Страница 58 из 81
Глава 20 И проигравший
Я снова чувствовал себя скованным невидимыми золотыми цепями. И в этот раз они были куда тяжелее.
Идиотская ситуация, на самом деле. С одной стороны, я вроде как утвердился в роли полновластного правителя города. С другой — я мог повелевать почти всем, кроме самого себя. Вот например сейчас — я присутствовал на казни, пропустить которую никак нельзя. А то получится как-то невежливо — мне и лучшие места приготовили, и стул пафосный где-то надыбали, с кусками полированного камня в высокой спинке. Порфир это такой камень цвета запекшейся крови с золотыми искрами внутри. Порфировое сиденье было у самого Регента, только цельное.
Порфир был очень твердый, поэтому сидеть на нем то еще удовольствие. Я остро мечтал о подушечке. Этот кровавый камень был настолько твердый, что его не брали никакие инструменты. И даже в Древней Империи он ценился как императорский камень. Увы, сейчас его обрабатывать не умели, и потому он ценился даже выше. Поэтому выложить стул обломками от барельефа, и усесться на нем, терпя боль от впившихся в задницу камней — всем казалось хорошей идеей. На чью я вообще пытку пришел, пока началось, страдал больше всех. И приходилось делать это, величественно улыбаясь. Вокруг куча гостей, тысячи свидетелей. Я в центре. Пока не приведут на казнь жертву, все смотрят на меня. Я проникся и терпел. Потому как уйти вот прям сразу не мог — собрался весь город. Ведь казнили ни кого-то там, а уважаемого человека. Сдиранием кожи. Такое, может, раз в жизни бывает. Пропустить нельзя.
На мой вкус, не самое лучшее зрелище. Я бы лучше смешнявки посмотрел. Но местным было реально интересно — казнь происходила у Военных Ворот, и простого народу, кроме уважаемых людей на трибунах оставшихся еще со свадьбы, собралась огромная толпа. Все стены были заняты. Вот бы горожане так к штурму готовились.
Казнили мы того самого хитреца, ответственного за стены. Да, которого я отправил в тюрьму. И благополучно о нем забыл.
После нашествия армии Гонората выяснилось, что среди убитых его наемниками полно довольно состоятельных людей. Дело в том, что в Караэне часто было неспокойно из-за внутренних разборок. Но обычно резались семейные кланы. И в эту поножовщину люди со стороны вступали чаще по своему выбору. Убьешь непричастного — и у врагов появятся союзники. Жаждущие отмщения родственники. Правда, оставив имущество без присмотра,было рискованно. Могли и обнести дом и даже выкопать многолетние виноградные лозы или фруктовые деревья — прецеденты случались. И ищи потом виноватых. Да и то, это только в периоды когда какая нибудь вялотекущая вендетта переходила в горячую фазу и по контадо носились отряды в пару десятков человек и вообще был полный бардак.
Караэн больше сотни лет не переживал нашествия извне. И люди забыли, что такое настоящая война. И они остались «охранять» свои дома. Не все, но некоторые. Поохраняли, что сказать. Нет, отчасти эти изнурительные стычки, может во много и подкосили боевой дух армии вторжения — все же каждый богатый дом приходилось брать с боем. Но я в этом сомневаюсь — скорее от постоянного сопротивления наемники Гонората просто озверели.
После смерти богачей, которых вырезали часто с семьями — к такому караэнцы тоже были не готовы, все же убивать детей и особенно женщин, тут было неприлично — остались серьезные имущественные споры. Поскольку очень многие договоры заключались на словах, выяснилось, что бухгалтерия моего отца просто образец ясности и упорядоченности. Быстро поняв, что копаться в том, кому принадлежит персиковая роща и кто, кому и сколько должен отдать за её аренду, я могу годами, я ввел институт комиссаров. Ладно, пока только комиссию. С местного, комисса — собрание, группа. Забавное созвучие.
Я повелел создать ответственную группу, которая будет этим заниматься. И забыл об этом. Я не знаю как, но её умудрился возглавить такой же забытый мной хитрец из городского совета, который вообще-то должен был сидеть забытым в тюрьме.
В общем, не прошло и двух недель, а в городе начались беспорядки. И серьезные. Поскольку этот ублюдок все споры решал не без пользы для себя и на удивление топорно и неумело, только умножая конфликты. Я был вынужден вмешаться. И тогда я выяснил, что моя власть почти не имеет ограничений. Сначала я начал сыпать приказаниями, а потом меня, задним числом сделали всенародно избранным судьей и оформили мои приказы как постановление суда.
Бюрократия тут уже зарождается.
В общем, я конфисковал все состояние этого чересчур итрого члена городского совета, успевшего погреть руки вообще на всем, а его самого приговорил к сдиранию кожи.
Да, я в тот момент был в ярости и немного уставший.
И в самом деле, за две недели после моей триумфальной победы, я вдруг оказался так занят, что часто спал часов по шесть. А это достижение, учитывая, что после захода солнца тут становится темно, как в подъезде с выбитыми лампочками и заняться совершенно нечем, кроме как спать. И увы, это были не пиры в мою честь и оргии. Даже с Эолой, которая теперь по хозяйски входила в мою спальню каждую ночь, я успел провести от силы вечера три — все остальное время я реально так уставал, что вырубался.
Что странно — основная моя работа заключалась в болтовне. Говорить и улыбаться. С неофициальным посланником из Отвина, который жестко и требовательно напомнил о договоренностях Отвина и Караэна и долго меня мучил, пока я не дал слово, что они в силе. Он, кажется хотел клятвы в храме, но на это я не пошел. Не менее утомительным был визит официального посланника из Варры — города на западе, который был региональным лидером местности, граничащей с Королевством Фрей. Их посол хотел военный союз, якобы против Лесной Пристани — небольшого городка на реке между нами, через который шел большой грузопоток, что делало этот городок достаточно богатым, чтобы быть независимым. Но недостаточно богатым, чтобы стать региональным лидером.
Союз сама по себе идея неплохая и я бы обязательно согласился.
К счастью рядом со мной был параноидально подозрительный Вокула, который тут же нашептал, что такой союз осложнит отношения с куда более могущественным Королевством Фрей — ведь всем будет очевидно, что он направлен против них. И возбудит Таэн, ведь Регент увидит в этом угрозу своей, пусть и номинальной, власти.
Пришлось до поздней ночи насыпать послу Варры заверения в нашей полной поддержке, но не давать ни одного конкретного обещания. Это утомительней, чем кажется.
Эти и еще буквально десятки других, не менее важных дел, которые требовали моего личного участия, помноженные на десять дел которые были совсем не важны но необходимы, вроде принятия приглашений в гости от уважаемых семей — буквально выжирали моё время.
Показательно, что на второй день после битвы, когда в город приволокли Гонората, я нашел время перекинуться с ним буквально парой слов. По старой традиции, колдунов и просто подозрительных типов, запихивали в клетку с толстыми железными прутьями. Но такого давно не случалось. Я не знаю, откуда они её достали, но Гонората притащили в город именно в железной клетке. И именно притащили — волокли по улицам на веревке. Ржавая клетка скребла камни, грохотала, люди на улицах бросали в неё объедки и камни. Сидящий внутри Гонорат малость стерся о мостовую, лишился двух пальцев и выглядел очень несчастным. Одежда в обносках, лицо в крови, слезах и соплях. Я не почувствовал к нему ни капли жалости.
— Я так сокрушаюсь, так сокрушаюсь, я был так не прав! Слава Магну! — завопил он, едва меня увидев. Рядом со мной, опустившись на одно колено, стоял парнишка. Тот самый, который резво махал мечом в начале нашего сражения. Потом он, скорее всего, сбежал, пользуясь скоростью своего коня. Но караэнцы люди от природы любопытные, поэтому он не стал уезжать далеко, и остался понаблюдать, чем дело кончится. Наблюдал довольно долго, пока не выяснилось, что мы победили. А потом, во главе таких же молодых психов, выследил Гонората, почти сутки гнался за ним, поймал и вот, наконец, приволок обратно.