Страница 3 из 4
1.3. Нарративы в судебном процессе и их роль в правовой аргументации
Независимо от подхода, исследование нарративов в праве чаще всего базируется на анализе конкретных фактов, заключенных в правовой аргументации, и, соответственно, особое внимание уделяется тому, как они повлияли на то или иное судебное решение. В свою очередь, применение методов литературного анализа и критики к праву в большей степени подразумевает интерпретацию правовых текстов с позиции намерений его автора, а также с учетом того, какой смысл читатель вкладывает в них со временем посредством толкования и перетолкования.
В отличие от позитивистского подхода, нарративный подход к праву помогает оценить истории, значение которых преуменьшается при чисто доктринальном подходе к оценке фактов у позитивистов24. Под историями в данном случае понимают выстроенный в единую повествовательную линию набор фактов, относящихся к юридически значимым событиям, которые излагаются с позиции различных участников судебного процесса. Адвокат и прокурор в суде как раз и занимаются выстраиванием таких историй. Задача процессуальных противников состоит в том, чтобы выстроить и рассказать наиболее правдоподобную и убедительную историю, в которую поверит суд или присяжные. История в данном случае должна иметь четкий язык повествования, чтобы противоположной стороне было тяжелее опровергнуть факты. Для этого юристу в процессе убеждения нужно использовать аргументы, не только апеллирующие к нормам права, но также этические и мировоззренческие, ведь «сухая» правовая аргументация не будет вызывать необходимых эмоций у слушателей данной истории, которые играют огромную роль в рамках судебного процесса, в особенности если речь идет о суде присяжных.
Безусловно, юрист должен находиться в четких рамках профессиональной этики и не прибегать к фальсификации фактов, аргументируя позицию своей стороны. У судебного процесса в силу его природы нет объективных критериев истинности правовых сюжетов: любые факты могут быть интерпретированы с разных точек зрения. Любая правовая позиция может преломляться под влиянием мировоззренческих, этических и эмоциональных переживаний25. Этот субъективный аспект любого судебного процесса не должен быть инструментом для выстраивания историй, основанных на фальсификации фактов26. Однако не будем забывать, что работа судебного юриста состоит в том, чтобы осветить факты дела в наиболее выигрышном для своей стороны свете. Кроме того, квалицированный юрист должен быть готов к тому, что спорящая сторона может применять фальсификацию в процессе аргументации своей позиции. Ограничения на вымысел и ложь при изложении фактов накладывает ораторская этика, разработанная классической риторикой, в том числе судебной, а нарративная теория предлагает методику для написания ясной и правдивой истории, работающей на доказывание своей позиции по делу, а также помогает противостоять неэтичной интерпретации фактов, к которой может прибегнуть другая сторона судебного процесса27.
Обобщая сказанное, обратимся к профессору Йельского университета П. Гевиртцу. Он считает, что под осмыслением права с точки зрения нарративного подхода подразумевается ряд различных практик. Среди них он выделяет следующие: анализ взаимосвязи между историями и правовой аргументацией; исследование различий между тем, как стороны судебного процесса, судьи, просто практикующие юристы или стороны правового спора формулируют и используют истории; изучение того, какие типы историй являются наиболее убедительными с позиции суда; анализ риторики судебных речей и решений. Наиболее важным аспектом данного подхода П. Гевиртц считает осмысление права в большей степени с точки зрения фактов, чем с позиции совокупности норм и правил. Это подразумевает изучение не только того, как та или иная норма права была найдена и применена, но и того, каким образом решение было сформулировано и чем оно было продиктовано28, ведь никакое решение нельзя обосновать, как указывает Б. Джексон29, исключительно с точки зрения объективных фактов и норм права, вне контекста судебного разбирательства и его повествовательных рамок. Мотивировка судебного решения всегда формулируется из правовой оценки различных историй, рассказанных сторонами в рамках судебного разбирательства.
1.4. Повествование (prothesis, narratio) как риторическая категория
Задолго до появления нарративистики вопросами построения судебной речи и роли изложения фактов в выгодном для стороны свете занималась классическая риторика. Повествование как значимая часть любого выступления или любой речи подробно рассматривается в главах риторических сочинений о частях ораторской речи. В них же даются практические советы, как следует выстраивать повествование, которое позже стало охватываться термином «нарратив», для того, чтобы убедить аудиторию в правоте своей позиции. В переводах античных сочинений по риторике наряду с термином «повествование» встречаются также термины «изложение» (др. – греч. prothesis) и «рассказ» (лат. narratio).
Аристотель считал изложение и способы убеждения необходимой частью любой речи, в отличие, например, от вступления и заключения30. Он подробно излагает, как нужно строить рассказ и какими свойствами он должен обладать в различных видах ораторских речей: совещательных, показательных и судебных. Он отмечает, что речь слагается из двух частей: части, не зависящей от искусства оратора («потому что оратор к фактам не имеет отношения»), и части, зависящей от его искусства, которая состоит в том, «чтобы показать или что предмет речи факт, если он кажется невероятным, или что он именно таков, или настолько важен, или все это вместе»31.
«Благодаря тому, что повествование удобно для восприятия, аудитория охотно следит за последовательностью и составом события», – пишет Ю. В. Рождественский32, известный русский филолог, создатель своей научной риторической школы, которую продолжает филологический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова. Ю. В. Рождественский отмечает, что «всякое повествование заведомо неполно», потому что «события, его составляющие, избираются так, чтобы подвести слушателя к определенным выводам»33. Эта неполнота делает повествование уязвимым для критики, потому что аудитория может привлечь внимание к опущенным событиям, тем самым опровергнув ход и смысловое содержание повествования, а то и речи в целом. «Поэтому, – пишет автор, – при повествовании выбор событий необходимо хорошо обосновать, а не просто опускать невыгодные для говорящего эпизоды (что нередко делают судебные ораторы)»34.
На роль повествования в риторическом убеждении указывает и А. А. Волков: «Поскольку повествование предполагает рассказчика, предметом оценки оказываются не только факты, но и достоверность изложения. Как способ изложения повествование субъективно, так как включает разделенные образы рассказчика и аудитории и основано на использовании глагола»35. Действительно, при построении повествования рассказ ведется в последовательном порядке, а действия передаются глаголами. Отношения между участниками общения (дейксис) передается личными местоимениями «я», «мы», «он», «она», «они» и «вы», которые позволяют разделять аудиторию и рассказчика или противопоставлять действия одной стороны действиям другой. Дейксис и модальность высказывания служат инструментом смысловой организации текста и позволяют построить изложение фактов наиболее эффективно для достижения целей ритора.
Продемонстрируем, как можно использовать модальность в построении изложения в нужном нам направлении. Допустим, прокурор утверждает, что обвиняемый знал, что распространяемые им сведения не соответствуют действительности. Адвокат, когда будет излагать факты дела в жалобе или ходатайстве, изменит модальность высказывания, чтобы подготовить судью к тому, что этот факт будет оспариваться, и напишет примерно так: «22 сентября 2012 года обвиняемый опубликовал в газете “Вечерние новости” сведения, которые якобы не соответствовали действительности». Степень достоверности информации, представленной прокурором, при использовании слова «якобы» снижается. Помимо данного риторического приема, при построении повествования можно сгруппировать факты так, чтобы из повествования следовал определенный вывод. Еще можно добавить убедительности своему повествованию, добавив в речь образность и необходимую патетику там, где это будет уместно. Как бы ни было выстроено повествование, оно все равно подлежит оценке другой стороной и может подвергаться критике, но если сами факты изложены верно, то историю, создаваемую с помощью пафоса и риторических изобразительных средств, опровергнуть будет сложно. Единственное, что можно будет сделать, – это противопоставить ей свое видение фактов, т. е. написать свое повествование, свой нарратив, добавив детали, о которых умолчала другая сторона, или по-иному расставив акценты.