Страница 49 из 95
35. И пусть льется кровь
– Не любишь отказы, бестелесый? – Новый голос вклинился в беседу, пальцы беса разжались, и он оттолкнул меня в сторону.
– Джинни, – пропел голос Тита, – ты пришел исполнить мое желание? Похвально.
Ответом ему стал резкий звук, такой не спутать ни с чем, так выскакивает из пазов автоматическое лезвие.
– Евгений, не надо, – попросила я, неизвестно откуда взявшегося джина, – его нельзя убивать.
– Интересные у тебя знакомства, птичка, – бес присвистнул, – костюмчик ценный, но если очень хочется, не стесняйся. – Он засмеялся.
– Блеф, – я повернулась туда, где, по моим расчетам, должен стоять проклятый, – на стёжке хозяин, нельзя, чтобы безвременье схлопнулось.
– Отрезать бы тебе язычок, птичка, – посетовал проклятый, – последний раз спрашиваю, даешь разрешение?
– Нет.
– Ну, и низшие с собой. – Он сплюнул и прошел мимо.
Шаги стали удаляться, за одно это уже можно было сказать Евгению спасибо.
– Он ушел. – Голос Евгения прозвучал намного ближе, чем я ожидала.
Осмыслить, насколько джин опаснее беса, тому хотя бы нужно разрешение, я не успела. Руки коснулось что-то теплое, родное и очень приятное. Первым чувством было желание продлить прикосновение как можно дольше. Вторым – восторг.
Под ногами появилась трава, пожухлая и ломкая, блекло-коричневый цвет показался ярче ультрафиолета. Тусклое осеннее солнце сияло ослепительней, чем в полдень жаркого августовского дня. Серо-голубое небо, белые облака, черный рисунок облетевших деревьев.
– Так лучше? – спросил стоявший рядом мужчина.
Высокий и мускулистый, светло-русые волосы шевелил ветер, теплые карие глаза светились добротой, нос с горбинкой и полные улыбающиеся губы. На плечах вечерний черный смокинг из моих любимых английских фильмов.
– Вау, – искренне восхитилась я.
– Перебор? – спросил джин и покачал головой. – Это твоя фантазия, твой прекрасный принц.
– Благодарствую, – я отвернулась, теперь хоть знаю, насколько все плохо, и потребовала, – отпусти. Я не буду жить в фантазии.
– Две секунды, – попросил красавец, заглядывая в лицо.
Я знала, что это иллюзия, порожденная магией джина, но это нисколько не уменьшало желания продлить ее подольше. Я не смотрела на мужчину рядом с собой, он слишком идеален, такими бывают кумиры на плакатах. Меня заворожил окружающий мир. Несколько часов назад он померк, и это время показалось мне вечностью
Небо, земля, склоны, сторожевой камень, домики внизу. Евгений не стал разрушать иллюзию суровой и грязной правдой, черной сажей кострищ и пеплом. Стёжка стояла нетронутой. Таких грубых ошибок джины обычно не допускали. Он не хотел обманывать, он сделал приятное. Или хотел создать такое впечатление.
– Выслушайте, – попросил мужчина.
Пришла непрошенная мысль, что с таким телом ему место в порнофильме. От представленной картинки щеки залила краска.
– Вы не из Поберково, – быстро сказала я.
– Нет, – Евгений вздохнул, – вы ведь понимаете, почему я так сказал? Понимаете, к чему все идет?
– Понимаю. – Я задумалась и противоречиво спросила: – К чему?
– Война. Уничтожение несогласных. Присвоение земель на условно законных основаниях. Кровь и боль. Людям тоже достанется. Все наши войны находили отражение в верхнем мире.
– Даже если и так, – я провела рукой по валуну, вглядываясь в пористый рисунок, оставленный временем на его поверхности, – почему вы говорите со мной, а не с Седым?
– Ответ прост. Потому что не можем. Хозяин северных пределов не хочет говорить с нами, не отвечает на зов, не читает писем, не принимает послов. Моя… – он замялся. – Моя хозяйка не хочет войны. Но желания одной стороны всегда мало.
– Чем я могу помочь? – Я оглядела волнистую линию горизонта. – Что может слепая женщина? Какое безумство она должна совершить?
– Организовать встречу, – красавец взял мое лицо за подбородок и повернул к себе, – с Седым или с Легендой зимы. Все.
– Что взамен? – иронично поинтересовалась я.
– Все, что хотите. Любое желание. Я говорю от имени Прекрасного демона, не от себя, – мужчина улыбнулся смущенной мальчишеской улыбкой, от которой так захотелось протянуть руку и растрепать светлые волосы, – но если ты захочешь, чтобы выполнял я или любой другой слуга юга, только скажи.
– Нет. – Я посмотрела в теплые карие глаза, горевшие всеми обещаниями мира, и как можно тверже повторила: – Нет. Отпусти меня, джин.
Мир тут же лишился красок, линии стали темными и жирными, проведенными восковыми мелками, уплотнились, раздаваясь вширь, заполняя собой еще недавно такой цветной мир. Тьма вернулась. Я с сожалением почувствовала, как исполнитель желаний разорвал теплое, родное, как рука матери, прикосновение.
– Нет, – скорее для себя, чем для него повторила я.
– Что ж, – Евгений вздохнул, – тогда пусть льется кровь.
Ушел он беззвучно, как и появился, словно все, что произошло на холме у сторожевого камня, было видением.
Пашка и Веник вернулись спустя час или около того, трудно замерять время, когда вокруг мрак. Я ждала, прислонившись к остывающему камню. В том же месте в той же позе. Запах должен был рассказать им о моих невинных развлечениях в их отсутствие, должен. Но не рассказал, ни одного вопроса так и не было произнесено вслух.
– Планы меняются, – я услышала, с каким звуком чешуя явиди трется о камень, – мы едем в Серую цитадель.
– Зачем? – удивилась я.
– Хозяин не объясняет. Он приказывает, – пояснил падальщик.
– И путь наш пройдет через Поберково, – змея ударила хвостом, – через наше новое приобретение. Или возвращенное старое.
– Не зря же с хозяином два десятка бойцов и заклинателей, – не скрывал иронии гробокопатель, – надо же убедиться, что стёжка, действительно, осознала, что вернулась под сень Севера.
Кирилл путешествовал налегке, одиннадцать машин, три из которых грузопассажирские газели. В одной из них нам и оставили место, к вящему неудовольствию водителя-визирга, как представила его змея.
Сильно трясло, грунтовку размыло дождями. Накатанная колея – вот, что здесь называют дорогой, не очень-то отличалась от ее отсутствия. Водитель ворчал на все: на ветер, лужи, грязь под колесами, груз, пассажиров и даже хозяина. Ревел двигатель, нас бросало из стороны в сторону, что очень веселило Невера и злило его мать. Пашка пообещала вырвать хлипкую душонку из раздутого тела ботара и поместить во что-то более подходящее, например, лысую крысу. Для тех, кто не сразу опознает в горе мышц переселенную душу, зрелище должно быть в диковинку. Чтобы ботары управляли чем-то сложнее пращи, уже нонсенс, а тут автомобиль. В закрытом помещении кабины запах, исходящий от падальщика, казался удушающим. Я сцепила зубы, сидя между спутниками, и старалась вдыхать через рот. Но нечисти не нужны слова, чтобы понять, что ты чувствуешь на самом деле.
– Чего б хозяину до лета не подождать с завоеваниями, – стал жаловаться водитель, – ехали бы по солнышку да по песочку.