Небесный берег

Дом номер тридцать четыре на улице Столлехен совершенно не вписывался в их привычный образ жизни. Эванжелина напомнила себе: привычный образ жизни канул в небытие девять лет назад. Отец не женился, у него не родилось других детей, он стал одиноким мужчиной, потерявшим всех, кем когда-то дорожил.

Эванжелина зашла в библиотеку, рефлекторно взяла книгу, даже не посмотрев на корешок, и прошла вглубь.

– Папа?.. – совсем тихо позвала Эванжелина.

Ответом стала тишина.

Тиана прошла следом за ней – на всякий случай. Аккуратно обогнала Эванжелину и повернула направо. У окна в небольшом мягком кресле сидел мужчина, чьи волосы уже начали седеть.

– Господин, – позвала Тиана.

И Эрвин поднял на нее взгляд, отложил книгу на небольшой столик и приспустил очки.

– К вам гостья. Думаю, вы будете очень рады ее увидеть.

– Я не хочу никого видеть, Тиана. Передай гостье…

Эванжелина вышла из-за высокого книжного шкафа и встала рядом с Тианой.

Ирмтон Пини сидел на удобном диване бордового цвета в просторном кабинете главнокомандующего Кахира Веласкеса. Сам фельдмаршал Веласкес просматривал внушительную стопку документов, сидя за столом. Ирмтон любовался оттенком красного дерева стола и думал, что с радостью купил бы точно такой же в свой собственный кабинет.

Перед Ирмтоном Пини с левого края невысокого журнального столика располагался огромный передатчик, имеющий прямоугольную форму, напоминающую коробку, и множество кнопок с двумя динамиками. С правой стороны тянулся скрученный провод, на конце которого был прикреплен микрофон. Из него иногда доносился шорох, но никто с ними не связывался. Наушники и микрофон лежали рядом.

Они ждали вестей от солдат, которые скрывались в районе улицы Столлехен, где жили не самые богатые аристократы, но почему-то именно тот район выбрал мистер Эрвин Фрейр, когда настала пора менять жилье. Ирмтон отчаянно не понимал такого выбора, ведь Эрвин Фрейр мог позволить себе практически любой дом в пределах Форты. А имей Эрвин Фрейр возможность уехать из Форты – родственникам магов запрещалось пересекать границу, – то смог бы купить даже королевский дворец в Индарре, если бы их королева выставила его на продажу.

– Вы уверены в том, что они появятся там? – сухо спросил Ирмтон Пини.

Кахир Веласкес поднял одну бровь, не отрывая взгляда от документа.

– Уверен, – ответил он после недолгой паузы, и голос его не располагал к продолжению беседы. – Мы внушаем всем, что они монстры. Бесчеловечные, жестокие, неспособные на человеческие чувства и привязанности. Но вы умный человек, мистер Пини, скажите мне, так ли это? – твердо спросил Кахир Веласкес.

– Все зависит от того, с какой стороны посмотреть, фельдмаршал Веласкес. Вы видели бои Кровавого Императора? – Это был риторический вопрос, поэтому Ирмтон продолжил, не дожидаясь ответа: – Вряд ли вы станете возражать, если я назову его монстром.

– Монстра из него сделали вы, мистер Пини.

– Простите? – опешил Ирмтон Пини.

– Я сказал: монстра из него сделали вы.

– Я прекрасно услышал ваши слова, фельдмаршал. Но я не понимаю… Он убивал прохожих в возрасте семи лет. Если бы не я, стал бы массовым убийцей и терроризировал весь Партум, если не всю Форту.

Они немного помолчали. Кахир Веласкес перевернул лист бумаги, присмотрелся к напечатанной фотографии, с которой на него смотрел парень с рыжими волосами и ожесточенным взглядом. Под фотографией стояла подпись: «Эверлинг Рагнар». А следом: «Кровавый Император».

– Не будьте таким идиотом, Ирмтон! Вы поняли, о чем я. А теперь ответьте на мой вопрос.

Кахир оторвался от разглядывания фотографии Эверлинга и, не дожидаясь ответа, спросил:

– Вы продавали его?

– Что? – еще сильнее удивился Ирмтон Пини.

– Не прикидывайтесь, что не понимаете. Я прекрасно знаю, что вы продавали другого бойца, Герсия Мидоса. Первый раз – в наказание за то, что не выполнил ваших установок. Потом – потому что вам предлагали хорошие деньги. Вот я и спрашиваю, продавали ли вы Эверлинга Рагнара? Из кого еще вы сделали шлюху?

Они наконец посмотрели друг другу в глаза, и Ирмтон Пини с расстановкой осторожно произнес:

– На чьей вы стороне, фельдмаршал?

– На стороне короля Иоганна, разумеется. Что за вопросы, мистер Пини? – усмехнулся Кахир Веласкес. – Я всего лишь подумал спросить цену, которую вы требуете за право провести ночь с одним из ваших бойцов.

– Хотите провести ночь с Кровавым Императором? – непритворно удивился Ирмтон Пини.

Фельдмаршал Кахир Веласкес не был единственным, кто интересовался Эверлингом, но от него услышать подобное оказалось вдвойне странно и непривычно. Ирмтон откашлялся. Передатчик негромко потрескивал, но солдаты, следящие за домом мистера Эрвина Фрейра, по-прежнему молчали.

– Вас это не касается, мистер Пини. – Он вернулся к изучению документов.

В бумагах, предоставленных Ирмтоном Пини, были запротоколированы все бои Эверлинга, его способности, на отдельном документе было отпечатано подробное описание характера, следом – биография в мельчайших деталях, начиная со списка жертв, убитых за время, проведенное на улице после побега из детского дома, и заканчивая попаданием на арену.

– Я имею право знать, фельдмаршал, – небрежно ответил Ирмтон Пини.

Фельдмаршал Кахир Веласкес задумался, на скорую руку пролистнул всю папку и пробежался глазами по списку убитых Эверлингом. Закрыл папку, отложил в сторону и взял следующую, где под гербом арены «Небесный берег» было выведено имя «Герсий Мидос».

– Нет, не хочу. Я еще не опустился до того, чтобы трахать убийц.

Кахир Веласкес открыл папку, вгляделся в бледное лицо с острыми чертами. На фотографии волосы у Герсия были завязаны в высокий хвост, а две тонкие прядки обрамляли острое лицо. Кахир поморщился.

Ирмтон Пини планировал отказать, если бы фельдмаршал Веласкес ответил иначе. Эверлинга хотели многие – они жаждали покорить непокоренного. Жаждали сломать того, кто сам прекрасно ломал других. Ирмтон запрещал всем. Эверлинга он хранил для особенного случая и надеялся, что особенным случаем станет он сам.

– Разумеется. Но, если вы передумаете, цена будет высокой, – отстраненно, но уверенно ответил Ирмтон Пини.

Кахир Веласкес покачал головой, губы искривились в омерзительно похотливой улыбке.

– Другого от вас ожидать не стоит.

Из передатчика донесся шуршащий звук, а затем кто-то откашлялся. Кахир Веласкес захлопнул папку и, вскочив, подошел к дивану, на котором сидел Ирмтон Пини. Оба смотрели на приемник.

– Фельдмаршал Веласкес, говорит майор Золин, разрешите доложить обстановку, – послышался сердитый мужской голос.

Из-за дальности слова то прерывались, то скрывались за посторонними шумами.

– Докладывайте, – приказал фельдмаршал Кахир Веласкес.

Ирмтон Пини внутренне содрогнулся от этого тона, не терпящего возражений. Он порой забывал, каким жестоким и жестким человеком был Кахир, забывал, что главнокомандующим армией не становятся всего лишь за хорошую, безукоризненную службу, забывал, что в Форте зверство зачастую приравнивали к забаве. Ирмтон Пини не знал, что именно Кахир Веласкес мог сделать с Эверлингом и остальными сбежавшими. И уточнять желания не было. Он сглотнул.

Голос Кахира Веласкеса был голосом человеческой жестокости, проявляющейся в каждом, кто имел хоть какое-то отношение к власти Форты.

– Эванжелина Фрейр по прозвищу Солнечная Принцесса только что зашла в дом мистера Эрвина Фрейра. Прикажете захватить ее сейчас?

– Она зашла одна? – уточнил Кахир.

– Да, фельдмаршал Веласкес.

– Ждите. Остальные появятся. Рано или поздно. Мне не нужна одна Солнечная Принцесса, я хочу получить их всех, – твердо заявил Кахир.

Никто не посмел ему возражать.

– Так точно, фельдмаршал Веласкес.

Связь прервалась.

– Мистер Пини, вы уверены, что все пятеро придут в дом Эрвина Фрейра? – с сомнением спросил Кахир.

– Я уверен, что Кровавый Император не бросит свою подопечную, которую столько лет оберегал. А Герсий Мидос увяжется за Эверлингом Рагнаром. А двое оставшихся вряд ли захотят от них отделиться, – без сомнения ответил Ирмтон.