Вторжение в Ойкумену

— О, простите, за мои манеры, — рассыпался в извинениях молодой граф. — Наследный граф Леопольд Андреас фон Фалькштейн. Моему отцу принадлежат почти все окрестные земли. Впрочем, иногда я занимаюсь хозяйственными делами, как сейчас — объезжаю владения, вот заехал сюда. Старина Ганс делает прекрасные колбаски, что очень сложно не соблазниться.

Фалькштейн. Что-то цепляло в этой фамилии. Связанное с историей, которую им втолковывали шелта. А, бастардная ветвь всемогущих Фалькбургов, правителей Западной Империи. Близко, но не то. Что-то другое было и очень важное. Кажется с первым представителем этой фамилии. Внебрачный сын императора… А какого, кстати, говоря?

— Вижу вам, как представителю западных склавинов неприятна моя фамилия? — нахмурился Леопольд.

Ну точно! Альберт фон Фалькштейн, внебрачный сын императора Каролюса V, Великого. Знатный интриган, который поспособствовал, чтобы государство западных склавинов — Лехия, попала под руку Константина Сурового и стала частью Великой империи Севера. Не за просто так, не за красивые глаза. Императору Каролюсу нужен был союз со склавинами против турсманов. И тогда появился его внебрачный сын Альберт, который плотно занимался восточными склавинами, путешествуя по соседней империи, и предложил отцу закрыть глаза, на присоединение Лехии. Там была очень сложная интрига, немало шляхтичей погибло, досталось выпускникам Киммерийского университета, но в итоге каждый получил что хотел. Константин Суровый земли западных склавинов, а Каролюс Великий надёжного союзника. Все в выигрыше, кроме самих лехийцев, которые до сих пор переживают об утерянной независимости.

— Нет, — отрицательно мотнул головой Влад. — Я, как и мой брат, лоялен короне Мономаховых. В отличие от нашего отца. Но мы выросли в Шибире, на границе людских поселений и племён нелюди и думаем по-другому.

Фалькштейн кивнул, соглашаясь и перевёл взгляд на Свету.

— А лояльность Драгашей Мономахам не вызывает сомнений, со времён, когда те были повелителями Восточной Империи. Но…

— Моё происхождение подтверждено лично императором и проверено его придворными магами, — холодно отозвалась Светлана.

Владислав мысленно присвистнул — вот что уроки хороших манер, которые Светка внимательно слушала. Сам Фалькштейн рассыпался в извинениях, но, как показалось Владу, мысленно сделал какую-то заметку. Возможно, проверить самому. Или просто выяснить, с какими целями император Севера это сделал.

Впрочем, вскоре граф раскланялся (и это не фигура речи) с ними и куда-то отбыл о чём-то, говоря с Гансом, а Влада и Свету отвела наверх, в их комнаты, молодая, но некрасивая служанка.

Оставшись наедине Владислав мрачно посмотрел на Светлану.

— Интересно, со стороны шелта это такое изощрённое издевательство? — спросил Влад у своей соученицы.

— Сомневаюсь, — пожала плечами девушка. — По-моему, у них вообще нет чувства юмора. Нет, шутки они понимают, но сами шутить не могут.

Владислав, ставший Замойским, посмотрел в окно и вскрикнул от удивления.

Когда шелта давали им со Светой задание, то духи отправили двух учеников не просто так, в соседнюю страну. Им выдали несколько подсказок, чтобы они не блуждали до скончания века по Мурании. Напрямую они указать не могли, это было связано с какими-то высшими ограничениями на их деятельность, но намекнуть не возбранялось. Итак, три подсказки: гномы укажут, гномы подскажут, гномы обманут.

Полдороги Влад со Светланой ломали голову, но так ни к чему и не пришли. Да, в Ойкумене водились гномы, которые давали вассальные клятвы королям, на чьих землях были выходы наружу из их городов, но не более того. В земные дела и политику они лезли, покидали свои пещеры очень редко, и то для торговли. Были они и в Мурании, но где их искать? Нет, какое-то количество гномов покидало свою тёмную родину навсегда, но по каким-то своим, никому не ясным причинам, но вряд ли они будут ждать их в Мурании.

И вот Влад, выглянув в окно, увидел скульптуру, которая изображала группу весёлых гномов, показывающих на один из горных пиков. Подлетевшая к окну Светлана тоже всё сразу поняла и схватилась за голову.

Глава 11. Молодой граф Фалькштейн

Разложив вещи, Света и Влада, стараясь не выдавать своего волнения, спустились на первый этаж, где Ганс уже командовал на кухне, ругаясь как сапожник, на нерасторопных поварят.

— Любезнейший, — вежливо спросил его Владислав. — А не подскажете, что это за гора?

Он ткнул в сторону окна, где белел пик горы, на которую указывали гномы. Хозяин подошёл к окну и подслеповато вгляделся, куда Влад показывал.

— А! Гномья гора, — кивнул он. — Только вам туда не надо.

— Почему? — удивился Влад.

— Вы же кинжал Оттона ищете, — почесал затылок Ганс. — А там эта… его там быть не могло никак. Это же…

Он замялся, подбирая слова.

— Битва была в другой стороне. А там только положили отряд гномов, во время восстания пуритов.

— Может быть, пуритан? — уточнила Света.

Ганс задумался, на лице его отразилась тяжёлая работа мысли.

— Нет. Пуритов, — наконец определился он. — Да и опасно.

— Чем опасно? — спросил Влад.

— Горы, — пожал плечами хозяин гостиницы, так как будто это всё объясняло. — Само по себе там… ну и всякое опять же. Огры, орки беглые, да и виверн, говорят, видали. Не надо вам туда.

— А мы подумали, раз кинжал этот и так все ищут и никак не найдут, то просто прогуляться в горы, — пожал плечами Влад.

— Зачем? — взгляд Ганса выражал искреннее непонимание. — Да и как без проводника и охраны?

Влад и Света не нашлись что ответить. Ведь в мировоззрение содержателя гостиницы такая вещь, как экстремальный туризм, не укладывалась вообще от слова совсем. Нет, он понимал, когда знатные господа едут в столицу. За развлечениями. В Седалоуку дворяне ездили в поисках тишины, а маги, разыскивая кинжал Оттона. Зачем их, дворян и магов, может понести в опасное место, он искренне не понимал. Там только контрабандисты, аль разбойники шастали. Но они люди рисковые, ремесло у них такое.

— Не беспокойся Ганс, — раздался уже знакомый им голос Леопольда фон Фалькштейна. — Я составлю им компанию. Сам на той горе бывал и не раз, а мои слуги вооружены карабинами с байонетами. Да и молодые — хоть ученики магов, но наверняка что-то умеют.

Ганс покивал, но с сомнением, однако возражать не стал, решив, что господская блажь — это не его дело, и вернулся к своим обязанностям на кухне, снова начав ругать поварёнка за какую-то ошибку.

Оставшись втроём, молодые люди переглянулись. Владислав не знал, что ему сейчас говорить, то ли благодарить, то ли составлять план путешествия. Фалькштейн избавил его от раздумий.

— Тогда выдвигаемся завтра в восемь утра? — предложил граф.

Студентам ничего и не оставалось, как согласиться.

— Странный он, — проговорил Влад, — когда ученики вернулись в комнаты.

Сам Фалькштейн отбыл в свой дом, который у него, как и у многих аристократов Империи имелся в этом медвежьем уголке.

Предварительно они обговорили, на сколько дней отправятся в горы, какие припасы возьмут. В обсуждении участвовал и Ганс, с удовольствием продавший им немного запасов копчёностей.

— Может быть, ему просто скучно, и он хочет развеяться?

— Ну-ну, — больше Влад ничего не сказал.

Как и собирались на Гномью гору они выдвинулись на следующий день, с утра. Граф Фалькштейн был в сопровождении двух дюжих молодцов, которые были вооружены, но и по внешнему виду было видно, что они не дураки сойтись и в кулачной схватке.

Владислав и Светлана, хмуро переглянувшись, присоединились к ним, и процессия из пяти всадников и шести коней выехала в сторону Гномьей горы.

— До самой горы сутки конного перехода, — пояснял Фалькштейн. — Ну и там пробудем два дня, не больше. С лихвой хватит, чтобы объездить и всё осмотреть. Вообще, знаменательное место, там сошлись в битве при Седалоуке войска Каролюса Великого, с остатками пуритов. Император тогда перенёс престол патриарха Лацийского в Виндбону, но многие были не согласны с таким решением, считая отходом от веры…