Страница 48 из 73
Интересный и весьма показательный пример. Правда, чего мог опасаться Миних, отдавая собственноручно подписанный приказ, и собственноручно составленные инструкции? Думается, что действовал он согласованно с расчетами российской императрицы. В противном случае не миновать было ему снести свою голову.
Продолжим: «Позиция короля Фредерика, а также деятельность русской разведки сорвали вмешательство Швеции в русско-турецкую войну 1735–1739 годов. Но через два года Швеция все-таки объявила войну России. Причем главной причиной тому стал бардак на российском престоле (странная формулировка. — В. Т.). По-другому ситуацию не назовешь. Подробное описание династического кризиса в России во второй половине XVIII века выходит за рамки нашей работы, поэтому мы упомянем о нем вскользь, уделив внимание лишь тем деталям, которые имели отношение к русско-шведской войне. Петр I убил в 1715 году своего единственного законного сына Алексея не столько из-за того, что тот был противником реформ, сколько из боязни за судьбу своей полузаконной жены Екатерины (Марты Скавронской) и ее потомства (это уже откровенный перегиб, поскольку, например, Петр так и не оставил никаких документов на предмет правил престолонаследия. — В. Т.). Но вскоре умер ребенком их сын Петр Петрович, «шишечка», как его любовно называл Петр I. Тогда Петр изменил закон о престолонаследии, по новому закону царствующий монарх сам назначал себе наследника. (Вот! — В. Т.) Однако Петр не сумел (или не успел) этого сделать»[288].
Сложно эту ситуацию назвать «бардаком». Но автор продолжает: «После смерти Петра Великого единственным законным наследником остался его внук Петр Алексеевич, сын несчастного царевича Алексея и Софии Шарлотты Христины Брауншвейг-Вольфенбюттельской. Но ему было, увы, только 10 лет. С помощью «птенцов гнезда Петрова»: А. Д. Меншикова, начальника Тайной канцелярии П. А. Толстого, генерал-адмирала Ф. М. Апраксина и канцлера Г. Н. Головкина (а также двух гвардейских полков) на престол взошла Екатерина I»[289].
Опять, уже в который раз получает подтверждение факт вмешательства российских спецслужб во внутриполитическую борьбу. Зачем! Зачем? Что у сыска, разведки и контрразведки не хватало своих дел или некуда было девать избыток сил и энергии? Что-то очень сомнительно. Думается, что все просто: российские спецслужбы в большей степени использовались (или участвовали самостоятельно, поскольку ими руководили не профессионалы разведчики или дипломаты, а политики) во внутреннем противостоянии из-за особенностей российской политической действительности: это когда «силовое» ведомство видело своей целью не поддержание порядка, а проталкивание к трону своих людей[290].
Через два месяца после смерти Петра (21 мая 1725 года), — пишет цитируемый нами автор, — в Петербурге состоялась свадьба старшей дочери Петра и Екатерины, царевны Анны Петровны с двадцатипятилетним голштинским герцогом Карлом Фридрихом. Формально и Анна, и Елизавета являлись незаконнорожденными дочерьми Петра Алексеевича, поскольку обе родились до его официального брака с Екатериной (Мартой Скавронской), но тогда об этом все предпочитали помалкивать[291]. Да и потом мало кто вспоминал.
Карл Фридрих оказался не очень удачной кандидатурой на роль жениха для дочери Петра Великого. Герцогство Голштинское имело размеры примерно 150 на 50 километров, и рассмотреть его на европейских картах можно было только через увеличительное стекло. Отец Карла, герцог Фридрих был приятелем и участником игр юного шведского короля Карла XII, а затем и мужем его старшей сестры Гедвиги-Софии. В Северной войне Фридрих Голштинский сражался на стороне шведов и погиб в 1702 году в битве при Клиссо-во. Карл Фридрих был его единственным сыном. В ходе Северной войны датчане отняли Голштинское герцогство у малолетнего Карла Фридриха. Но Петр I после смерти Карла XII призвал Карла Фридриха в 1721 году в Петербург и 22 ноября 1724 года помолвил его с дочерью Анной. От этого брака в 1728 году родился Карл-Петер-Ульрих, герцог Голштинский. Младенец оказался наследником по женской линии сразу двух престолов — Российской империи и Шведского королевства.
Тем временем в России после смерти Екатерины I в 1727 году на престол был возведен двенадцатилетний Петр II (сын царевича Алексея). По сути дела он был единственным легитимным русским царем после Петра I в течение всего XVIII века. Происхождение всех остальных было достаточно спорным. (Предположим, что это не так: можно ли считать спорным происхождение Анны Иоанновны, которая приходилась Петру Алексеевичу родной племянницей? — В. Т.[292]) Но, увы, через три года юный император умер от оспы, не оставив потомства. Посему российские вельможи и гвардейские офицеры выбрали на российский престол Анну Иоанновну, дочь слабоумного царя Ивана. Петр I выдал Анну Иоанновну за Фридриха Вильгельма, герцога Курляндского. Тот в 1711 году умер, однако Анна продолжала жить в Митаве. Вскоре молодая вдовушка нашла себе утешение в лице конюха Бирона. Позже она попыталась заставить Курляндский сейм признать ее фаворита дворянином, но сейм отказал ей. (Эти «сложности» для российской действительности роли не играли. — В. Т.)
Поначалу петербургские олигархи (этот термин, скорее, из наших времен. — В. Т.) попытались ограничить власть императрицы Анны, но вскоре она стала неограниченной правительницей. Фактически же в ее царствование правил Бирон. Императрице Анне требовался наследник. И она вспомнила о своей племяннице — дочери Екатерины Ивановны и Карла Леопольда, герцога Мекленбург-Шверинского. Других потомков у слабоумного Ивана V не было (другое дело, что злые языки утверждали, будто больной Иван был бесплоден, а дочек ему «настругал» спальник Василий Юшков)[293]. [Ну, эта «особенность» была для России делом привычным: рождение наследников престола приписывали не их родителям, а «дядям» со стороны[294].]
В 1718 году у Карла Леопольда и Екатерины Ивановны родилась дочь, которую крестили по протестантскому обряду и нарекли Елизаветой-Христиной. «После ее рождения семейная жизнь супругов совсем разладилась, и через три года мучений Екатерина Ивановна забрала свою трехлетнюю дочь и уехала в Россию. Императрица Анна Иоанновна перекрестила Елизавету-Христину по православному обряду, после чего она стала Анной Леопольдовной.
28 января 1733 года в Петербурге состоялась свадьба Анны Леопольдовны с Антоном Ульрихом герцогом (принцем) Брауншвейг-Люнебургским. 12 августа 1740 года у Антона Ульриха и Анны Леопольдовны родился сын, названный Иваном Вскоре больная императрица Анна Иоанновна выпустила манифест, в котором объявила Ивана наследником престола»[295].
Конечно, эта ситуация не прибавляла «весу» Российской империи на политической (международной) арене, но назвать все это «бардаком» язык не поворачивается: обыкновенная околопрестольная возня, поиски наследника в ситуации, когда императрицы не имели собственных детей. Другое дело заключается в том, что в эти малозначительные события были вмешаны, естественно, и руководители спецслужб и что выбор императриц оказался не самым лучшим[296]. Что поделать, такова жизнь.
Но было бы несправедливо сводить всю деятельность российских спецслужб исключительно к участию в «подковерных интригах» вокруг царского трона, царских наследников, русских принцесс с немецкими корнями и немецких принцев с русской родословней. Не все так просто. Правильнее сказать: все не так просто, а даже наоборот.
Вот что пишет историк Е. Анисимов:
288
Цит. по: http://militera.lib.rU/h/shirokoradl/5_01 html
289
Цит. по: http://militera.lib.rU/h/shirokoradl/5_01 html
290
Кошель П. А. История сыска в России. Минск, Т 1
291
Цит. по: http://militera.lib.rU/h/shirokoradl/5_01 html
292
См. по этому поводу также: Мавродин В. В. Рождение новой России. М., 1988.
293
Цит. по: http://militera.lib.rU/h/shirokoradl/5_01.html
294
Подобные «подходы», например, существовали, когда речь шла о сыне Екатерины Великой Павле и о двух других (считавшихся незаконнорожденными).
295
Цит. по: http://militera.lib,nj/h/shirokoradl/5_0l.html
296
Это можно сказать и о Елизавете Петровне, подыскавшей жениха, — Петра Федоровича — для будущей Екатерины Алексеевны (Великой).