Страница 50 из 95
36. О простом демоне
До стёжки было не больше пары часов по прямой, мы же добирались все три. Более молодые источники пробились на поверхность в стороне от самого старого.
– А если Поберково не подчинится? Не захочет возвращаться в Северные пределы? – задала я мучавший меня вопрос.
– Конечно, не подчинится, – явидь фыркнула.
– По-другому было бы неинтересно, – буркнул водитель, – должна литься кровь.
«И пусть льется кровь», – так сказал исполнитель желаний.
– То есть такое действительно возможно? Вот так просто объявить чужие земли своими? И все проглотят? Это абсурд. Почему тогда не один демон правит миром, а четыре? Завтра Видящий присвоит себе Юково и что?
– Щелчок по носу ему, а не Юково, – ответил гробокопатель.
– Умная какая нашлась, – фыркнул водитель. – Дело не в жадности хозяина. Дело в другом. Во многом другом.
– Прекрасная объявлена врагом, напавшим на мирные стёжки, и инициатором конфликта, Седой берет контрибуцию, Видящий подтверждает его право, все в рамках закона, – согласился падальщик.
– То есть если Прекрасная сейчас заключает союз с Простым демоном, можно отменить все решения Седого и Видящего? – спросила я.
– Было бы интересно, – визирг крутанул руль, – но нет. Простой давно уже не вмешивается в грызню пределов.
– Почему?
– Потому, – Пашка прижала к себе змееныша, я почувствовала его удовольствие, – он слишком стар для этого. Очень стар. По его словам, возня в песочнице за куличики с детьми ему давно не интересна.
О четвертом хозяине пределов очень мало упоминаний в той версии истории, что выложена в открытый доступ. Восточники не участвовали ни в одном конфликте последней эпохи. Простой демон не расширял территории, не наносил визиты, не устраивал балов. По слухам, которые во многом противоречили друг другу, хозяин востока родился еще в разделенные эпохи, когда нечисть и люди сидели каждый в своем мире тихо, как мыши под веником, когда еще Святые не прошили пространство стёжками, открывая своим таким разным детям дорогу друг к другу.
Наступила эпоха единения – время, которое боятся помнить. Простой прошел и ее. Эпоха истребления залила наши миры кровью людей и нелюдей – время, которое проклинают. Хозяин востока удержал шатающийся трон, когда в других пределах демоны исчезали в огне войн. Общая эпоха дала надежду, подаренное ушедшими время, чтобы научиться жить вместе. Мы жили в Тихой, в живом времени, а повелитель востока все еще занимал свой трон. Будто эпохи были для него днями, а не тысячелетиями.
О его семье не было известно ничего, даже того, есть ли она
Желтая цитадель давно не принимала гостей, очевидцев, побывавших под ее сводами, было удручающе мало. Восточные стежки жили, как все: рождались, развивались, умирали, торговали с соседями и с людьми, иногда цапались и пускали друг другу кровь, мстили обидчикам, но до серьезных конфликтов, требующих внимания хозяев, дело ни разу не дошло.
Напрашивался вопрос: как при таком попустительстве восточные пределы до сих пор оставались восточными?
– Дети могут позариться на его « куличики»? – сказала я.
– Не позарятся, – хмыкнул дух-советник. – Были охотники, да сплыли.
– Последний случай вроде был на заре общей эпохи, – задумчиво сказала явидь.
– Вроде, – передразнил водитель. – Что за молодежь пошла, дальше Тихой эпохи и не заглядывают, а уж о подаренном времени слышали только то, что так назвали первую мирную эпоху людей и нечисти.
– И что? – перебила я, машина подскочила на очередном ухабе, и я вцепилась в руку Веника. – Что произошло?
– Отстраненность Простого демона приняли за слабость. На одну из стёжек востока вошел боевой отряд. Наш отряд, – в голосе водителя послышалась усмешка, – отец нынешнего хозяина по молодости был горяч, пока снега не охладили его порывистость и жажду свершений в стиле предков во времена, когда эпохам еще не давали названий.
– Так что случилось? – повторил мой вопрос гробокопатель.
– Ничего особенного. Обошлось без крови. Отряд занял стёжку, его встретили с хлебом с солью, расположили со всем комфортом. Никто не сопротивлялся, такую нечисть даже уничтожать неудобно было, отложили на потом. А «потом» получилось совсем иное. Восточники всех встречают ласково, враг ли ты или друг, все едино… Пока не проснутся пески.
– Особенность магии Простых, – змея шевельнулась, – теперь об этом знают все.
– Знают они, как же, – пробурчал водитель, недовольный тем, что его перебили, – если земля под ногами превращается в зыбучий песок, надо бежать, это знают и люди.
Но наши-то покрепче будут, многих вытащили. И выжившие позавидовали мертвым. Магия Простого демона очень проста. От песка не скрыться, он есть и в жаркой пустыне, и в плодоносном черноземе, и в вечной мерзлоте севера…
– Ты закончишь сегодня или отложим на завтра? – Падальщик был раздражен и не скрывал этого.
– Закончу. – Визирг ударил по тормозам, капот машины нырнул в яму, я вскрикнула, цепляясь за Веника и Пашку. – Когда земля снова стала землей, они поняли, какую простую вещь делает магия хозяина востока. Одно простое действие. Те, кого хоть раз коснулся песок, стали людьми. Пищей.
На несколько минут в кабине воцарилась тишина, каждый примерял на себя последствия магии песков. Я большой трагедии не увидела, но нечисть, очевидно, была другого мнения.
– Больше желающих присваивать песчаные стёжки, полагаю, не было, – добавил падальщик.
– Желающие были, исполнителей не нашлось, – сказал водитель.
Зафыркал Невер, тряска не давала ему уснуть.
– С тех пор в игрища пределов восток не вмешивают, – закончил дух–советчик.
Машина сбавила ход. Визирг выругался. Явидь напряглась, змееныш притих. Я почувствовала, как внутри завибрировала тревожная струна.
Переход. Второй за сегодняшний день. Первый прошел на удивление легко, меня больше беспокоила проходимость дороги из Заячьего холма с ее рытвинами и ухабами, чем голоса в голове. Я даже зажмурилась, хотя это не имело никакого смысла. Вот и в этот раз – тихий уговаривающий шепот, дезориентация, холод в кишках, тревога, и все. Non sit tempus, окружающее источники, не агрессивно, я заметила это, когда еще шла по калиновой тропе. Нет угроз, нет желания броситься вон и бежать куда глаза не глядят.
Колеса почувствовали дорогу, машина пошла вверх и вывалилась на стёжку. Холод схлынул, тревожные мысли, рождаемые в голове, нашептываемые голосами безвременья, затихли. Мы прибыли в Кощухино.
Машина съехала на обочину и остановилась. Я разжала руки. Захлопали дверцы, послышались резкие и отрывистые команды.
– Ждите здесь, – скомандовал водитель, дверь впереди открылась, впуская порцию свежего воздуха в кабину, и закрылась.
– Ага, сейчас. – Падальщик выбрался следом, взял меня за руку и потянул наружу.
Легкий ветер с другой стороны и очередное хлопанье дверцы, я поняла, явидь тоже не собирается отсиживаться в кабине.