Шведская сказка

Ольга с ужасом покосилась на фолиант черного цвета.

- Это «Молот ведьм» известнейшее сочинение преосвященных Якоба Шпренгера и Генриха Инститориса. Когда-то мои предки были ревностными католиками и отправляли на тот свет множество еретиков при помощи этой книги. – Гусман говорил это все с такой улыбкой, что кровь леденела в жилах. - Здесь описываются всевозможнейшие способы добиться признания. Особенно от женщины. Недаром всегда считалось, что женщина это сосуд зла и греха! Почитай ее, Хельга, когда будешь рассуждать о своей судьбе. Все приспособления, что описаны в этой удивительной книге, имеются в подвале моего дома. Мы никогда не были благочестивыми и лицемерными лютеранами! Сперва тебя разденут догола, затем палач внимательно осмотрит тебя, сожжет факелом все волосы на всем теле, потом нагую и изувеченную привяжут к скамье и перейдут к самим пыткам…

Несчастная девушка потеряла сознание. Гусман усмехнулся еще раз:

- Клер! – позвал. Неслышно появилась та самая ведьма.

- Не спускать с нее глаз! Ни днем, ни ночью. Чтоб ничего не посмела с собой сотворить. Отвечаешь за нее головой.

Старуха закивала в ответ.

- А теперь приведи ее в чувство, и растолкуй еще разок, подоходчивее, что ей лучше покориться. И покажи ей все достопримечательности этого дома! И расскажи ей о славном роде де Гусманов. Не забудь о territion – Ведьма снова кивнула, не проронив ни слова. Гусман вернулся к столу, забрал свою шляпу, еще раз взглянул на раскинувшуюся в беспамятстве девушку и стремительно вышел.

Глава 24. В заточении.

«А если и сам Бог тоже был инквизитором,

И к тому же таким жестоким,

почему бы и людям не подражать Ему?»

Св. Доминик

Теперь Ольга жила в доме Гусмана. После той ужасной беседы он больше не появлялся перед ней, лишь разок заглянул в комнату и прожег Ольгу таким взглядом, что она вся оцепенела в ожидании – сейчас начнется. Но Гусман исчез также стремительно, как и вошел. И лишь долго еще перед глазами девушки стояла та страшная улыбка, которую она могла наблюдать на его лице.

Отныне дни ее протекали в заточении и единственным живым существом, кто ни на минуту не отходил от Ольги, была старуха Клер. Хотя назвать эту ведьму человеком можно было с трудом. После того, что Ольга услышала от майора, больше всего она захотела покончить с собой. Но как это сделать? Клер ни на минуту не оставляла ее. Старуха почти не разговаривала с Ольгой. Но как только взгляд девушки упал на нож, что первый раз принесли в их комнату молчаливые слуги, подавая обед, старуха тут злобно сверкнула глазами и, схватив этот нож, прокаркала:

- Даже не думай красотка, что тебе удастся покончить с собой! Я вижу тебя все насквозь.

Она схватила вдруг ее за руку и потащила куда-то вниз по лестнице, уводя за собой в темные подвалы дома-крепости.

- Ты, наверно, не поняла еще куда ты попала? Или ты не видела герб, который висит на доме?

- Какой герб? – ничего не понимала несчастная, старясь не упасть на ступенях.

- «Собака с факелом в зубах». – торжествующе спросила злобная ведьма.

- Нет! – Ольге едва хватало сил отвечать.

- Это древний герб рода Гусманов! Или ты не слышала никогда о нем? О Святом Доминике? Это его матери Хуане де Аза, приснился незадолго до рождения сына удивительный сон, будто бы она носит под сердцем собаку, которая затем является на свет Божий с горящим факелом в пасти и предает огню весь мир.

Они стояли сейчас посреди огромного каменного мешка, запрятанного где-то в подземелье дома. Одинокий факел, воткнутый у самого входа, освещал лишь часть помещения. Старуха толкнула Ольгу к стене, так что девушка сильно ударилась спиной и головой о замшелые камни. В испуге она прижалась к ним всем телом и немедленно ощутила вековой пронизывающий холод, исходящий от стен.

Старуха приблизила к ней свой крючковатый нос, и обдавая зловонием своего дыхания, страстно зашептала в лицо своей жертве:

- Ты слышала про орден доминиканцев? Dominicani? Псы господни! Игра слов, но как она справедлива, ибо он, Доминик де Гусман, святой Доминик - основатель ордена и был Первым Инквизитором Святого Престола, искоренявшим все ересь огнем и железом. От одного этого имени вздрагивала вся Испания и Франция!

- Но… - ошеломленная Ольга пробормотала, - мы же… лютеране, а не католики. При чем здесь орден доминиканцев?

- Не торопись, красотка, у нас много времени. Здесь, в этом подвале, - старуха широко раскинула руки-крылья, как бы обхватывая девушку, - время превращается в вечность. Я расскажу тебе многое. Иди сюда! – одной рукой она сорвала факел со стены, другою же вновь впилась в плечо Ольги и повела за собой. Пляшущий огонь двинулся вместе с ними, заставляя отступать тьму дальше, но и позволяя ей сомкнуться заново позади женщин. Теперь Ольга видела длинный деревянный стол и такой же скамьей, а напротив него высилось одинокое грубосколоченное кресло с подлокотниками. – Садись сюда! – старуха толкнула девушку с такой силой, что она, не удержавшись на ногах, рухнула на то самое кресло. – И слушай! Шестьсот с лишним лет назад, берега этой дикой страны, населенной дикарями-язычниками, озарил свет истинной веры, принесенной из Рима. Вместе с солдатами в первых рядах шли простые священники, несшие своими благочестивыми проповедями озарение этим несчастным. Не понимая собственного счастья, и упорствуя в своей ереси, безумцы убили святого Генриха – первого пастыря и епископа заблудшей страны. И тогда на их головы обрушился гнев Господень в лице Святой Инквизиции. Язычники упорствовали, поддерживаемые схизматиками с востока, в своей ереси они доходили до того, что крещеных детей приносили в жертву своим идолам, а священникам выкалывали глаза и отпускали с насмешкой: «Идите и зрите свет истинной веры!» Этот дом и этот подвал, здесь неподалеку от побережья, был построен еще по времена папы Григория IX, чья булла придала силы защитникам истинной веры и обрушила карающую длань Господню на непокорные головы. С 1249 года здесь был тайный оплот Святой Инквизиции, её судилище и тюрьма. Сюда пришел и один из многочисленных родственников Святого Доминика, вместе с монахами построив этот дом-крепость, отразив все атаки еретиков и схизматиков, когда они попытались его взять штурмом и разрушить. И когда, король Швеции, нарушив Кальмарскую унию, отрекся от истинной веры и отвернулся от Великого Престола Рима, примкнул к еретикам-лютеранам, здесь остались те, кто были всегда псами Господа нашего. Они жили, живут, и будут жить так, как нам диктует наместник Бога, ибо он и есть сам Господь.

Ольга сидела, завороженная страшными словами, что лились, не переставая из уст старухи. Она даже не заметила, как та набросила на ее руки тончайшие сыромятные ремешки и девушка оказалась накрепко привязанной к подлокотникам того самого кресла, куда толкнула ее Клер.

- А теперь, - торжествующе произнесла старуха, - посмотри назад! – и прошла за спину Ольги, осветив то, что еще скрывала темнота.

- Зачем ты связала меня? – выкрикнула девушка, силясь приподняться.

- Что бы ты не упала на холодный пол, моя красавица, когда потеряешь сознание от увиденного! – усмехнулась старуха.

Девушка повернула голову, насколько ей это было возможно.

- Сейчас ты сидишь в том самом кресле, где проводились допросы упорствующих в своей ереси. – каркающий голос старухи доносился откуда-то сзади, из-за спины. – Прямо здесь же, не сходя с этого места тебе могут примерить испанские сапожки, посмотри на них. Клер появилась с правой стороны, и ее кривой изогнутый палец указал на странный предмет, состоящий из каких-то дощечек, скрепленных разными винтами. – Это оденут на твои прекрасные ножки, и будут сжимать тиски до тех пор, пока не превратят их в кровоточащие куски мяса, похожие на лохматые обрубки, а из костей не брызнет мозг!

Смысл слов еще медленно осознавался Ольгой, поэтому голос старухи продолжал звучать в ее ушах. Она была в сознании, но ей казалось, что все это происходит не с ней, что это сон, ужасный и неправдоподобный. Карканье продолжалось: