Овцы смотрят вверх

Филип смотрел на Алана уважительно. «Город Ангела» изрядно попотел, но смог скрыть тот факт, что понесенные потери могли бы его угробить, а потому его акции упали всего на двадцать-тридцать пунктов, а не на девяносто, как ожидалось.

– Включая и меня, – продолжил Филип. – Мне дали под зад коленом, а здешний кусок бизнеса теперь продают нью-йоркской компании, которая посадит на места своих людей. Поэтому на настоящий момент я – безработный!

– Никакой ты не безработный!

– Что?

– Деньги есть? А если нет, сможешь достать?

– Прости… я что-то не понимаю.

– Да все просто!

Алан помахал в воздухе рукой, в которой держал стакан.

– Все просто, – повторил он. – Можешь занять под залог? Допустим, в обеспечение выставить страховой полис? Или под вторичную ипотеку? А то – кредит в банке? А может, есть сбережения?

– Денис оставил кое-что ее отец, но мы никогда этого не трогали, – недоуменно проговорил Филип. – Но к чему все это?

– Я же говорю – ты не безработный! Ну, если, конечно, ты не станешь настаивать на противном. Помнишь, я говорил тебе о партнере, который меня бросил? Ты сказал, что даже знаешь его. Это Бад Буркхарт.

– Помню. И что?

– Ну, начать нужно с того, – проговорил Алан, – что он – круглый идиот и прекрасно доказал это, когда ушел к «Пуританину». Поэтому я не очень жалел, что мы расстались.

– Так он теперь в «Пуританине»? Тот тип, что прокладывал трубы в нашем старом доме?

– Именно! – кивнул Алан. – Он управляет их отделением в Тауэрхилле.

– Понимаю, что вы имеете в виду, – сказала Денис, покусывая губу. – Тауэрхилл теперь город призраков. И…

Она взмахнула рукой с элегантно ухоженными ногтями.

– Я имел в виду немного не то, – покачал головой Алан. – «Пуританин» прилично зарабатывает на всем, что продает, и Бад сделал, я думаю, в два раза больше, чем сделал бы, если бы остался со мной. Но за «Пуританина» взялись трейниты. Вы разве не знали?

– Не знал.

Филип выпрямился в кресле.

– У меня есть кое-какие ценные бумаги «Пуританина», – сказал он. – И я всегда думал, что они надежны как скала. Они же утверждают, что они принадлежат «Синдикату»!

– Все это так. Но трейниты – это сила, с которой приходится считаться. К тому же неизвестно, что творится в их тупых головах, когда они на кого-нибудь набрасываются. Да и что против них может сделать «Синдикат»?

– Слушай! – проговорил Филип нервно. – Расскажи мне все до конца. Я и так потерял слишком много, чтобы терять оставшееся.

Алан согласно кивнул и сказал:

– На меня пашут трейниты, и их довольно много. Им нравится такая работа – они обеспечивают людей чистой водой, они проводят канализацию туда, где в ней есть необходимость, делают другие дела такого же рода. Что до меня, то мне до лампочки их алармизм, но они люди ответственные, надежные, вовремя приходят…

Стакан Алана опустел, и Денис встала, чтобы вновь наполнить его.

– Вот спасибо! – сказал Алан и продолжил: – Так вот. Большинство из них приезжает из общины, что находится возле Тауэрхилла, и на днях я слышал, что они участвуют в каком-то общенациональном проекте – покупают в «Пуританине» еду и подвергают ее анализу.

– А они могут? – спросила Денис.

– Отчего бы и нет? Они не так тупы. Половина из них училась в разных колледжах, и, думаю, они успели там кое-чего нахвататься, пока не бросили. Наверняка к тому же в каждой общине есть свой химик, который проверяет еду на безопасность.

– Звучит убедительно, – кивнул Филип. – Особенно если учесть, что там есть дети и они их берегут.

– Нет, я не все их идеи отвергаю, – продолжил Алан. – Только самые экстремистские. А так, я должен признать, что и сам проверял бы еду, которую покупал бы для детей. Если бы они у меня были.

– Мы бы тоже, – сказала Денис с чувством. – Но мы поинтересовались и все узнали… Это стоит таких денег!

– Это вы мне говорите? – ухмыльнулся невесело Алан. – Когда мы с Белл поженились, я купил дом, а когда она… когда ее застрелили, я его продал…

Алан в задумчивости сложил пальцы на руке так, что они коснулись шрама.

– Так вот, – продолжил он, – на днях я получаю письмо от парня, который его у меня купил, и он говорит, что земля в саду около дома отравлена, потому что под слоем почвы там отвалы со старых шахт. Собирается подать на меня в суд, кстати.

– Это нечестно! – воскликнула Денис.

– Я думаю, на месте этого парня я поступил бы точно так же… Черт побери!

Алан отхлебнул из стакана и удовлетворенно хмыкнул.

– Юристы говорят, – продолжил он, – это называется по-латыни принцип caveat emptor, то есть «смотри, что покупаешь». Так что мое дело теперь – сторона. Но когда я думаю, что стало бы с моими детьми…

Он содрогнулся.

– Так, по поводу твоего бывшего партнера… – напомнил ему Филип. Его терзала опасность стать не просто безработным, но вообще неспособным найти работу, как это случилось со многими тысячами людей, а потому соблазнительное предложение Алана его заинтересовало и он хотел узнать детали.

– О да! – вспомнил Алан. – Я хотел сказать, что с тех пор как Бад сбежал, для меня настал ад. Я все должен тащить на себе. А я не торговец, я – человек дела. Я горжусь тем, что никогда не нанимал никого, если все мог сделать сам. Я начинал укладчиком труб и землекопом, и в этих делах я все еще заткну за пояс любого из тех, кого я на эту работу нанимаю. Но дело вот в чем: моя голова пухнет от проектов, на которые у меня просто нет времени. С другой стороны, когда-нибудь мне придется жениться, но я не могу выкроить и минутки, чтобы поискать себе парочку.

– Вам обязательно нужно жениться, – сказала Денис. – Из вас выйдет отличный муж.

Алан состроил гримаску.

– Да уж, отличный муж! – произнес он. – Пришел домой в полночь, ушел из дома в семь утра. Черт, не в этом дело… Дело в том, что…

И он осушил стакан в один глоток.

– Дело в том, Фил, что мне нужна помощь, – продолжил он. – Нужен кто-то, кто разбирается в административных вопросах. Если сможешь вложить в дело, скажем, десять, даже пять тысяч, мы станем партнерами. У меня есть кое-какие планы по поводу того, с чем самому мне не справиться.

Он подался вперед и, не успел Филип хоть что-то сказать, продолжил:

– Давай начнем с того, что подумаем, что происходит в стране. Да во всем мире, если уж на то пошло! Ты же был недавно в Лос-Анджелесе, например, верно? Как там вода?

– Еще ко рту не поднес, а уже тошнит.

– А на пляж выходил?

– Дураков нет!

– Именно! Дураков нет. Туда пойдет только мазохист, которому жизнь не мила без фарингита и кровавого поноса. А кто захочет купаться в море? Это опасно! Черт, я знаю девиц, которые умываются исключительно питьевой водой из бутылок – боятся, что при умывании вода из водопровода попадет им в рот, и все, крышка!

Филип посмотрел на Денис, которая кивнула.

– Я так мою детей, – сказала она. – На всякий случай.

– А теперь посмотри на эту штуковину… черт, мне казалось, что я принес сумку.

И Алан принялся озираться.

– Она под креслом, – показала рукой Денис.

– О, спасибо!

Алан достал черную сумку и извлек из нее небольшую пачку ярко раскрашенных буклетов.

– Смотри! – сказал он. – Это последняя разработка «Митсуямы». Домашний водоочиститель. Система сменяемых картриджей. Недорого. Я подсчитал: с установкой – сто шестьдесят долларов. Картриджи – по пять долларов, средней семье хватает на месяц, в упаковке шесть штук, и можно восстанавливать, причем многократно, – прокипятить в растворе, который стоит пятнадцать центов за галлон. Хотя обычно клиентам об этом не говорят. Да с нормальной раскруткой у нас такие штуки стояли бы в Денвере в каждом доме, а со временем – и во всем штате!

– Сто шестьдесят долларов? – спросил, наморщив лоб, Филип. Он переворачивал яркие страницы буклета, всматриваясь в картинки. – Прибыль будет совсем не высока, если учесть издержки на работу.