Страница 35 из 42
Я отвечаю коротким словом:
"Ок"
Одна галочка появляется под сообщением и так остается сколько бы я не гипнотизировала свой телефон. Оно висит непрочитанным даже вечером, когда я уже дома.
После ужина остаюсь на кухне помочь маме, преследуя свою цель. Едва дожиаюсь, когда папа выйдет из кухни, мы по прежнему стараемся беречь его. После минутного молчания, не выдерживаю и выпаливаю:
— Мам, Радим спрашивал обо мне?
42.2
— Мам, Радим спрашивал обо мне?
Я сгружаю посуду в мойку. В ожидании ответа сажусь обратно за стол. Мама не доверяет мне мытье посуды с тех пор, как я чуть не упала в обморок прямо в узком проходе между холодильником и кухонным гарнитуром, разбив при этом несколько тарелок. Прошло уже пару месяцев и приступы головокружения отступили вместе с токсикозом, но мамино доверие не удалось вернуть.
— А как же, подскочил, ввалился на кухню как медведь, искал чего-то. Спросил где ты.
На последней фразе я сажусь напрягшись, в предвкушении дальнейших подробностей, но мама неумолима, продолжения не следует. Она размеренно намывает посуду в тишине, а я сдуваюсь как шарик.
— Вижу у вас все наладилось. — продолжает она, заметив мою реакцию, — Рассказала наконец. Вот и славно. Давно пора. А то, как малыша растить без отца?
Замираю, а о самом главном я, конечно, и не сказала. Мог он догадаться по моему животику? Мог же.
Не знаю куда спрятать от мамы глаза, они беспорядочно бегают по кухне в поисках ответа. Понимаю, что выдам себя таким поведением и хватаю свою кружку, пряча взгляд уткнувшись в остывающий чай.
Мама стоит у мойки и не видит моих метаний, а когда оборачивается на мое молчание я уже пью чай, уткнувшись взглядом в конфетницу.
— Ты что ему не рассказала?! — тарелка выскальзывает из ее рук со звоном падая в мойку.
Все же, провести маму не удалось. Знает меня как облупленную. И мое молчание сказало само за себя, конечно выдало меня.
— Что ж вы делали всю ночь?
— Мааам! — возмущенно пищу.
— Ну, ладно, пол ночи? — снисходительно сокращает срок мама.
Мои щеки горят, краснею как школьница, а мне на минуточку уже двадцать шесть! Стыдно-то как, мой взгляд снова мечется по кухне, не зная где спрятаться.
— Ты ж на узи ходила, хоть снимок показала ему, раз язык у тебя не ворочается.
Тяжело вздыхаю. Разве я об этом думала вчера? Мысли плыли совершенно в другом направлении.
А снимок так и лежит в сумочке. Никем не увиденный. Я его так и не показала никому, даже родителям. Просто забыла обо всем, слишком напряженным был вечер.
Мама наконец заканчивает отмывание кастрюли и поворачивается ко мне, вытирая руки вафельным полотенцем. Она садится ко мне за стол.
— Позвони ему, узнай как дела, невзначай расскажи о ребенке. — участливо советует мама.
— Вот же глупая ситуация, мам, я и хочу рассказать и не могу, мне все время что-то мешает, как будто что-то держит и не дает рассказать. — я смотрю на нее с надеждой, что подскажет, как поступить.
— Ну, здесь только один совет, просто собраться и рассказать, по другому не выйдет, пока ты ходишь вокруг да около, маешься, выискивая отговорки, ты не сможешь рассказать ничего. А время идет. Я говорила неоднократно, если ты не можешь, я сама расскажу, меня-то ничего не держит.
— Нет, мама, пожалуйста, я хочу сама! — умоляюще смотрю на нее.
— Сама, ты ни на что не решишься, — тяжело вздыхает мама.
— Я хотела утром рассказать, но ты отправила меня на работу, а теперь он не выходит на связь. — вышло с упреком.
— Откуда ж мне знать было, что за всю ночь вы не сговоритесь. — всплескивает она руками.
Возможность рассказать Радиму мне выдается очень скоро и если бы знала, чем обернется моя попытка, может и не стремилась к этому так рьяно.
Радим
Сон, словно видение. Моя жена, такая хрупкая и нежная с круглым животиком, беременная, в какой-то полупрозрачной сорочке, склоняется надо мной…
Просто сгреб ее в охапку и не смог отпустить.
Остатки сна все еще будоражат, вспенивая кровь. Нереальное видение — нимфа в полупрозрачном одеянии склонившаяся надо мной, нежно ведущая своими соблазняющими пальчиками.
Схватить и подмять под себя, лениво ворочаются мысли. Но с нимфой так нельзя! С этой нежной девочкой нужно трепетно и ласково, чтобы не спугнуть.
Кто бы в этом сне объяснил мне, почему нельзя? Схватить и никуда уже не отпускать.
Подскакиваю с дивана как ужаленный. Ночное наваждение все еще держит мое сознание, нехотя рассеиваясь.
За что-то цепляюсь ногой и с грохотом валюсь на пол. После ночного видения, нереального сна про нимфу, пришедшую залатать мои раны, обстановка комнаты кажется не знакомой. Но это на первый взгляд, приглядевшись, понимаю где я.
Трясу головой, растирая ладонями лицо, пытаясь прийти в себя. Нужно же было так вырубится вчера. В тесной кухоньке, с ласковыми пальчиками на моей щеке, теплым ароматом Маришки рядом, привели всю мою сенсорику в режим офф. Меня срубило это настоящее ощущение ее рядом, вернуло мне расслабление и умиротворение — я снова дома, не один.
За все это я должен благодарить Валеру. Когда он позвонил вчера, сказал, что нужно забрать одну уж больно самостоятельную особу из больницы, ушам своим не поверил.
Я смирился, что мне нужно сотрудничать с ним, когда гендир представил на очередном заседании нового партнера в лице старого знакомого. Теперь я знал как его зовут и это не облегчало его участь. В первую минуту был близок, чтобы задушить его там, в зале переговорки. красная пелена словно опустилась и я реально отчетливо представил, как рву его голыми руками на части, как дикий зверь. За последнюю встречу, за то, что постоянно трется с Мариной рядом. Просто за то, что моя Маришка теперь работает с ним! Но к счастью, нам очень скоро выдалась возможность пообщаться наедине и за вытяжкой одной сигареты за другой мы пришли к консенсусу. Его слова были убедительны. И я ему поверил, давая шанс реабилитироваться. Теперь он стал моим союзником.
Долгих четыре месяца я держал себя в оковах, не видел Марину, старался держаться подальше, не донимать ее, сдержать обещание, решить все свои проблемы и только тогда вернуться к ней
и теперь меня физически выламывает. Жесть как хочу ее увидеть, обнять зацеловать. Но для начала нужно с ней объясниться, все рассказать. Вымолить прощение за свою глупость и оплошность.
Она просила, а я пообещал.
Да, сдуру наобещал ей все, что она пожелает. Наверно никогда не научусь сопротивляться ее желаниям. Не зря я назвался ее Золотой рыбкой, это действительно так. Не могу отказаться исполнять все ее желания и прихоти.
Радим/2
Нереальное ночное видение приобретает физические очертания и я вижу обстановку комнаты.
Гостиная четы Обрамцовых — пастельные обои, стеллажи, заполненные книгами и фоторамками, телевизор. Тиканье часов привлекают внимание. Стрелка неумолимо движется к цифре восемь. Растираю лицо руками. Сегодня я умудрился все проспать и уже везде опоздал.
Выпутавшись из коварного одеяла хочу направится на поиски Марины. Мне же не привиделось, это ее я держал в своих объятиях ночью, пришедшей в образе лесной нимфы с распущенными волосами и ночнушке, отчетливо вырисовывающей ее силуэт в отсветах уличного фонаря.
Мотаю головой, чтобы смахнуть это наваждение. Маришка, Маришка, она же здесь сейчас. Только найти и протянуть руку. Снова обнять, вдохнуть ее сладкий аромат. Счастье было так близко, она была рядом со мной этой ночью. Как волшебный сон, нереальная, неземная. А я все тупо проспал.
Сейчас когда все вопросы выяснены. Служебное расследование привело к неожиданным результатам, но закономерным. Наконец нашли крысу, что не только слал мне угрозы, но и сливал инфу с помощью Лики.
Когда все невзгоды остались позади, когда я наконец снова чувствую себя хозяином своей жизни.