Страница 67 из 91
Из строя бородачей выходит старик с широкими, в косую сажень плечами. В руках он держит кинжал, пока в кожаных ножнах. Я с интересом смотрю на старика.
— Русские? — спрашивает он, глянув на меня из-под косматых бровей.
— Русские, — киваю.
Он тоже кивает и протягивает мне кинжал на широченных ладонях.
— Прими это, спаситель и гость! Вся Артциви благодарна тебе, славный гигит!
Я нарочито медленно забираю кинжал.
— Принимаю твою благодарность, старик, — произношу со снисходительной усмешкой.
Вся толпа горцев выдыхает с облегчением. Мирный жест сделан. В ту же секунду площадь взрывается бурным торжеством. Горцы начинают улюлюкать и стрелять в воздух, а старейшина бросается отплясывать традиционный танец, хлопая себя по бедрам.
Мои ратники пугаются и даже вскидывают автоматы. Я поднимаю руку:
— Молодцы, отбой! Они всего лишь радуются!
— Чему? — напряженно спрашивает несведущий Лёня. Зелен еще отрок. — Тому, что от волков отбились?
— Нет, — усмехаюсь я наивности парня. О волках деревенские забыли тотчас, как увидели гвардейцев с автоматами. — Тому, что мы их не разграбим и не убьем.
И мои пальцы ласково оглаживают шероховатую рукоять кинжала.
— Где этот чертов Романов⁈ — бурчит Катя Меньшикова, теребя в руках телефон. — После аудиенции у Трубецкого он словно сквозь землю провалился.
— Волнуешься что ли? — спрашивает Рита Воскресенская, шерудя трубочкой кубики льда в айс-моккачино.
Девушки вышли прогуляться по бутикам и между шопингом остановились в кофейне.
— Да просто он помог мне, — отмахивается Катя. — Сильно помог. И мне надо вернуть ему долг, а то получается, что я должница.
— У него же есть помощница, та блондинка из Лазаревых, — вспоминает Рита. — Звякни им.
— Уже пробовала, — яростно покраснев, признается воительница. — Та белобрысая стерва сказала, что «эти несколько дней
— Почему ты выделила «мой» и «посторонних»? — удивляется Воскресенская.
— Потому та гадина их выделила! — вскидывает подбородок Меньшикова. — Она явно с ним спит!
Рита вылупляется на подругу — не из-за слов, из-за ее реакции.
— Это не мое дело, конечно, — смущенно поправляется Катя. — Просто Лазарева меня окончательно взбесила своим ехидным тоном.
— А вообще странно, что Лазарева прислуживает безземельному и бедному Романову, — подмечает Рита. — Да еще господином его кличет.
По мнению же воительницы, это самая малая из странностей Михаила.
— Ты тоже с ним общаешься, барышня Воскресенская, — укалывает девушку Катя. — Хотя вы и далеки по статусу.
— А я больше и не смогу. Мне отец запретил, представляешь? — угрюмится Рита. — Так и сказал: «С Романовым чтоб вас не видел». Как будто мне пятнадцать лет! Как он смеет ограничивать меня! Миша же не враг какой нашей семье.
— Наверное, нет, — с некоторым сомнением соглашается Катя.