? Те, с которыми нам с Остапом пришлось не так давно столкнуться? Не ради Даши ли они сюда и заявились? Как вариант: у них теперь нет эмоционала, чьи жадры были подобны тем, что выходят из ее рук. И если допустить эту мысль, им нужна именно Дарья. Напрашивается единственный вопрос: как они используют жадры? Точно не зажимая в руке, иначе бы все перквизиторы с пистолетами бегали. Возможно, кому-нибудь из наших ответ известен.
— Я, когда жадр в руки беру, всегда о сыне думаю.
— Дарья! — Зачем они мне нужны, чужие тайны?
— Сынишка у меня на Земле остался. Как он там, мое солнышко? — не обращая ни малейшего внимания, продолжала она. И печально вздохнула.