Сопряг6

Глава 4

По лицу Асуры пробегает волна боли, и оно разглаживается. Враг силён духом. Зарычав, он обрушивает на Хва-ён настоящий шквал из ударов. Шесть рук со свистом молотят в унисон и способны с лёгкостью пробить кирпичную стену.

Соловей фантомом ускользает назад и с любопытством изучает противника. Ракшас явно действует в первую очередь на инстинктах и способен почти полностью игнорировать боль. Только по-настоящему мучительный спазм смог пробиться сквозь его пелену ярости.

Асура наносит множество ударов, резких и сильных, но Хваён обучалась Тхэккёну долгие годы. Её техника, почти безупречная, позволяет противостоять сырой силе. Врасплох её застаёт атака не физическая, а ментальная.

Поверх лица лысого громилы возникает полупрозрачная алая маска — копия демонических морд, выступивших по бокам его головы в начале схватки. Её форма, преувеличенная и угрожающая, с резкими, угловатыми чертами.

Большие широко расставленные белёсые глаза без зрачков. Взгляд свирепый и устрашающий. Над ними ярко выраженные, нахмуренные брови. Во лбу маски асимметричные острые рога. Рот полон острых клыков, торчащих наружу, как кривые кинжалы.

Эта картина оказывает на кореянку какое-то сверхъестественное воздействие. Она подаётся назад, в ужасе раскрыв рот, и пропускает удар в солнечное сплетение. Трещат рёбра. Девушку подбрасывает вверх, лишая дыхания.

Ракшас вскидывает над головой сложенные в замок руки, чтобы вбить Хва-ён в камень, но совершить задуманное не успевает. В его сторону мелькает двузубец. Серия отрывистых уколов заставляет его отскочить далеко назад, и Кухулин ловит союзницу.

— Осторожнее! — бросает копейщик.

Девушка, судорожно кашляя, обретает душевное равновесие.

— Спасибо, Лиам-сси, — хрипит она. — Боюсь, одной мне с ним не справиться.

— Как и мне, — шёпотом признаёт ирландец.

Молчаливо кивнув друг другу, они расходятся, охватывая противника с обеих сторон. Тот ярится, и шесть рук вокруг него сжимаются в кулаки, от которых начинает валить багровый дым.

В стороне начинается какое-то волнение. Небесные Драконы рвутся на выручку своему лидеру, и их примеру следует сам Ракшас. С рёвом он кидается к Таю.

Кухулин бросается наперерез, мешая и отвлекая внимание на себя. Одна из призрачных рук Асуры едва не вбивает кадык Лиама внутрь гортани. Тот с трудом уворачивается, но вторая конечность с хлопком находит его лицо. Трещит сминаемая скула, и рыжеволосый, дезориентированный, подаётся назад.

Ракшас преследует его, собираясь развить успех, но вылетевшая сбоку Хва-ён с криком впечатывает ботинок в колено китайца. Громко хрустит сустав, и оппонент, не замечая увечья, отмахивается от неё парой алых кулаков. Поднырнув, девушка выплёскивает шквал молниеносных ударов. Раскрытые ладони стучат по корпусу азиата.

Теперь парочка координирует свои действия. Их удары сменяют друг друга, постепенно изматывая противника.

Вражеский офицер успевает достать кореянку и вонзить пару эфемерных рук в её плечи, иммобилизуя. Когти протыкаю броню. Кровь стремительным ручьём бежит по доспехам.

Закричав, Соловей вгоняет два пальца в правый глаз Асуры. Тот, наполовину ослепший, замахивается для удара и вздрагивает, когда двузубец Кухулина клюёт его в шею. Рыча и булькая пробитой глоткой, бритоголовый здоровяк перехватывает древко и перерубает его ладонью, оставляя лишь обломок в руках ирландца.

По-прежнему сжимая и душа девушку, он рвётся вперёд, но одна из его ног подламывается. Сломанное колено лишает его мобильности. Ракшас начинает завалиться вперёд, и Соловей умудряется вывернуться из стальной хватки. Миг, и она сидит у него на плечах, перекрыв кислород.

Пара призрачных рук лупит её по печени и почкам. Со стоном Хва-ён вздрагивает и едва не падает с загривка противника. Подоспевший Лиам вбивает сломанное древко в пустую глазницу Асуры. Тот рычит, как бешеный зверь, но девушка не ослабляет захват. Здоровяк дёргается в предсмертной агонии.

Его алые кулаки сбивают с ног ирландца, ломают броню и рёбра кореянки. Та, прикусив губы, бьёт по ушам раскрытыми ладонями, и волна золотистой энергии зарывается в недра вражеской головы.

Кухулин с трудом встаёт на ноги и подхватывает вторую половину копья. Из последних сил он вонзает два зубца в основание черепа Асуры. Он хрипит и беснуется. Ирландец орёт до сорванного голоса, выворачивая древко, как рычаг. Надтреснутый череп лопается от давления.

Чен Тао обмякает.

Соловей, дрожа всем телом, почти валится с мертвеца. Рядом с ней на колени падает и Кухулин. Его раны обильно кровоточат, а борода блестит от пота.

Что-то кричит Эрис.

Драконы пытаются организовать сопротивление.

Однако Хва-ён просто отключается.

Шелкопряд затаился на изнанке мира. Привычное положение для охотника, ставящего всё на кон ради единственного убийственного удара. Непроглядные тени охватывают его, как объятия любимой. Сердце колотится в груди, когда он наблюдает за Егерем.

Репутация этого человека говорит сама за себя. Не стоит недооценивать того, кто заставил судачить о себе весь Конклав. Тану Йингу не удалось посмотреть на схватку между Егерем и Небесным Костяным Мастером, но он многое слышал о ней. В том числе от своего нового предводителя, которого по-настоящему задело поражение от рук Стрелка.

Временного предводителя. Потому что их союз окажется недолговечен. Зачем тратить силы на создание и развитие собственного клана, когда можно подчинить себе чужой. Право сильного уважают все в этом новом мире. Если ты не можешь отстоять своё, оно тебе не принадлежит. Тан уберёт бывшего лидера и займёт его место. Чем не отличный план?

Тем более Ли Вэй оказался действительно туповат. Надменный, захлёбывающийся от собственной важности кретин, падкий на лесть. Такому человеку Шелкопряд не будет служить, даже если альтернативой станет смерть.

Егерь же выглядит грозным противником. Он увешан оружием с головы до ног. Шагает уверенно и плавно, как прирождённый убийца. В тускло освещённом зале раздаётся шум его дыхания, и напряжение становится густым, как ночь.

Пальцы Шелкопряда чешутся от предвкушения. Он ударит первым, как делал это сотни раз до этого. Егерь может быть опасен, но Шелкопряд обладает уникальным классом — Ткач теней. И тени никогда прежде не подводили своего хозяина.