Большие дела

Злобин смотрит на меня, улыбается и ничего не говорит.

— А вам, — продолжаю я, — разве не интересно, чтобы Абрам усилился? Ферик-то неизвестно, выстоит в предстоящих турбулентностях или нет.

— В каких это турбулентностях? — с интересом спрашивает он.

— Ну как, наш дорогой Леонид Ильич не вечен, скоро оставит свой пост. Дай ему Бог здоровья и долгих лет, но мы же понимаем…

— Хм, интересно, продолжай, пожалуйста. Что же мы понимаем?

— Мы понимаем, что у вашего шефа большой шанс прийти на смену и встать у штурвала великой страны. И довольно скоро. А это значит, что МВД предстоят непростые времена. Щёлокову очень несладко придётся и в целом его структуре, ну и всем, кому он покровительствует. Думаю, Узбекистан будут зачищать основательно и показательно. Вместе со всеми шишками, включая всевозможных Фериков.

— Почему? — ошарашенно спрашивает Злобин и даже останавливается.

Я тоже останавливаюсь.

— Ну, пару лет назад там уже посадили председателя Верховного суда, кажется. А потом я туда ездил не так давно, там же всё невооружённым взглядом видно — и феодализм, и взяточничество. А чего не видно, то придумаем. Если уж возьмёмся, всё в лучшем виде сделаем. Андропов человек решительный, захочет все узлы разрубить. А вы как полагаете?

— Неплохо для юнца, — качает головой Де Ниро. — Это где ты такого нахватался? На вражьих голосах что ли?

— Да я их не слушаю вообще-то… И сомневаюсь, что там вот прямо такие вещи говорят. Они, в отличие от меня, в будущее заглядывать не могут.

— Ну-ну, — улыбается он. — Я бы не отказался в будущее заглянуть.

Мы подходим к маленькому, косенькому двухэтажному зданию в купеческом стиле. Неоновые буквы на нём горят, несмотря на то что сейчас ясный день. «Пельменная», гласит надпись.

— Жгут напропалую, да? — кивает на светящуюся вывеску Злобин. — Государственное, значит не жалко.

— Это точно.

Мы заходим внутрь. В просторном зале народу порядочно. Звякают приборы, пахнет едой, слышен лёгкий гул голосов. Люди стоят за высокими круглыми столиками и поглощают магазинные пельмени, заедая их хлебом. На столах я замечаю солонки и перечницы.

— Уксус передайте, пожалуйста, — просит кто-то.

— Здесь пустая бутылка. Вон, на прилавке возьмите…

Мы занимаем очередь и уже через десять минут наслаждаемся серыми горячими подушечками, залитыми сметаной.

— Не возражаете? — спрашивает немолодой гражданин интеллигентного вида и, не дожидаясь ответа, ставит на наш стол тарелку.

Паша с Игорем, стоящие за соседним столиком напрягаются, но оценив обстановку, остаются на месте.

Пообедав, мы прощаемся.

— Ладно, Егор, интересно поговорили. Ты когда уезжать собираешься?

— Хотел сегодня, но теперь остаться придётся.

— Из-за Ашотика? — уточняет Злобин.

— Ну, да. Не хотелось бы, чтобы он парализовал нашу работу. Да и за людей своих переживаю.

— Ладно, я подумаю, чем можно помочь Абраму. Ты особо в это дело не втягивайся, хорошо?

— Леонид Юрьевич, а вы не можете мне удостоверение сделать? Вашего сотрудника.

— Чего? — он от удивления даже улыбаться прекращает. — Ну, ты даёшь. Поступай к нам на службу, получишь и удостоверение, и фуражку с погонами, а так, даром, не пойдёт.

— Ясно. Но если вдруг будет возможность, вы уж не забудьте обо мне.

— Иди давай, аферист, — снова улыбается он. — Всё, пока.

— Леонид Юрьевич. У меня ещё вопросик есть.

— Брагин, от тебя не вырваться. Какой ещё вопрос?

— Ну пойдёмте, я вас провожу до работы, заодно и расскажу. Вопрос по Новицкой. Я знаю, что вы земляков поддерживаете, за что вам низкий поклон и большое спасибо, поскольку я ведь тоже ваш земляк.

— Пожалуйста. Давай ближе к делу.

— Смотрите. Она, Ирина то есть, там у нас выступила с отличной инициативой по созданию молодёжного военно-патриотического объединения. Пока городского, но у нас инициатива получила областную поддержку и теперь начинает развиваться. Сотрудничество идёт по линии комсомола и ДОСААФ.

— Ну, и?

— Эту бы инициативу на федеральный уровень вывести.

— Чего?

— Ой, на всесоюзный то есть. Но Ирина в ЦК лишь первые шаги делает пока только и вот так с разбегу к Пастухову не может подкатить, а кому-то другому идею жалко отдавать, сами понимаете. Новицкая девушка хорошая, понимающая и… и принципиальная, естественно. Можете ей помочь как-то?

— Слушай, Егор, я же в КГБ работаю, а не в канцелярии Деда Мороза, правда? Ты как себе представляешь это дело? Я приду и арестую первого секретаря Пастухова по подозрению в подрывной деятельности, и скажу мол, если хочешь остаться на свободе, помоги моей девочке? Так что ли?

— Товарищ полковник, да вы просто человек будущего, честное слово, — улыбаюсь я. — Чувствуется прогрессивный подход. Но у вас же кроме кагэбэшного ресурса и связей полно. В партии вон той же. Помогите. Вся команда на вас же в итоге будет работать.

— Брагин, такое ощущение, что вся команда уже на тебя работает. Ты как паук сети плетёшь. Пришёл, надавал указаний и поехал. Молодец, так держать. Всё, скройся с глаз, чтобы не видел тебя больше.

И я скрываюсь. У метро спускаюсь в холодный, суетливый и многолюдный подземный переход и подхожу к таксофону. Бросаю две копеечных монетки и слушаю гудки в трубке.

— Алло, — раздаётся рассеянный женский голос.

— Здравствуйте, будьте добры Новицкую.

— Кого? Это Ирину?

— Да-да, её.

— Минуточку подождите.

Трубка стукается о стол, и наступает тишина.

— Слушаю, — раздаётся через минуту знакомый голос.

— Ириш, привет. Как дела?

— Брагин! — выдыхает она, и в её голосе я слышу столько гнева и боли, что ощущаю эти чувства физически. — Что ты со мной сделал, а⁈ Немедленно приезжай! Ты слышишь? Немедленно!

6. Интересное кино

И что именно я с ней сделал? И в какой из тех раз, что мы что-то делали? М-да… Немного тревожно. Вместо того, чтобы отправиться к Скударнову в главное таможенное управление, я отправляюсь на Маросейку. Здесь, конечно, рукой подать, но приходится возвращаться и снова идти мимо пельменной.

— Ребят, не проголодались ещё?

Смеются. Нет, не проголодались. И неважно, из чего сделаны эти пельмешки, но с детства я несу в сердце добрые чувства к этому причудливому изобретению советского пищепрома.

Ну, это из серии, о чём бы ни думать, лишь бы не о том, что я боюсь от неё услышать, от Ирины. Жениться на ней я не могу, я же другой обещал… Да и как товарищи на это посмотрят? Ладно, нельзя раньше времени паниковать, расстраиваться и впадать в пессимизм.

Подхожу к кафешке, где мы встречались в прошлый раз. Заглядываю в большое окно и вижу её, сидящей за столиком. Она на меня не смотрит. Нервно кутается в пальто и поглядывает на часики. Берёт кофейную чашку, подносит ко рту…

Хорошая ведь баба, и красивая, и отзывчивая, по большому счёту. Надо только умелые руки приложить, в меру твёрдые, в меру ласковые. И готовить научить. Хотя, может, она и умеет.

Я захожу в кафе, подкрадываюсь, приобнимаю за плечи и целомудренно чмокаю в щёку.

— Приветик, зайка.

От такого приветствия она чуть не взрывается. Это я специально, чтобы обстановку разрядить. Я сажусь напротив неё и, положив руки на стол, как примерный ученик, смотрю ей в глаза.

— Ну, рассказывай, Ириш, что у тебя произошло.

— У меня? — она оглядывается по сторонам и наклонившись ко мне поближе понижает голос. — Это у тебя произошло, Брагин. Я тебе говорила, чтобы ты этого мудака оставил в покое? Я сказала тебе, что сама разберусь?

— Ага, видел я, как ты разобралась. Если бы я не вмешался, ты бы сегодня красовалась с фонариком под левым глазом, а, может быть, под обоими.

— Так, хватит! — она чуть хлопает ладонью по столу, позабыв, что это не её горкомовский кабинет. — Хватит тут балагурить. Ты действительно его отмудохал до полусмерти? Говори.

— Не до полусмерти. Просто всыпал маленько, чтобы ему память отшибло и он к тебе больше не лез. Забыл бы тебя. Но я, так понимаю, твоя магия сильнее моих тумаков. И память ему пока не отшибло, хоть он и утверждает, что вроде как бы да. Выборочная амнезия. А как ты узнала?