Страница 7 из 13
Что ж, возможно, когда-то это было бы так, но эти немцы были нацистами. Людьми, причислявшими себя к высшей арийской расе, поэтому варварские народы, с их точки зрения, подлежали массовому обращению в рабство, а их культурные ценности и сокровища – изъятию. Ибо народ, лишённый символов собственной культуры, быстро превращается в тупой рабочий скот.
Из крымских музеев вывозили всё: картины, книги, антиквариат, мебель, коллекции древностей, археологические находки. Любые предметы, имеющие хоть какую-то материальную ценность, были отняты, описаны, упакованы в ящики и подготовлены к отправке в тайные хранилища Третьего рейха. Не избежал печальной участи и уютный городок Гурзуф…
Место знаковое для истории Крыма. В своё время здесь строили дачи Коровин и Чехов, тут писал картины Айвазовский, здесь пел Шаляпин, а ещё задолго до них молодой Александр Сергеевич Пушкин гостил в доме губернатора Тавриды – дюка де Ришельё – с семьёй своего друга, генерала Раевского. Считается, что именно тут он нашёл сюжет поэмы «Бахчисарайский фонтан» и впервые начал складывать распевные строки «Руслана и Людмилы», а также многое другое.
– Так что конкретно нацисты вывезли из музея?
– Ой, да, считай, в-всё подчистую, – печально закивал вновь начинающий соловеть знаток древних языков и наречий. – Старинные книхи и эти м-ман-нускрип-пты! О, выговорил! Моё здоровье…
– Картины и гравюры французских художников восемнадцатого и девятнадцатого века, – продолжила Светлана, – несколько древнегреческих ваз из раскопок в Тавриде.
– Коллекцию бронзовых скульптур и бюстов, – в свою очередь добавил Герман, сжимая и разжимая кулаки. – Всё погрузили на корабль, но он попал в шторм. Долгое время сокровища музея считали утерянными.
– А солнышко наше н-начальственное их нашло! За здоровье ди-рек-т-ра, я его уважаю-ю, чес-слово…
На минуточку меня вдруг захлестнула жажда приключений: тайные карты, поиск сокровищ, затерянные клады, мешки с монетами и сундуки с артефактами, но ведь всё это не могло быть правдой, верно? Такие истории хороши для пятнадцатилетних юнцов, а я вполне себе серьёзный человек. Но как же мне хотелось во всё это поверить…
– Так и в чём моя задача? – чтобы не спугнуть удачу, я по-детски скрестил пальцы за спиной и уточнил: – Нужна научная статья на заданную тему или искусствоведческое описание предметов для подачи на грант с целью раскопок?
– А ты туп-пенький, зема, пщти как Герман…
Больше Денисыч ничего сказать не успел, поскольку один могучий щелбан в лоб от руки Земнова отправил его в нокаут.
– Александр, – золотоволосая красавица вдруг крепко обняла меня, прижавшись всем телом, и нежно зашептала на ухо: – Феоктист Эдуардович нашёл это место на карте, но мы не можем туда попасть. Вход слишком узок для Германа, а я как слабая женщина просто не смогу справиться даже с одним ящиком. На Диню тоже надежды нет, сами видите…
Смуглый пьяница, не вставая, показал ей неприличный жест средним пальцем.
– В общем, вы нужны нам. Аря-ря-я?
Я встретился взглядом с Земновым, на его лице крупным греческим шрифтом было написано: не верь ей, ни одному слову…
Ну и ладно. Я почувствовал, как девичье сердечко Светланы стучит в унисон с моим, и сипло выдохнул:
– Facile[2]. Погнали.
Диня так же, не поднимаясь, поднял вверх уже большой палец. Здоровяк Земнов тяжело и протяжно вздохнул, а потом ушёл искать у фонтана свою цитру. Повеселевшая девушка удовлетворённо вскинула носик и вернулась на мраморную скамью, вновь включая погаснувший экран ноутбука. Потом улыбнулась и похлопала по скамье ладонью…
Сейчас, задним числом, я понимаю, что подписался на всё сам, произнося слова ртом в присутствии трёх свидетелей. Жаловаться было не на кого, плакаться тоже некому. Да, честно говоря, вряд ли кто стал бы вытирать сопли парню под тридцать?
В своё оправдание могу сказать лишь, что крымский воздух действительно обладает какой-то непостижимой магией, что в глубине души у меня ещё остался романтизм, а изрядная доля авантюризма, смешавшись с нарождающимися чувствами к Афродите нашей Тавридской, как её все здесь называют, полностью отключила критический взгляд и заглушила голос разума. Мы сели рядом…
– Tertium non datur![3] – громко процитировал специалист по древним языкам. – Не один ты знаешь латынь, бро. Светланочка, покажи ещё раз карту! Всё остальное мы у тебя уже видели, хи-хи.
Второй щелбан погрустневшего великана вновь уложил Диню отдыхать, после чего Земнов смущённо прокашлялся в кулак и предложил мне пройти переодеться в полевую форму. Да, именно так он и выразился. Светлана осталась в саду у фонтана – побрызгивать водичкой на голову потерявшего сознание сотрудника. Но он заслужил, тут и слов нет, дяденька нарывался как мог!
К моему лёгкому удивлению, полевая форма представляла собой тонкий чёрный гидрокостюм до колен и середины предплечья. Пуленепробиваемый, как пояснил Герман.
Хм, вроде я тоже что-то слышал о подобных разработках для нужд спецназа, но считал это фантастикой. На правой голени двумя ремнями крепился узкий армейский стилет в кожаных ножнах. На руки – перчатки без пальцев, на пояс – мощный, но лёгкий фонарь. На ноги – тонкие тапочки для плавания.
Я постарался получше всё запомнить, чтобы потом зарисовать.
Впечатление такое, словно мы идём не вернуть музейные ценности, а отбирать их у кого-то. Я выглядел как китайский диверсант из бондианы, и предстоящая затея почему-то уже не представлялась весёлым развлечением в хорошей компании.
Тем более что мой плечистый товарищ по работе предпочёл лишь футболку защитного цвета и свободные серые шорты чуть ниже колена. Никакого оружия, специальных устройств, ну, разве тёмные очки спортивного образца, которые надеть легко, а вот стягивать с головы приходится, едва не отрывая уши.
Ещё я думал, что мы пройдём в кабинет директора, где нам ещё раз поставят задачу, но в дверях без стука показалась Светлана, сообщив, что они с Диней готовы, время не ждёт, солнце уже высоко, и, вообще, «пора, мальчики! Катер готов».
Одета она была в тонкий газовый халатик, из-под которого просвечивал голубой купальник, в смысле три маленьких треугольничка, скреплённых тонкими нитями. Казалось, стоит ей чихнуть – и всё это бикини разлетится в разные стороны, как опавшие листья с берёзки…
Mы прошли коридором, свернули направо, потом спустились в подвальное помещение. Там было сыро и пахло морем, а когда внезапно вспыхнувшее солнце ударило мне в лицо, я даже не успел зажмуриться. Протёр глаза, выдохнул, осмотрелся и вновь ничего не понял:
– Ребята, что происходит, где мы?
Мой крик души остался без ответа. Я стоял на небольшом пирсе, над головой висело огромное крымское небо, иссиня-голубое, с белоснежными облачками; до самого горизонта расстилалось бескрайнее море; за спиной шумел курортный городок, а мои соратники по музею спокойно усаживались в небольшой, покачивающийся на волнах катер. На вид новенький и весьма недешёвый, но кто знает…
– «Феб», – автоматически прочёл я название на корме.
Судно оказалось вполне вместительным – с натяжной крышей и небольшой кабиной со всеми наворотами, – рассчитанным на шесть посадочных мест. За штурвалом уже стоял жутко довольный собой Денисыч, весь в белом: белой тунике, белых кроссовках и носочках и белой капитанской фуражке набекрень. У его ног лежала неизменная холщовая сумка – похоже, он не расстаётся с ней никогда и нигде.
– Дорогой, что у нас на сегодня? По выражению твоего глаза вижу, что ты приготовил мне сюрприз.
– Ты восхитительно проницательна.
– Это нетрудно. Я всегда читала тебя как книгу.
– Нас – как книгу?
– Ну, можно выразиться и так. Я слушаю, рассказывай, как они умрут.
– Не хочу портить игру, но дам подсказку: под выстрелы, грохот и скрежет зубовный!
– А ты интриган…
– Я хочу тебя.
– Ждём, ждём, ждём.
2
Запросто, с легкостью (лат.).
3
Третьего не дано (лат.).