Страница 91 из 149
– Так ведь все в округе знают, что тут собираются на оргию, – зарокотал Вельект, оправляя усы. – Дикую варгическую оргию, да! Будто бы вы набрали всякого добра в «Богатой лозе» и планируете споить всю округу, а закусить жареным яприлем в придачу. Дело это в наших краях новое, так что…
– Не могла ж я мужа одного туда отпустить! – решительно вклинилась госпожа Вельект.
Мел пробормотала себе под нос что-то про южан, развернулась на каблуках и убыла. При этом даже спина у неё выражала полную уверенность в нашем провале.
Как всегда, разочаровывать людей приходилось мне.
Уходить Вельекты отказывались начисто. Вельект упирал на то, что мы ему должны после его эпического купания в вине – и вообще, если что, он подсобит нам с «этой поганой скотиной, которая подняла рыло на мои запасы». Женушка и дочери держались того мнения, что мужа и папашу не бросят ни за что. И подбирали такие громкие аргументы, что листья с деревьев вокруг нас начали сыпаться втрое чаще. А оттуда, куда ушла Мел, прилетело свирепое:
– Пухлик, заткни их уже, я так яприля не услышу!
Пришлось извиниться и пригласить почетных гостей, так сказать, на просмотр. Я трусил впереди по рощице, показывая дорогу, а сам между тем распинался, что вот, тут у нас есть отличные руины хижины, где можно очень удобно встать или присесть, и если гости будут вести себя тихо – то все пройдет, конечно, гладко, потому что ну, мы же профессионалы, у нас всё под контролем…
Первое, что я увидел, когда мы явились на поляну – это корыто, украшенное с несомненным аристократическим вкусом. Половинки цитрусов, насаженные на края, придавали утончённости резьбе. Художественные пучки листьев, натыканные там и сям, добавляли неадекватности фениксам.
Последним украшением был Лортен, который раскинулся перед корытом, как только что пойманный тунец. И выдавал последние конвульсии.
Рихард Нэйш занимался привычным: он устранял. Поскольку устранить Лортена в обычном для Нэйша смысле было делом запретным – «клык» без особой заботы прихватил начальство за руки и как раз оттаскивал его в кусты.
– …всё под контролем, – шепотом договорил я, оценивая картину, явившуюся в серебристом свете Луны Мастена: украшенное корыто, распластанного Лортена и устранителя в белом, который деловито волочил по поляне добычу.
– Где под контролем? – подобрал папаша Вельект вопрос, который идеально обрисовывал ситуацию.
– Благородный Провожатый… – донесся слабый голос Лортена снизу. – Оставь же меня у кристального источника чудесного напитка… ибо мои крылья ещё не выросли.
– Действует, стало быть? – спросил я, почесывая бровь.
– Ну, около пяти минут он был… своеобразно активен, – отозвался устранитель, заканчивая буксировку в тени развесистого дуба. – А потом упал.
Оставалось надеяться, что на яприлей мой коктейль подействует примерно так же, как на директоров питомника.
В целом, всё устаканилось достаточно быстро. Вельекта и его женскую команду я познакомил с устранителем (это вызвало море энтузиазма, правда, больше у Вельектов, чем у устранителя) и пригласил занять смотровую зону за руинами. Нэйша жестом попросил занять позицию перед бывшей хижиной, поближе к Вельектам. Сам встал с другой стороны – чтобы магнат, если он вздумает и лезть на свиночку врукопашную, наткнулся бы либо на меня, либо на Нэйша. Или наоборот – если бы идти врукопашную вздумала свиночка – ее ждал бы все тот же неприятный кордон.
Лортена я всё-таки постарался утрамбовать его в кусты поглубже. Из кустов неслись полусонные и в высшей степени поэтические рассуждения о звездах.
– Без толку. Не слышу ни шнырка, – буркнула подошедшая Мел. Осмотрела расклад, задержалась взглядом на украшенном корыте. – Мили за две орет какая-то компания – черт знает, кого они там бить собрались. Может, и нас.
Я обратил к дубу, за которым хоронился устранитель, умеренно испепеляющий взгляд. Взгляд сообщал, что некоторых ушлепков надо бы прикладывать покрепче.
– Да и всё это… – Следопытка неопределенно обвела округу рукой и мрачно заключила: – Не явится он.
Крыса говорила мне обратное. Вот если бы у вас всё было идеально – свиночка бы поискала чего хорошего за тридцать миль. А так – встречай своё обычное везение, Гроски.
Ожидание получилось коротким и до удивления каким-то пристойным. Вельекты хранили почти что молчание; «клык» накинул маск-плащ и потерялся в тени дуба. Лортен любовался звёздами и временами выдавал тихое: «О-о-о-о-о, как!». Мел тревожно вслушивалась в царящую повсюду вокруг атмосферу праздника, дергалась и шипела: «Эти теперь уже за милю, точно нас ищут», «Мантикоры корявые, есть топот, но не пойму, чей».
Яприль выступил на сцену внезапно и с умеренным величием. В роще с севера послышался развеселый топоток, потом недоуменные вскрики гуляк: «Э-э, кто свинью потерял?» – и старый знакомец деловито вынырнул на поляну, уткнув нос в соблазнительный винный след.
И застыл, осиянный луною с небеси. Изумленно подняв рыло и уставившись на корыто перед собой. На морде свинюшки явственно отрисовалось: «Это всё мне? Мне одному?!»
Выглядел он так, будто его друзья все разом вспомнили про его давно забытый день рождения. Или он внезапно очутился в Чертогах Блаженств для алкоголезависимых яприлей.
– Ух ты ж! – разом озвучили Вельекты выражение на морде свиночки.
Яприль не слышал: он с благоговением на морде продвигался к чудесному корыту. Недоверчиво шевеля рылом, ибо – а вдруг мираж.
Шаг. Еще шажочек. Полусонный, неверящий шажочек, как когда ты идешь, распахнув объятия, к своей мечте. Рыло яприля затрепетало над корытом. Замерло, будто что-то осознавая.
Потом в корыто решительно нырнуло. Я сдержал вздох облегчения.
Нэйша было не видно и не слышно, Лортен перевернулся на бочок и тихонько бормотал что-то про тягу свиней к истинно прекрасному. Вельекты у меня за спиной упивались зрелищем и комментировали в голос:
– Он действительно пьяница, действительно!
– Ха! Я же тебе рассказывал, как эта скотина разорила мой погреб.
– Какой огромный!
– Ужасный!
– Ну нет, он даже милый, погляди!
Яприль в самом деле выглядел этакой домашней свинкой, только огромной и облачившейся к празднику в мягкий бирюзовый костюмчик с серебром. От всей души погруженная в корыто свинка, да. Булькающая, блаженно прихрюкивающая и вообще, всячески подающая нам надежду на благополучный исход.
Потом я услышал шепот Следопытки: «Эти твари уже совсем близко… теперь идут тихо. Идут сюда».
Внутренний инстинкт взвизгнул насмешливо и злобно – за миг до того, как тишина взорвалась криками, а из рощицы прямо по курсу посыпались темные фигуры. Фигуры яростно вопили всякое: «Эти уроды здесь!» – «Вали их совсем!» – «Где этот, мать его, директор питомника?!»
В фигурах смутно опознавались наши старые знакомые – те самые «удильщики», которые так хорошо познакомились с боевыми навыками устранителя. И те самые искатели сбежавшей невесты. Которые свели такое же приятное знакомство.
Компания явно объединилась на почве общих интересов «грохнуть нас всех».
Я отметил короткое движение в тени дерева: устранитель решил доделать то, что не доделал днем. А потом раздалось:
– Это кто это смеет оскорблять моих гостей?! – и Нэйшу пришлось ловить разгневанного магната. Жена магната и три его дочки подбадривали Вельекта разноголосьем: «Это что за разбойники?!» – «Сейчас узнаете, кто тут хозяева!»
Потом то ли среди «удильщиков», то ли среди «искальщиков» нашелся кто-то, кому Нэйш не отбил последние мозги.
– Это что там, яприль? – спросил голос этого здравого.
Тёмные фигуры начали замедляться и замерли совсем.
Яприль величественно поднял голову. С таким видом, как будто до него только что дошло: тут же и публика есть.
В наступившей звенящей тишине кто-то робко помянул мать-Аканту.
– Всхрую? – поинтересовался яприль у внезапных зрителей. Помотал головой, как бы говоря: «Чего явились-то?»