Первый Романов

Ловко отхожу в сторону и вбиваю кулак ему в печень. От жуткой боли Павла сгибает пополам, и его распухшую физиономию встречает мое колено. Лазарев в который раз сваливается на землю и жадно глотает воздух разбитым носом, пытаясь не потерять сознание.

Я помогаю ему не отключиться, наступив на пальцы. Раздается фарфоровый хруст.

— А-а-а-а-а-а! — визжит наследник рода. — Сука! Как такое возможно⁈ Ты же пустышка! Ты не можешь….!

Легкий пинок в челюсть заставляет его замолчать и только жалобно скулить, сжавшись в позе эмбриона и баюкая сломанную руку.

— Что же с тобой делать? — презрительно хмыкаю сверху. — Как прибить?

— Михаил Федорыч, лучше не надо… это же сын Аркадия Степаныча, нашего глава. Он ваш родственник, и у него же много дружинников… — тихим голосом отзывается девушка, вскочив и бросившись ко мне. — У вас могут возникнуть… проблемы. И у меня… тоже… — неуверенно заключает она, стыдливо пряча глаза.

Я фыркаю, глядя на эту испуганную рабыню. На самом деле и не собирался прямо сейчас грохать Павла, хоть и стоило бы.

— Беги к отцу, — спокойно говорю хныкающему Лазареву. — Скажи, что я иду разбираться с ним. Быстрро! Побежал!

Командный рык заставляет парня подскочить, как ужаленного, и броситься к байку.

— Не на повозке! — хватаю его за шиворот и дергаю к лесу. — Своим ходом!

И шакалий сын улепетывает, хромая и падая, но не оглядываясь. Вскоре цветущая листва скрывает Лазарева с моих глаз.

Фух, о себе заявили. Дело пошло.

Я подхожу к девушке и оглядываю ее разорванное платье.

— Цела?

— Да, спасибо вам, Михаил Федырыч, — ее щеки розовеют, она пытается удержать лоскуты вместе, чтобы не показать свои самые интимные места.

— Правильно называй, — закатываю глаза. — Федорович я.

— Извините, Михаил Федорович, — еще пуще краснеет девушка, борясь с трещащей тканью. — Он на меня давно поглядывал, да я надеялась обойдется.

— А было на что надеяться? — с интересом смотрю, как она пытается увязать узлами разорванную юбку на пышной попе. Вроде получается, но загорелый подкачанные ножки почти полностью остаются голыми.

— Отец — главный механизатор в деревне, — отвечает девушка. — Он следит за состоянием всей техники, работающей на полях Лазаревых. К тому же заведует всеми механиками, трактористами и комбайнерами, — грустно вздыхает. — Вот и думала, что обойдется. Не захотят папу обижать.

Но не обошлось.

— Саму как зовут? — Интересно мне всё же общаться с ней. В небесном царстве я совсем отвык от милых крестьянских девушек. Там больше общался с воительницами или танцовщицами-искусительницами.

— Фрося, Ефросинья, барин, — девушка пытается низко поклониться, но у нее тут же рвется стянутая между ягодицами юбка. Зрелище…аппетитное. — Ой, а вы кушать не хотите? У меня с собой булочки с маком, — вскидывается она тут же, скрыв от меня вид своих «булочек». — Я несла их от бабушки, когда…вот случилось.

— Давай свои булочки, — я отхожу к мотоциклу и сажусь на сиденье, как на табуретку. Варяг тут же ластится ко мне по-кошачьи. Вытянув руку, чешу ему под клювиком.

Фрося, смешно зажимая сзади юбку, находит в траве пакет. Видимо, обронила, когда Лазарев набросился. Девушка угощает щедро усыпанными маком булочками. На вкус изумительно. Сдобные, сладкие и очень вкусные. Запиваю воздушную вкуснятину квасом из термоса. Чуть-чуть отщипываю Варягу. Кладу ему в клювик совсем немного. Грифоны всё же хищники, хлеб в большом количестве им вреден. Но щепотка не повредит.

Жуем, пьем, а солнышко пригревает голову, березки рядом шуршат. Эх хороша жизнь на родине! Скучал по тебе, родная земля!

— Павел громовержец?

— Маг молнии, да, — тут же кивает Фрося, которая чуть наклонив голову, с умилением и радостью в глазах наблюдает, как я уминаю ее булочки.

— А лимитер не ломал, значит?

— Что есмь? — в непонятках хлопает она глазами.

Понятно. С веками русские люди забыли, что можно развивать не только магическую силу, но и физическую. В мои годы об этом каждый пастушок знал.

У любого существа есть барьер, который ограничивает рост силы. Называется этот предел лимитером. Я прямо на глазах Павла сломал свой первый ограничитель, а он даже не понял. Остается надеяться, что и вороги России тоже потеряли это знание.

— Фрося, веди в родовое гнездо Лазаревых, — отряхиваю я руки от мака. — Буду объяснять их главе, как неправильно он сына вырастил.

Вообще дорогу сам уже знаю, благо есть память щенка, но в приятной компании веселей.

— Хорошо, — покорно отвечает девушка, снова стягиваю рукой разошедшуюся юбку. — Идти мимо деревни моей…можно я переоденусь? — со смущением в глазах спрашивает она.

— Зайдем и в деревню, — не спорю. — Заодно накормите и ужином.

— Конечно, Михаил Федорович, — спешно говорит девушка. — За спасение-то мое как не накормить! — в этот момент порванный лиф платья чуть сползает, обнажив сосок. — Ой! — спешно прикрывается она.

— Тогда садимся, — я перекидываю ногу через байк и завожу зажигание. Ключ торчал в замке.

— А можно? — неуверенно блеет девушка.

— Нужно. Быстро запрыгнула.

От командного тона Фрося быстро сигает на сидение сзади и прижимается к моей спине.

Быстро вспоминаю азы. Щенок ездить на таком чуде не ездил, но вроде знает где газ и где тормоз, а там разберусь. В конце концов царь я или не царь? Я парил на Велесовском змее и гонял по степям на колеснице, запряженной оборотнями-волколаками. Что мне какая-то быстроходная повозка?

Варяга запихиваю себе под кофту, а то еще унесет ветром малютку. Он высовывает головку из ворота и клацает клювом по сторонам

— Держись, Ефросинья!

Девушка обхватывает меня за талию и еще крепче приникает к спине.

Жму на газ и осторожно выруливаю на грунтовую дорогу, что выглядывает между сосенок. Мельком замечаю, что из-за спешки Фроси на траве осталась часть ее тряпок — как раз та что, прикрывала девушке грудь, а значит, сейчас она прижимается ко мне голой…Ладно, не о том думаю.

Сильно не гоню. Во-первых, приучаюсь к новому транспорту. Во-вторых, с ямами надо аккуратнее, чтобы пузом землю не проскрести. Дорога в принципе нормальная. Укатанная песчаная грунтовка с большими пологими ухабами.

Песок не сыпучий, колеса не вязнут, а когда начинается асфальт, тут же выжимаю газ.

С визгом Фрося жмется ко мне всем телом и дрожит от страха. Я же азартно скалюсь навстречу дороге. Байки — это здорово! Адреналин кипит в крови! Кровь бушует! Вау!