Небесный берег

Когда в четыре утра начало светлеть, Лиара переоделась. Навязчивая идея никуда не делась. Ее трясло, а все, кто мог ее отговорить, спали. Внутри она чувствовала какой-то непреодолимый голод – хотелось не еды, чего-то другого. Чего именно – она не могла определить. Живот скручивало неприятными ощущениями, ей казалось, что либо ее разорвет сию же секунду, либо она сама сорвется и завизжит, как тогда, в лаборатории «Небо». Завизжит так громко, что стекла полопаются и дом начнет рушиться.

Она как можно быстрее написала короткую записку на оторванном клочке газеты:

«Простите меня. Я должна это сделать. Нэйтан, не оглядывайся на меня, поступай как считаешь нужным».

Лиара спустилась по лестнице и вылетела из дома, как ошпаренная. Голова гудела и болела, словно по ней били молотком, словно она сходила с ума. Лиара бежала так быстро, как могла, не обращая внимания на редкие полицейские патрули. Солдаты не успевали разглядеть ее, кто-то лениво кричал что-то вслед, кто-то просто провожал удивленно-сонным взглядом. Она бежала задыхаясь.

Небольшой, непримечательный Рахту давил на нее, Лиара поняла это, оказавшись около ворот. Стражники спали. Она, пытаясь отдышаться, приблизилась к ним и убедилась, что все четверо мужчин, развалившись, видят сны и не собираются просыпаться в ближайшее время. Судя по запаху, они были пьяны.

Лиара не осознавала, что творит, когда прошмыгнула за ворота.

Нэйтан сжимал записку дрожащими руками. Он перечитал ее раз семь, осмотрел пустую спальню и все равно не мог поверить, что Лиара действительно сбежала. В ушах звенело. Дакота с разочарованным видом сидела на незаправленной кровати и смотрела в пустоту. Айлей стоял рядом, уперев руки в бока, и хмурился.

– Она действительно это сделала… – выдохнул Нэйтан. За последние минуты он повторил эту фразу уже четыре раза. – Не верю.

Все молчали, Нэйтан снова перечитал записку, а потом резко смял ее и кинул на пол.

– Дерьмо! – выругался он.

Айлей цокнул языком:

– Да уж, беда…

– Не то слово, – согласилась Дакота.

Взгляд у нее метался из стороны в сторону, а сама она до неузнаваемости побледнела.

– Я пойду за ней, – не думая выпалил Нэйтан. – И нет, вы не остановите меня. Я иду за Лиарой, я не брошу ее! Она единственный родной мне человек! – голос Нэйтана сорвался на крик.

Он с размаху ударил по невысокому столу так, что тот пошатнулся.

– Один ты не пойдешь, – уверенно заявила Дакота. – Мы что-нибудь придумаем.

Айлей поднял смятую записку, расправил ее и прочитал, хотя прекрасно знал ее содержимое. Дакота поднялась с кровати и встала рядом.

Нэйтан хотел бы возмутиться: куда им идти с ним за Лиарой? Их преследовали власти, Лиару уже могли схватить, если еще не убили. Нэйтан начал колошматить кулаками по стене. Из горла вырвался вой, глаза защипало, и он зажмурился, ударив в стену еще трижды. Кожа на костяшках содралась, кое-где выступили капельки крови. Злость не утихала, только распалялась сильнее.

Замахнувшись еще раз, Нэйтан уже был готов снова ударить стену, но Айлей схватил его за запястье.

– Угомонись.

Плечи у Нэйтана опустились, даже расслабились. Ему хотелось рухнуть прямо на том месте, где стоял, но он только понурил голову. Поверить, что Лиара действительно оставила его, он не мог. Это причиняло какую-то новую, неизвестную боль и приводило к осознанию, что Лиара могла справиться без него. Много лет они были неразлучны, но это совершенно не значило, что жизнь у них будет одна на двоих.

– Моя жена сказала, что мы найдем выход. А она никогда не врет, – уверенно продолжал Айлей.

Дакота закивала, хотя совсем не была уверена в своих мыслях и намерениях. Все-таки выезжать в другой город без подготовки за девочкой, которую уже могли поймать полицейские, было неразумно. Но, смотря на Нэйтана, Дакота думала, что это единственно возможный вариант. Она не умела бросать людей, нуждающихся в помощи, зато умела рисковать собой.

– Куда она отправилась? – тихо спросила Дакота.

– В Атрис, больше некуда, – безжизненно ответил Нэйтан.

– Соседний город. На повозке с двумя лошадьми доберемся меньше чем за день, – решительно сказала Дакота.

Айлей неуверенно покачал головой, но спорить не стал.

– Выдвигаемся сейчас, – скомандовала Дакота, и они сразу же начали быстрые сборы.

Брали только самое необходимое. Дакота побросала в сумку обезболивающие, бинты и антисептики, пару фляг с водой и свертки с едой. Айлей тем временем запряг двух лошадей, которые жили в небольшом загоне на заднем дворе, и, пристегнув их к закрытой непримечательной повозке, вывел на дорогу у входа в дом.

Дакота и Нэйтан подошли почти сразу. У Нэйтана взгляд метался из стороны в сторону, он был напуган и растерян: за свои двадцать лет он не помнил себя без Лиары. В детский приют к воспитательнице Фрайде он попал в возрасте четырех лет, а жизнь с матерью, у которой не было денег, он не помнил, кроме того, что она отдала его Фрайде вовсе не от желания избавиться.

На дворе стоял март, когда мать взяла маленького сына за руку и повела, как она сказала, на прогулку. Тогда еще было прохладно, и маленький Нэйтан кутался в дырявую куртку в попытке согреться. Он не помнил лица матери, но помнил ее голос, наполненный слезами, слегка дрожащий и бесконечно нежный.

– Милый мой, пожалуйста, помни, что я всегда буду тебя любить. – Это были последние слова, которые мать сказала Нэйтану перед тем, как отдать на попечение доброй Фрайде и уйти навсегда.

Нэйтан помнил ее спину, немного сгорбленную, в темно-красном грязном свитере, которому лет было больше, чем ему. Помнил ее растрепанные и очень рано поседевшие волосы. Почему-то помнил огрубевшие жесткие руки и прикосновения этих рук. Как они жили, в его памяти не отложилось. По рассказам Фрайды, его матери не хватало денег даже на себя, а его рождение сделало жизнь совсем невыносимой. Несмотря на это, мать любила его.

Воспитательница Фрайда говорила: когда его мать пришла к ней впервые, без него, она рыдала так, что напугала всех детей. Ее слезы, такие искренние, заставляли плакать саму Фрайду.

В тот мартовский день, когда мать в последний раз поцеловала его в макушку и быстро ушла, он впервые встретился с Лиарой. Маленькая девочка с блондинистыми волнистыми волосами выглянула из-за двери и робко помахала крохотной ладошкой, а потом сразу же убежала обратно в дом. Он не понимал, что происходит. Думал, мать скоро вернется.

Но она не вернулась. Ни на следующий день, ни через день, ни через неделю. Через месяц он перестал спрашивать Фрайду каждый день, когда же придет мама. Через два месяца впервые подумал, что жить с воспитательницей Фрайдой и остальными детьми не так плохо. Через три месяца он перестал скучать. А через полгода едва ли вспоминал, что когда-то его жизнь была другой.

Лиара, скромная и улыбчивая, постоянно приходила к нему. Поначалу она жутко стеснялась и не знала, как с ним заговорить, а потому просто приносила игрушки и садилась рядом. Иногда стаскивала с кухни конфеты или пирожные и делилась. Это был их маленький секрет, хотя, думал Нэйтан, воспитательница Фрайда все знала, просто делала вид, что у них получается быть незаметными.

Тогда детей в приюте было немного. Это едва ли можно было назвать приютом – трехэтажный дом, немного больше тех, в которых жили аристократы. Их финансировало местное управление, редко приходили пожертвования от жителей и еще реже – от государства. Но все были счастливы, насколько вообще возможно быть счастливым, оказавшись сиротой.

Они играли с Лиарой каждый день. Вместе гуляли в городе, вместе убирались, вместе смеялись и вместе плакали, вместе ели, а зачастую – вместе спали. Воспитательница Фрайда первые пару раз возмущалась: у всех были свои кровати, и Нэйтану с Лиарой не нужно было спать на одной. Но они упрямились. И тогда Фрайда сдалась: раз детям так комфортнее, то она не имела ничего против.

Нэйтан моргнул. Они с Дакотой сидели в повозке, в то время как Айлей гнал лошадей в сторону Атриса. Он подумал, что, вероятно, скоро в последний раз увидит воспитательницу Фрайду.