Страница 60 из 84
Хотя Гамсун вновь возвращается к теме социальной отверженности, бессилие Августа на этот раз носит уже необратимый характер.
Критики писали, что довольно сложно определить жанр этих произведений, настолько переплелись в них черты романов реалистического, символистического и философскоплутовского.
«Для повидавшего свет Августа обыденное существование кажется невыносимым: в бедных деревнях люди жили как в дремоте, – все, что зарабатывали, проедали; дети учились только тому, что знали их родители, – и так проходили дни и вся жизнь, – пишет Б. Сучков. – Это инертное существование Август расшатывает, увлекая людей своей безудержной фантазией, гомерическим враньем, посулами, иногда дельными советами, но часто и совершенно непрактичными... В конечном итоге беды навлек Август, его безудержное стремление идти в ногу с цивилизацией.
Вообще все, кого увлекают россказни Августа, так или иначе за это платятся. Его друг Эдвард Андреассен, вовлеченный Августом в бродяжничество, нигде не может пустить корни. Проведя долгие годы в Америке, он, сильный человек, возвращается домой надломленным, потеряв энергию и интерес к жизни. Его жена Ловиса-Магрете, жизнерадостное создание, с успехом боровшееся за существование на собственном маленьком хуторе, после пребывания за океаном превращается в рассеянную, не находящую себе покоя и места женщину, стремящуюся обратно, к призрачной жизни больших городов.
Лишь те люди, кто не гнался за миражами, а прочно держался за родную почву, – крестьянин Эзра, не расстающийся со своим наделом, Паулина – владелица поленской лавки, честное, прямолинейное существо, ее брат, староста Иоаким, – выдерживают превратности времени и, не гонясь за многим, постепенно улучшают жизнь. Иной раз они выступают против Августа, иной раз в союзе с ним, ибо образ Августа многомерен. Раздумывая над его сутью, староста Иоаким изрекает несколько загадочно, что Август есть «...символ, что значит образ или пароль»».
Хотя наиболее сильной является первая часть трилогии, а последняя – самая слабая, все три романа имели оглушительный успех. С 1927 по 1933 год трилогия издавалась множество раз, а романы были проданы тиражами соответственно в 30 тысяч, 25 тысяч и 27 500 экземпляров.
* * *
Поскольку завершить работу над первой половиной «Бродяг» Гамсуну удалось уже к концу лета, он смог уговорить и Марию пройти курс психоанализа у Стрёмма. Напомним, что от безумной ревности жена Гамсуна страдала не меньше самого писателя.
Осенью 1926 года семья переезжает в Осло и снимает там виллу. Мария ходит на сеансы к врачу, которому нисколько не верит, и считает его методы смехотворными, но противиться мужу она не смеет, потому что Гамсуну хорошо работается в это время, а для нее хорошее настроение мужа было очень важно.
3 января 1927 года Гамсун начинает повторный курс лечения у Стрёмма и, по приказу врача, снимает отдельную квартиру для себя неподалеку от «семейной» виллы. С Марией он изредка встречается на ступеньках крыльца кабинета Стрёмма, но разговаривать им запрещено, поэтому они лишь улыбаются друг другу.
Возможность работать была так важна не только для Гамсуна, но и для Марии потому, что материальное положение писателя было не таким уж прочным.
Часть денег он потерял сразу после Первой мировой войны, когда многие банки разорились. Кроме того, в 1924 году Гамсун купил 200 акций норвежского отделения датского издательства «Гюльдендаль», которое с 1902 года было его постоянным издательством. Всего было 1200 акций, и их купили люди, имеющие отношение к литературе.
Сначала положение норвежского издательства выглядело весьма плачевным: акционеры задолжали много денег датчанам, у которых и купили филиал, и только благодаря невероятному коммерческому успеху трилогии Гамсуна норвежский «Гюльдендаль» и его директор и друг писателя Харальд Григ смогли выплатить датскому «Гюльдендалю» долг.
Издательство было обязано Гамсуну самим своим существованием. Когда же в 1931 году писатель решил продать «Гюльдендалю» все права на свои написанные книги, он получил за них 200 тысяч крон, которые были выплачены немедленно. Гамсун решил все свои денежные проблемы, но в свойственной ему манере тут же потратил большую их часть на благотворительность: 25 тысяч крон перечислил на счет Союза художников Норвегии, 25 тысяч крон – на счет Союза писателей Норвегии и еще 50 тысяч крон пожертвовал двум детским домам.
В 1933 году он решил выкупить свои права обратно, поскольку, как он заявил Григу при встрече, ему не нравилось «чувство, что он сам себе не хозяин». Григ согласился на сделку. Но в 1938 году Гамсун вновь решает продать права издательству, и тут уж Григ был вынужден ответить отказом: слишком нестабильна стала экономическая ситуация в мире.
* * *
Денежный вопрос всегда волновал Гамсуна – но не «корысти ради», а в интересах семьи и детей.
Дети от второго брака всегда жили с ним и в полной мере пользовались деньгами отца. А вот с Викторией, дочерью от Бергльот Бек, дело обстояло иначе.
В 1920 году Гамсун, как мы помним, послал ее учиться во Францию и при этом не скрывал, что у него есть свои планы на ее будущее.
Виктория поехала во Францию и вышла там замуж за англичанина, уехала в Англию, но вскоре вернулась обратно. Молодые супруги Чарльстон купили себе небольшую усадьбу во Франции и занялись земледелием, точно так же, как и сам Гамсун, и это было то, что он советовал делать другим, – но только не дочери Виктории, которая должна была стать светской дамой и выйти замуж за американского миллионера.
«Мне хотелось для тебя чего-нибудь другого, а не того, что случилось, – в столь юном возрасте оказаться на задрипанном хуторе во Франции. Ты должна была увидеть мир, ты создана для большого чувства, я известен, и у меня есть знакомые в четырех странах мира».
К тому времени Гамсун уже был вторично женат, и у него не оставалось времени заниматься дочерью от первого брака. Тогда Виктория нашла замену отцу – его старого приятеля консула Огорда, который с течением временем стал ее мудрым советчиком и воспитателем.
Тем не менее отец никогда не забывал о дочери. Получив Нобелевскую премию, он предложил Виктории поехать вместе с ним в Стокгольм и обещал выплатить ей часть премии. Но Виктория отказалась.
Осенью 1927 года Гамсун стал чувствовать себя старым и ненужным, а потому решил выплатить Виктории единовременную компенсацию отцовского наследства.
Поскольку Гамсун сохранил прекрасные отношения с первой женой и, кроме того, регулярно выплачивал ей хорошее денежное содержание, он обратился с предложением о выплате наследства к Бергльот. Однако Гамсун оставался самим собой и в письме к бывшей жене не мог не «проехаться» по поводу зятя-англичанина, которого терпеть не мог: «Конечно, Виктория может посоветоваться по поводу наследства со своим мужем, хотя оно совершенно не имеет к нему никакого отношения, это ее личные деньги, и будет лучше всего, если они так и останутся ее деньгами и будут находиться на ее счету в норвежском банке».
Старшая дочь Гамсуна обратилась за консультацией к консулу, который посоветовал ей подождать, ибо, по его мнению, со временем авторские права ее отца будут только увеличиваться в цене, как и его капитал. Именно так и ответила Виктория – в очень вежливой форме – отцу в письме.
Гамсун пришел в ярость, поскольку действительно предлагал дочери очень хорошие условия, написал довольно резкое письмо Бергльот, а в заключение прибавил:
«Кроме того, Виктория не получала гарантий от Бога, что будет жить дольше меня, и в случае ее ранней смерти она вообще ничего не получит, если только я умру позже нее».
Тем не менее в 1930 году он вновь вернулся к вопросу о выплате наследства, поскольку ложился на операцию в больницу и хотел обеспечить деньгами свою старшую дочь. Вероятно, отношения с Марией начали портиться уже в то время, поскольку Гамсун стремился во что бы то ни стало решить вопрос при жизни.
Виктория пошла навстречу желанию отца и попросила, чтобы его и ее адвокаты обсудили условия выплаты единовременной компенсации. Адвокаты произвели подсчет, и получилось, что доля наследства Виктории 28 тысяч крон. Гамсун посчитал такую сумму очень маленькой и сказал, что сам он рассчитывал выплатить дочери около 50 тысяч. В результате сумма выплаты была установлена в 45 тысяч.