Страница 30 из 92
— Да забыли про овраги! — подхватил Сергей Львович. Видно было, что наша беседа приносит ему удовольствие. Он как-то помолодел и словно расслабился. — Но вы не учитываете в вашем опасении, что человек живет не один. Его всегда окружают… другие люди. Есть и другая пословица, что один в поле не воин. Люди не позволят никому позабыть об этом. Никому и никогда. Даже тому, кто вообразит себя единственным проводником Его воли. Тем более тому, скажу откровенно. Благо не может быть единоличным, в таком случае оно превращается во вред. Но когда человек помнит о собратьях своих, когда думает о благе общем — он может достичь столь многого, что…
«Ради всеобщего блага. — подумал я. — Ясно и понятно. Где-то я это уже слышал. Что дальше?»
— Сколько вам нужно? — спросил я главу рода Пушкиных.
— О чём вы? — притворно тот изобразил непонимание.
— О чём бы с вами не разговаривали, разговор всегда идёт о деньгах. — удержаться от цитаты из Мерфи я не мог. — Если с вами говорили не о деньгах, то вы ничего не поняли. Или с вами вообще не разговаривали. Это слова одного астраханского купца, мне понравились.
— Занятно. Но, право…
— Не подумайте о мне плохо, Сергей Львович, — выставил я примирительно руки, — вы говорите столь убедительно, и возразить нечего. Однако, я — делец, прекрасно знаю, что без средств весьма сложно совершать благие дела. Вот и подумал…отчего не помочь ближнему через вас?
Сказано было грубо, мысленно я корил себя, но собеседник не был удивлён. Поиграв губами, он озвучил сумму в тридцать одну тысячу, четыреста пятнадцать рублей и девяносто три копейки.
— Что же, пусть это станет моим взносом…
— Первым камнем в фундаменте…
— Первым?
— Человек подобный вам строит на совесть. Поверьте моему опыту, молодой человек.
— Гхм. Возможно. Пусть так.
— Но вы не правы, ставя эту безделицу столь высоко. Я хотел попросить вас совсем о другом.
— Весь внимание, ваше высокородие! — подался я вперёд, несколько обалдев от суммы «безделицы» в устах человека ещё полгода назад имеющего в кармане только вошь на аркане. Господа во всей своей красе.
— Александр. Меня тревожит мой Саша. Он такой доверчивый.
— Насколько мне известно, он прекрасно себя чувствует. — не сдержал я ехидства в голосе. Ещё бы! Вместе со своим другом Нащокиным тот вернулся в весёлые годы юности, и явно не собирался из них возвращаться. Проказы, достойные разве что непутевых школяров, пока сходили с рук герою, но бесконечно это длиться не могло.
— У меня нехорошее предчувствие, Стефан. Мне снятся дурные сны. В них с моим Сашей что-то случается. Я просыпаюсь в холодном поту оттого, что не могу помочь и уберечь своего мальчика. Потому и пришёл к вам.
— Польщён, но моё имя не Арина Родионовна, простите за прямоту. Как вы себе видите…
— Да просто будьте с ним почаще. Вы везучий. Невероятно везучий. Я знаю. Даже попытка отравить моего сына разбилась о вас.
— Гм. — об этой «попытке», стоившей мне немало нервов на невольной аудиенции у самого Бенкендорфа, и ещё столько же перед глазами императора, я мог бы рассказать всё. Но не стал, помятуя любимый из законов Мерфи, что если вам сказали всю правду, то вас сейчас ликвидируют. Старший Пушкин был мне нужен живым и здоровым.
Какие именно опасности грозили его сыну «в сновидениях», он так и не уточнил. После я долго сидел перед камином в одиночестве, переваривая новый пластик информации. Сказано мне было много, даже слишком. Поразмыслив, я решил отложить на несколько дней выезд на место строительства укрепления, где уже завершились (должны были) земляные работы. Трудностей добавилось, но теперь это бодрило. Вот уж воистину — клин клином! Ласкало ощущение поднятия на некую новую ступень, незримую, но очень и очень важную. Кажется, меня «взяли в разработку», как говаривали актёры изображающие акул вербовки. А может и нет, насочинял себе лишнего. Может, просто повернулся под руку обыкновенному фантазеру и мечтателю? Посмотрим.
«И все-таки мне нужен штаб. Хороший секретариат как минимум. И люди, люди, люди. Где их взять?» — на этой мысли я уснул в кресле.