Неудержимая страсть

Прежде при любом воспоминании об этом он рычал от разочарования и безысходности. А теперь поймал себя на том, что ухмыляется, вспомнив, как она наступила ему на ногу и толкнула локтем, спеша достать второго детеныша. Хрупкая человеческая самка готова была биться с ним, переживая, что он «навредит младенцу».

Эти слова она, недовольно хмурясь, прошипела сквозь стиснутые зубы.

Да и вообще, Джесса спорила с ним — ни капли не боясь его — по любому поводу.

Мэйт даже решил, что она, возможно, сумасшедшая, утратившая инстинкт самосохранения. Постоянно выводя его из себя, она, казалось, не понимала, что он может легко навредить ей, если захочет.

Да, до этого дня он считал ее грубой и конфликтной личностью.

Но стоило узнать ее историю, и он тут же изменил свое мнение.

Ее сердце было изранено потерей родных и долгим одиночеством. Мэйт не представлял, что бы чувствовал, если б его самцы погибли, а потом у него отняли единственно выжившего. Это объясняло, почему она была такой колючей. Боль от потери близких сделала бы таким кого угодно, даже веслорца.

Оказалось, что Джесса на самом деле не была злючкой. Лишь напоминала раненое животное, что кусает любого, кто подойдет слишком близко. Ее грубость была одним из способов самозащиты при отсутствии тех, кто мог вступиться за нее.

Мэйт решил для себя, что больше не станет ее игнорировать и ворчать, когда ее позовут к ним на ужин. Наоборот, сделает все, чтоб ее приглашали на все мероприятия их сообщества. Она больше не должна оставаться одна. Ни после того, что пережила здесь.

Ради спасения их жизней Джесса была вынуждена причинять гражданским вред. Он видел, как сильно ее это огорчало. К тому же ей пришлось заново пережить весь ужас нахождения в запертом пространстве, да еще глубоко под землей. Для полного восстановления после всех этих кошмаров ей понадобится дружеская поддержка.

«Наше сообщество сумеет дать ей это», — подвел он итог и, отогнав прочие мысли, наконец уснул.

Глава 9

Джесса проснулась из-за боли и оказалась в полной темноте. Нечто давило на ее бок, мешая перевернуться, и речь точно не шла о чьей-то руке. Оно лежало на ее груди, возле подбородка, причиняя нестерпимую боль. Каждую частичку тела ломило. Особенно лицо. Джесса попыталась повернуть голову и мучительно вскрикнула.

— Джесса! Ты жива, — из темноты раздался голос старшей сестры. Они делили одну комнату, а их кровати были расположены примерно в пяти футах друг от друга. Анабель всхлипнула. — Я думала, ты умерла.

— Меня чем-то придавило. Помоги!

Еще один всхлип.

— Случилось кое-что страшное, — пробормотала Анабель срывающимся голосом. — Недавно по громкоговорителям прозвучало объявление. Скоро нас вытащат отсюда.

— Где мама и папа?

Сестра снова шмыгнула носом, но промолчала.

— Анабель?

— Говорил командир базы Томес. Произошел несчастный случай…, но они знают о нас и скоро откопают. Два пролета рухнули, но наши жизненные сигнатуры удалось определить. За нами придут, Джесса. Я пыталась кричать, но меня никто не услышал. Вентиляция работает. Я ощущаю порывы ветра.

Джесса была сбита с толку.

— На нас обрушился потолок, обездвижив. Я тоже застряла, — Анабель всхлипнула. — Ты ранена?

Волна страха сковала голосовые связки Джессы.

— Я рядом. Только не умирай. Пожалуйста, Динь-Динь. Не оставляй меня, — Анабель заплакала.

— Не оставлю.

Анабель назвала Джессу ласковым прозвищем, которое использовал отец, тем самым заставив ее запаниковать. Сестра проявляла нежность только в те моменты, когда происходило нечто действительно плохое, например, в день смерти Наны Энн. Бабушка, которая каждый год навещала их на Марсе.

После ужасной новости Анабель играла с Джессой целую неделю, называя исключительно ласковым прозвищем.

— Поговори со мной, — попросила Анабель.

— У меня сильно болит голова… и лицо мокрое. Наверное, я плакала.

— А я не чувствую ног, — прошептала ее старшая сестра. — Болит все тело…, кроме ног. Кажется, я не могу пошевелить ими.

— Сейчас я доползу до тебя, — пообещала Джесса. Глубоко вдохнув, Джесса изо всех сил толкнула то, что давило на ее грудь, пытаясь перекатиться на край кровати.

От агонии она потеряла сознание.

— Джесса! — Анабель всхлипнула. — Пожалуйста, поговори со мной. Скажи хоть что-нибудь!

Ее разбудил голос сестры. Голова дико болела.

— Анабель…

— Больше не двигайся, — пробормотала сестра. — Ты долго не отвечала. Просто лежи. Я услышала твой крик, а затем наступила полная тишина. Не шевелись, Динь-Динь. Помнишь, чему нас учили в школе? Если чувствуешь боль, то замри. Вероятно, у нас есть переломы.

Джесса хотела спать…, ведь во сне боль отступала.

— Динь-Динь! Продолжай говорить! Не умирай!

— Мне больно, — прошептала Джесса.

— И мне. Они скоро вытащат нас. Я слышу машины. Прислушайся.

Джесса попыталась… но следующее, что она помнила — крик сестры.

— Говори со мной! Скажи хоть что-нибудь, Динь-Динь!

— Я здесь.

— Ты снова долго молчала. Опять пыталась двигаться? Лежи смирно.

— Хорошо, — Джесса нащупала пальцами свою пушистую плюшевую игрушку и попыталась притянуть ту к своему телу, но что-то мешало. Она немного надавила на тело игрушки, и та засветилась. Все еще работала. Когда Джессе исполнилось пять, она стала бояться темноты, поэтому Нана купила ей ночник — кролика Флага. Сейчас Джессе было восемь, но она все равно продолжала любить эту игрушку.

Бледный свет Флага осветил нечто ужасное.

Она видела только одним глазом. Большой кусок плиты придавил ее к кровати, нависая над лицом. Тонкий металлический прут торчал из обломков, прижимаясь к ее носу. Джессе потребовалось всего несколько секунд, чтобы понять, почему она видела только одним глазом.

Прут воткнулся в ее голову.

Джесса закричала.

— Джесса! — крупные ладони обхватили ее лицо, заставив резко проснуться и уставиться на пару необычных зеленых глаз, которые были хорошо видны в полумраке комнаты. Зрачки были овальными, а не крулыми.

Она узнала смуглое, красивое лицо. Они с Мэйтом были заперты в бункере на Ториде…, только на этот раз обошлось без ранений. Джесса уже давно перешагнула восьмилетний возраст и не была погребена на Марсе. Всего лишь кошмарный сон.

— Успокойся, — прошептал Мэйт, лаская ее лицо.

— Я в порядке.

— Но ты кричала.

— Прости, — Джесса поморщилась. Веслоры обладали чувствительным слухом. — Я оглушила тебя?

— Нет. Что тебя так напугало? — он придвинулся ближе, прижав ее к своей груди.

— Детские воспоминания. Уже все хорошо. Еще раз прости.

Но Мэйт не отстранился и не убрал ладони с ее лица.

— Все из-за того, что мы попали в ловушку? Ты предупреждала о возможных кошмарах.

— Мне бы очень хотелось ошибаться. Однако, учитывая обстоятельства, я понимала, к чему это приведет. Ненавижу, когда оказываюсь права в подобных вопросах.

Мэйт отпустила ее лицо и сел.

Джесса приподнялась, оглядела комнату, а затем вновь посмотрела на веслорца.

— Ты хоть немного поспал? Почему я на кровати?

— Ты заснула, поэтому я переложил тебя. И да, я спал, — он взглянул на свой браслет. — Больше трех часов. Вполне достаточно.

Джесса чувствовала себя виноватой. Мэйт проснулся из-за ее крика.

— Черт, мне так жаль, — она подняла руку и откинула волосы с лица.

Внезапно Мэйт перехватил ее ладонь.

— Ты дрожишь.

— Всего лишь хреновое воспоминание. Мне приснилось, будто я опять лежу на своей кровати, погребенной под кучей обломков.

— Поэтому ты кричала?