Страница 66 из 95
51. Служанка
Я поднималась на четвертый этаж, вертя в руках обычную пластиковую пуговицу от куртки визирга. Просьбе я не вняла, присвоив чужую собственность.
Сверху послышался шорох. Я задрала голову. Два силуэта замерли друг напротив друга между вторым и третьим этажом. Они слышали меня, но не шелохнулись, застыв в угрожающем молчании. Первый – эфемерная в черном плаще зависла в нескольких сантиметрах от ступеньки. Вторая чуть выше в обычных джинсах и свитере ручной вязки. Вестник и бес. Ближний круг Седого. Любви друг к другу они не испытывали.
– Привет, птичка, – капюшон не повернулся, – я освобожусь через минуту.
– Иди в… – Фантазия отказала, и придумать достойный адрес я не смогла.
– Я был везде.
– Заметно, – сказал Александр. – Ольга, ты не знаешь, как убить проклятого? Не тело, которое он занимает, а его самого?
– Тела ты убиваешь хорошо. – Фигура качнулась. – Помнишь, птичка, я оставил вас поболтать с черноглазым тяжелым костюмчиком?
Я нахмурилась, упоминание о Владе было неприятным, проклятый тогда уходил, оставив нас запертыми в комнате, и до сего момента мне было наплевать, куда и зачем. Такое чувство, что ответ сделает меня соучастницей бестелесного, объединит в неком вопросе или поступке.
– Не хмурься, птичка. Знаю, было невежливо, но я должен был развлечь наших гостей. Признайся, – он чуть приподнялся, чтобы быть на одном уровне с вестником, – ты до последнего не знал, как изменился твой босс. Люди так удивляются, когда начинаешь душить их руками друга. – Бес смаковал каждое слово.
– Мой «друг», – Александр выделил последнее слово, – был тварью и до этого. Но бросаться на собственного охранника на глазах доброй сотни гостей – это перебор даже для него. – Он сунул руки в карманы и усмехнулся. – С другой стороны, я наконец-то свернул шею этому уроду.
– Не хочешь сказать спасибо? – весело предложил проклятый.
– Нет.
– Орихор! Александр! – Резкий окрик сверху.
Мужчины тут же склонили головы. Этому голосу повинуются все.
На площадке третьего этажа стоял Кирилл.
– Разошлись. – Седой посмотрел на вестника: – У тебя есть работа. – Мужчина кивнул и стал спускаться вниз по лестнице. – Орихор, тебя я не хочу видеть в цитадели. Понадобишься, вызову. – Плащ дернул капюшоном и последовал за вестником. Кирилл взмахнул рукой. – Подойди.
Я ничем не отличалась от его слуг
Он звал – я шла, время детских выходок и откровенных демаршей давно прошло. Я поднялась и встала напротив него. Седой успел переодеться и принять душ. Кончики светлых волос потемнели от влаги, от его кожи пахло лимоном и мятой. Я очень хорошо помнила этот запах, он всегда предпочитал его другим.
Чувства – это загадка, никогда не знаешь, что бросит тебя в вихрь эмоций, какая деталь вернет в прошлое: жест, взгляд, звук или запах. Я подошла ближе, вдохнула, положила руку на грудь, встала на цыпочки и поцеловала его, как делала это сотню раз. Простой мягкий поцелуй женщины, которая скучает.
– Простите. – Голос прозвучал нарочито громко.
– Чего тебе? – Кирилл повернулся к поднимающейся по лестнице Тамарии.
– Мама хочет с вами поговорить.
– Что заставляет тебя думать, что я побегу по первому требованию?
– Ничего. – Она остановилась. – Она хотела бы обсудить ваши условия мира хотя бы гипотетически. Если я не вовремя, прошу простить.
– Иди, – скомандовал он, – передай, я скоро спущусь.
– И Ольга тоже.
– Нет, – отрезал он и, не давая ей возразить, продолжил: – это не обсуждается. Возвращайся к матери, а если вас что-то не устраивает, выметайтесь из цитадели и торгуйтесь в другом месте.
Тамария развернулась, побледневшая кожа да излишняя резкость, с которой она двигалась, выдавали эмоции, но она молча пошла обратно, шаги ее мягких туфелек были практически бесшумны.
Теплая рука коснулась подбородка, разворачивая лицо и заставляя смотреть прямо в прозрачные глаза. Я забыла о существовании всех прекрасных и ужасных демонов этого мира. И как тогда на холодной земле Заячьего холма, его пальцы скользнули по скуле к мочке уха. Я прерывисто вздохнула. Глаза Кирилла вмиг потемнели до глубокого серого цвета талой весенней воды, а кожу обожгло холодом. Металл сережек замерз мгновенно. И это оказалось очень больно. Первое почти неосознанное ощущение схватиться за уши Кирилл пресек, перехватив руки.
– Тихо. Уже все. Слышишь?
Я кивнула. Боль отступила, оставляя после себя зудящее покалывание.
– Твой артефакт снова работает. Можешь больше не бояться стен в моем доме. И тебе не нужно это, – он указал на пуговицу, выпавшую из рук на пол, – твой пропуск и внутрь, и наружу. Допуск на любой этаж в любое время.
– Стена пропустит меня?
– Нет, – он улыбнулся, – ты ее больше вообще не увидишь. Завтра поспи, я помню, как ты ненавидишь рано вставать. – Он отпустил мои руки. – Все. Можешь идти.
Он обошел меня, застывшую посреди лестницы соляным столбом, и стал спускаться вниз.
На этом сюрпризы этого дня закончились.
Чтобы продолжиться в новом.
Когда я открыла глаза, столик стоял на том же месте. Рядом с ним, ожидая моего пробуждения, топталась девушка, вернее, девочка. Рослая, но круглое лицо с очень маленьким носом принадлежало ребенку. Серое форменное платье служанки было ей широковато, толстая русая коса через плечо.
– Вы проснулись? – задала она риторический вопрос. – Что желаете? Завтрак? Умыться? Или в туалет?
– Святые, – голос со сна звучал хрипло, – ты кто?
– Я – Майя, ваша служанка.
– Кто? Зачем?
– Хозяин приказал.
Кто бы сомневался. Без приказа Седого никто из нечисти в жизни не подумал бы прислуживать человеку.
– Уходи, – решив освободить ее от тягостных обязанностей, я зарылась поглубже в одеяло, – мне не нужна служанка, я сама объясню все хозяину. – Я зевнула и закрыла глаза.
– Не надо! – взмолилась она.
– Меня вернут в прачечную, там воняет и все время идет пар. Я не хочу! Я сделаю все, что вы скажете. Пожалуйста! – Девочка молитвенно сложила руки, пальцы были тонкие и белые, совсем не соответствующие слову «вернут».
Я села, потерла глаза. Девочка переигрывала. Ей стоило снисходительно цедить сквозь зубы. Но зачем мешать ей выполнять свою работу? На смену могут прислать кого-то похуже, и этот кто-то не обязательно будет сохранять внешние приличия.
– Хорошо. – Я откинула одеяло, сон успел улетучиться. Девочка сразу подскочила. – Оставайся. Вернее, сейчас выйди, а вообще можешь остаться. – Я потянулась, закрыла глаза, а когда открыла, комната была пуста. Девочка оказалась сообразительной.
Перед дверью в столовую никого не было. Надеюсь, внутри так же пусто, как и снаружи. Я воспользовалась той ролью, что играла Майя, и попросила подать завтрак в комнату. Мы все, начиная с бабки и заканчивая Кириллом, заложники тех декораций, в которые ставим себя сами. Я хотела прийти в пустую столовую в промежуток между приемами пищи и ожидаемо не застать никого.
Я взялась за ручку двери. Перед глазами промелькнула часть вчерашнего ужина. Я молча пережила череду картинок, и чувства схлынули, не оставляя прежнего опустошения. Я больше не сопротивлялась. Недалек тот день, когда смогу обернуться на этот ужин, пожать плечами и пойти дальше. Меня больше волновало, кем я к тому времени стану.