Страница 43 из 82
Повернувшись обратно к Мэгги, надеясь расспросить ее еще немного, Пердита была разочарована тем, что разговор зашел дальше и две женщины обсуждали подробности о добровольцах. Пердита не чувствовала, что может прерывать, но она сгорала от любопытства узнать, что еще было обнаружено в прошлом году. Она уже была на ногах и направлялась к оранжерее, чтобы спросить Олафа, когда Кит окликнул ее, его голос был резким и настойчивым.
«В чем дело?» — спросила она, вбегая в оранжерею. «Что случилось?»
Олаф ошеломленно уставился на Кит. Пердита посмотрела на посеревшее лицо Кита и проследила за его взглядом.
«Нет», - выдохнула она, зная, что тоже побледнела.
«Что происходит?» — спросила Мэгги резким голосом, следуя за ними.
Пердита ее не слышала; она смотрела на предметы, которые Олаф разложил с такой тщательностью. «Это прошлогодние находки?» — спросила Пердита.
«Да, мы закончили работу над ними несколько недель назад, но мы решили взять их с собой в качестве сюрприза для вас», - сказала Мэгги. «Что-то не так?»
«Нет,» сказала Пердита,» все в порядке. Олаф, мне нужны твои перчатки,» сказала она, и он поспешно протянул их ей.
«В чем дело, Пердс?» — спросил я. — прошептал он, но она не ответила. Ее внимание было приковано к предмету в центре стола с находками.
Кит был рядом с ней, и она чувствовала, как он дрожит, когда они с недоверием смотрели на тайник с артефактами, найденный год назад на поле ее бабушки. В центре стола, поблескивая на летнем солнце, лежал серебряный медальон.
«О Боже мой, Пердс, это все?» — сказал Кит низким и напряженным голосом.
«Возможно», - ответила она.
Едва осознавая, что в комнате есть кто-то, кроме нее и Кита, она протянула руку и взяла серебряный медальон. Ее сердце бешено колотилось, а рука дрожала, когда она разглаживала пальцами небольшую вмятину на крышке, шрам от захоронения на протяжении сотен лет. В центре было углубление, где когда-то его украшал камень, но что заставило ее ахнуть, так это гравировка. По краям были выгравированы крошечные русалки, идентичные тем, что были на стенах Маркиз Хаус, и когда она перевернула его, три латинских девиза обвились друг вокруг друга, как виноградные лозы: Spe et Nereidum; Semper Sorores и Ланкта Сангвиник. Дрожащими от волнения руками Пердита открыла медальон, и ее лицо побледнело.
«Что это?» — спросила Кит, наклоняясь вперед. «О чем там говорится?»
«Моему сыну, королю Ричарду IV», - выдохнула она.
«Как вы думаете, мы нашли нашего пропавшего короля эпохи Тюдоров?» — Что случилось? — спросила Кит.
Пердита снова посмотрела на медальон и кивнула головой. Медальон блестел в послеполуденном свете, толстый и внушительный на ее ладони в перчатке. «Медальон Кэтрин», - сказала она наконец. «Третья драгоценность. Теперь нам нужно разобраться, как эти три украшения сочетаются друг с другом, чтобы раскрыть правду о величайшем секрете в истории. Спасибо тебе, Олаф. Спасибо тебе, Мэгги. Это замечательный сюрприз».
Не сказав больше ни слова своим бывшим коллегам, она развернулась на каблуках и ушла, сжимая медальон в ладони.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ: АНГЛИЯ, 1603 год
ГЛАВА ПЕРВАЯ
«Ее Величество королева Анна.» Герольды затрубили в трубы, и зазвучали фанфары. Двери в приемную распахнулись, и Арбелла присела в реверансе. За ней последовали Бриджит Шерланд и Энн Брэдшоу.
«Дражайшая кузина Арбелла,» раздался мелодичный голос,» наконец-то мы встретились, но я чувствую, что мы были близки как сестры в течение многих лет».
Еще больше театральности, подумала Арбелла, ожидая обычного королевского благословения, прежде чем ей разрешат встать. После написания длинного письма своей бабушке было решено, что Арбелле нет необходимости устраивать торжественный выход при встрече с королевой. Вместо экстравагантного фиолетового платья, которое она надела на встречу с королем, Арбелла выбрала скромный наряд из светло-зеленой ткани, известной как тюдоровский зеленый, который, по ее мнению, перекликался с ее корнями, не бросая вызова. Серебряная вышивка мерцала в лучах летнего солнца, подчеркивая бордюры из цветов и мифических существ, которые резвились по подолу и по швам лифа, в то время как крошечные русалки плавали по отделке ее рукавов. Не было никаких геральдических символов, ничего, что можно было бы интерпретировать как конфронтацию. Это было платье, подходящее для более теплой погоды и для встречи с ее новой королевской любовницей.
«Арбелла, встань, встань — мы все здесь друзья. Вы знаете многих моих дам, — сказала Анна, небрежно махнув рукой в сторону женщин, которые последовали за ней в зал.
«Да, ваше величество», - ответила Арбелла, кивая Пенелопе и Дороти, дочерям Леттис Ноуллис, когда они скользнули в комнату. За ними стояли племянницы Роберта Сесила Элизабет и Сьюзен де Вер.
«Эти дамы путешествовали со мной от моего шотландского двора», - сказала Анна, подводя Арбеллу к двум женщинам, которые организовывали остальных. «Это Маргарет Стюарт, дочь Джеймса Стюарта, 2-го графа Морей». Меньшая из двух женщин сделала элегантный реверанс. «А это Джин Драммонд, дочь лорда Патрика Драммонда».
Джин улыбнулась, и Арбелла дала по маленькой шиллинговке каждой женщине по очереди.
«Скоро мы все станем такими друзьями», - пропела Анна, беря Арбеллу за руку и подводя ее к двум креслам, расположенным у открытого окна, из которого открывался вид на великолепный, залитый солнцем парк. Арбелла ждала, пока королева разрешит ей сесть, зная, что Анна, как известно, испытывает внезапную неприязнь к тем, кто, по ее мнению, пытается пренебречь ею. Анна грациозно наклонила голову, улыбнулась, и Арбелла скользнула на сиденье рядом с ней. Они расстались в хороших отношениях, и Арбелла вздохнула с облегчением — соперничество с королевой было бы утомительным.
«Какое у нас было путешествие», - вздохнула Анна. «Какое облегчение иметь возможность где-то задержаться дольше, чем на несколько дней. Хотя нам очень понравился дом сэра Томаса Гриффина, а в Олторпе нас встретили королева Мэб и ее феи, когда мы проходили через волшебный лес. Я должна поговорить со своим мужем о повышении в должности дорогого сэра Роберта Спенсера в благодарность за оказанный нам такой восхитительный прием».
«Должно быть, было познавательно увидеть так много вашего нового королевства и встретиться со столькими людьми», - сказала Арбелла.
«Да, это было интересно, хотя я считаю, что версия страны, которую мне показали, не совсем точна. Было несколько групп людей, которые, казалось, выказывали гнев из-за нашего присутствия. Выбор моего мужа в качестве монарха устраивает не всех.»
«Радикальные перемены при новом монархе всегда вызывают подозрения», - ответила Арбелла.
«Ты совершенно права, моя дорогая», - ответила Анна. «Это странные времена».
Арбелла едва заметно улыбнулась в ответ, и проницательное выражение промелькнуло на лице королевы.
«Арбел, я верю, что ты поэт и у тебя много друзей-творцов: в частности, Эмилия Ланье и Элизабет Мелвилл», - продолжила Анна, меняя тему.
«Мы с Эмилией друзья, но я имела удовольствие только прочесть «Сон Годли» Элизабет Мелвилл. Вы знакомы с произведением? Я знаю, что это было напечатано в Эдинбурге», - ответила Арбелла, задаваясь вопросом, не подвергалась ли ее лояльность очередному испытанию.
Элизабет Мелвилл была пресвитерианкой и решительно выступала против церковной политики Джеймса; Арбелла была удивлена, что королева проявила к ней интерес. По слухам, которые она слышала, Анна публично заявляла, что она протестантка, поддерживая своего мужа, но за закрытыми дверями она была католичкой.
«У меня есть копия, но я еще не читала ее», - призналась Анна. «Когда я закончу, мне будет приятно обсудить это с вами и поделиться мнениями».
«Это было бы восхитительно», - сказала Арбелла, ее голос был полон неподдельного энтузиазма.
«Это делает меня счастливым. Итак, Арбел, мы — женский суд, и я хотела бы тебя кое о чем спросить. Вам нравится выступать в масках?»