Страница 126 из 127
Он дождался, пока маркизе похлопают, и когда она встала, чтобы отдать гитару и ещё что-то сделать, тихо выбрался с лавки. Нет, с ним идти не нужно, он сейчас вернётся.
Пиршество шло своим чередом, а я поняла, что если сейчас не выйду глотнуть воздуха, то упаду прямо здесь. Печь протопили на совесть, а потом в дом набилась такая куча народу, что держись, и весь воздух выдышали, конечно же. Поэтому я отдала гитару, сказала, что сейчас вернусь, и пошла на двор. Пошла не в парадный выход, потому что там толпились мужики. В моей реальности они выходили бы покурить, тут я видела с трубками разве что Алексея Кирилловича, который, как раз, кряхтя, возвращался после подобного рода прогулки, и ещё соседа Фёдора, Марусиного мужа. А местная гранд-дама Федора Феоктистовна нюхала табак, и для того имела при себе инкрустированную перламутром табакерку.
В общем, я пошла типа на кухню, посмотреть что-нибудь там. На кухне сидели коты, как увидели меня — спрыгнули с лавки и ну тереться об ноги, мол, хозяйка, когда уже всё это сборище по домам пойдет, надоели, сил нет. Ничего, миленькие, терпите. Всё будет.
На заднем крыльце было даже относительно тихо. Ночь звёздная невероятно — красота, но из-за горы торчит кусок облачка, того и гляди, снег снова натащит. Эй, погодите, да, пусть Гаврила женится, свадьбу переживём, а потом уже и зиму можно включать!
Да-да, Гаврила. Или кто там ещё. Вспомнишь, а оно…
За углом дома говорили мужики. По голосам я опознала как раз Гаврилу — или это его братец Пахом? Они и сам похожи, и голоса у них такие же. И ещё там явно был тот самый мой сосед Фёдор, и ещё кто-то, кого я не знаю. Звуки говорили также о том, что кому-то было лень дойти до обустроенной в ограде будки с дыркой, но с этим я начну бороться уже в следующие разы. Вот будет лето — высажу цветы какие-нибудь везде, и пусть только какая-нибудь скотина попробует их обгадить, мало не покажется. Или тут нужно сажать лук и морковку? Ладно, зима покажет, что тут нужно.
И тут я поняла, что мужики-то не просто так трындят, а…
— Да ладно тебе, баба что надо, — говорил Пахом с мерзкой усмешкой.
— Да старая она, — это незнакомый мне голос.
— Это наши в таких летах старые, а эта — как огурчик, — хохотнул Фёдор. — Поёт и пляшет. Сама белая, ручки маленькие, не чета нашим.
Про кого это они?
— И домина у неё первый на деревне, вон какой, и Дормидонт говорил, что подвал тут, что надо. Можно брать на хранение что хошь, и барыши заколачивать.
— И вообще, тамошний король на кого попало не поглядит, уж наверное, в ней что-то такое есть, чего у наших нет, — снова Пахом, и снова с мерзким смешком.
— Так она ж маг. Как зарядит промеж глаз.
— Да какой она маг, как и наши бабы — так, грязь убрать да покой вечером подсветить. Это Платоша — тот настоящий маг, может промеж глаз, а она — так, помалу. Не боись!
— А за ней генерал с горы!
— Да он хромоногий, за здоровыми не угонится. И генерал-то на горе, а она тут. Прижать хорошенько — она и пикнуть не успеет. На ту гору не набегаешься. И баба твоя будет, и дом через неё. Потом бабу повезёшь покататься, летом, как лёд сойдёт, да и булькнешь, с кем не бывает? А дом тебе останется, и твоим старшим, — этого голоса я тоже не знаю.
— Да подсобим, если что, не дрейфь! — а это Пахом. — И того, зима долгая, всем захочется теплого бока в постели, ей тоже!
Ну приплыли, дорогие товарищи, мать вашу. Я, значит, ценный приз, а мой дом — лакомый кусок? Может того, уже зайти за угол, да промеж глаз?
Свет из-за забора резанул глаза. Я глянула — Алёнушка!
И не только я глянула.
— Алёнка пришла, пошли отсель!
— Тикаем!
— Ну её к бесу, утащит ещё!
Рассосались мигом. А я метнулась на кухню, положила пирогов с картошкой да с капустой в миску и пошла к калитке.
— Здравствуй, Алёнушка, прости, не знаю, как по батюшке тебя, — заговорила я первой, да с поклоном.
— И тебе здравствовать, — поклонилась она. — Дмитриевна я.
В третий раз, скажу я вам, уже не так жутко. Ко всему, выходит, можно привыкнуть.
— На вот, возьми гостинцев. Я б тебя и за стол позвала, да гости перепугаются, — протянула я ей миску.
— В дом твой мне хода нет, великий колдун его заклял. Но спасибо тебе за доброту, — она взяла пироги из миски и сложила в объемистый карман передника.
— Тебе спасибо. Без тебя не разобрались бы с Валерьяном.
— Да справились бы, только он бы ещё кого увёл, — отмахнулась Алёна, как оказывается — Дмитриевна.
— Да хватит уже уводить.
— Думаешь, здесь все ангелы небесные? Сюда просто так не попадают.
— Кто попал — тот попал. Разные обстоятельства были, как я понимаю. А дети, что уже здесь родились? Та же Настёна Дарьина.
— Дети наследуют родителям.
— Пусть хорошее наследуют, ладно?
Я вспомнила сговор, о котором слышала вот только что, в результате успеха которого чьи-то дети должны унаследовать мой дом.
— Тут уже и на моё наследство зубы точат.
— Так объясни, что неправда их, — усмехнулась Алёнушка. — Ты умеешь.
— Я, конечно, умею, но могут ведь и не послушать.
— А ты постарайся. Но если туго — не боись, зови на помощь непременно.
— Благодарю тебя, Алёна Дмитриевна, — поклонилась я.
— И тебе не хворать, Евгения Ивановна, — усмехнулась она, и добавила, глядя на моё изумлённое лицо: — От меня всё видно, и это — тоже. Пошла я, а по твою душу вон там идут, — поклонилась мне и пропала.
Я обернулась — от дома ко мне шёл, опираясь на трость, генерал.
— Верны себе, — улыбнулся он. — Беседуете с нежитью.
— Алёна Дмитриевна немало нам помогла, — пожала я плечами. — И говорит, что готова помогать и впредь, зачем портить отношения с таким полезным существом?
— Я понимаю, что здешний Валериан просто не сообразил, с кем связался. Ему нужно было сразу же удирать, поджав хвост, на тот свет, лишь вы вошли в этот дом.
— Да ладно вам, — отмахнулась я. — Пирогов хотите? Ещё остались.
— Благодарю, уже не в силах съесть ни крошки, — покачал он головой. — Не думал, что вы умеете печь пироги.
— Нехитрое дело. Бороться с нежитью сложнее. И с местными нравами.
— Нравы везде могут быть не сахар и не мёд.
— Вы правы.
— Раз я прав, а вы так добры, как никогда ранее, предлагаю перемирие. Вы не любили меня, я недооценивал вас…
О как. Я его, значит, не любила. То есть Женевьева. Ну, может быть.
— Закопать топор войны?
— Точно. А вы откуда знаете про топор? Мне-то доводилось бывать в Другом свете, а вам, вроде бы, нет?