Чернила

Она хрипло дышала, и звук, казалось, окружал ее эхом, словно перед ней был микрофон. Она посмотрела в глаза нескольких людей, глядящих на нее с жалостью из-за ее дрожи.

Ирен искала в толпе темноглазого мужчину, ставшего ее спасением. Букера нигде не было видно. Татуировок не было на коже людей вокруг нее. Никто не хотел помочь ей, кроме трупа, вышедшего за ней на сцену.

Ее голос дрожал, она тихо спросила:

— Букер?

Зов, казалось, лопнул, как пузырек над толпой. Ее голос вызвал рябь в толпе, тихий шепот вопросов. Что случилось? Это было выступление? Женщина нуждалась в помощи?

Она обвила руками талию, вдруг осознав, что одежды на ней не так много, как хотелось бы. Ее мама назвала бы ее шлюхой за такой наряд на публике. Отец побил бы ее.

Воспоминания о родителях всплыли в ее голове. Хоть она была свободна от них физически, в голове оставалась клетка, заставляющая ее стыдиться.

— Букер? — спросила она снова, уже чуть громче.

Она услышала шорох за занавесом. Она оглянулась, увидела, как Эвелин сжимает плечо Фрэнка. Он пытался выйти на сцену, лицо было красным от гнева.

Он злился на нее? Она делала не то, что должна была?

А потом все застыли, услышав низкое шипение змеи. Ирен повернулась, толпа охнула и расступилась, а существо, которое обычно было на шее Букера, ползло к сцене.

Змея казалась намного больше привычных двух метров. Она выросла до трех метров, а то и больше. Изумрудная чешуя мерцала в тусклом свете, толстое тело змеи отбрасывало тень на шатер. Это было невозможным для нее, но Ирен видела тени, будто сотни змей ползли к ней по шатру.

Ирен смотрела на змею, очарованная ее изящными движениями и трепещущим язычком, пробующим воздух. Змея поднялась по ступенькам, не спеша.

Рядом с Ирен она поднялась, и голова оказалась на уровне с ее. Змея покачивалась, желтые глаза были похожи на ее.

Кто-то в толпе проскулил, и она услышала тихое:

— Девочку нужно спасать?

Она не знала, как убедить их, что ей, конечно, не нужна была помощь. Это была часть Букера, змея никогда ей не навредит. Она была уверена в этом.

Ирен медленно подняла руку к голове змеи. Она погладила ее челюсть и смотрела, как змея наклоняется, чтобы Ирен могла дотянуться до ее плоской головы.

— Здравствуй, — ее тихий голос разнесся над замолчавшей толпой. — Где твой хозяин?

Змея покачнулась, тихо шипя, а потом посмотрела на зрителей.

Ирен проследила за ее взглядом, увидела, как ветер раскрыл ткань на входе в шатер. В тенях там стоял мужчина, в котором она узнала Демона. Падшего ангела. Человека.

Зрители повернулись с ней, их глаза расширились от шока и страха, а Буер сделал шаг в шатер. Он снова был обнажен по пояс. Одна подтяжка была на плече, другая свисала у бедра. Его черные брюки были великоваты и обвисли с одной стороны.

Он сжимал губами сигарету, ладони были в карманах. Кончик сигареты загорелся от глубокого вдоха, дым полился из его ноздрей. Он прошел в центр палатки, глядя только на пол.

Когда он был на половине пути к ней, он поднял голову. Его темные глаза были полны эмоций, которые она не могла назвать. Буря бушевала в нем, было слышно лязг цепей.

— Итак, — сказал он, голос ударил по залу как молния. — Красавица приручает чудище.

Толпа пропала перед ее глазами. Она видела только его: покачивающуюся сигарету, резкие черты его лица и силуэт плеч.

— Здравствуй, Букер.

— Вечерок, Ирен.

Она не видела его несколько дней, а он мог сказать лишь это? Он спас ее от пастора. Он успокоил измученную душу в ней, а сказал просто «Вечерок»?

— Где ты был? — спросила она.

Змея опустилась на сцену, стала обвивать ее ноги. Она поднималась по ее телу, пока не создала клетку вокруг нее. Чешуя скользила по ее бедрам, не душила ее, но мешала сойти с места.

— Неподалеку, — ответил он.

— Это все, что ты можешь сказать?

Кто-то в толпе прошептал:

— Это выступление?

Ирен не знала. Фрэнк сказал, что Букер всегда выступал, у него всегда был план, и ей нужно было просто стоять там. Она стояла. А теперь словно обнажала душу.

Букер выпустил еще дым.

— О, у меня есть куда больше слов, милая.

Кожа на его запястьях и шее замерцала. Цепи упали с его кожи, тяжело гремя о тело. Толстый металл сжал его шею так, что кожа покраснела, он дышал с хрипом.

Ирен бросилась вперед, но змея удержала ее на месте.

— Что ты делаешь? — проскулила она.

Его глаза покраснели, сосуды лопались от напряжения. Он охнул, направляясь к сцене, его лицо багровело.

— Букер, — рявкнула она.

Четыре шага к сцене, и он был почти рядом с Ирен. Его глаза закатились, и он упал на колено.

Она задыхалась, тихо всхлипывая, борясь со змеей. Та сжала Ирен сильнее. Толстое тело сдавливало ее колени, как тиски, почти до боли.

— Хватит, — сказала Ирен. — Букер, ты управляешь этим. Останови это!

Он выдохнул еще раз и посмотрел на нее темными глазами. И она увидела все в тот миг. Все, что было в его душе. Он смотрел на нее с таким восторгом, что ее сердце болело.

— Что ты делаешь? — спросила она, голос был сдавленным от слез, которые отказывались проливаться.

— Меняю плоть, — пропыхтел он. Другое колено Букера упало на сцену, руки свисали по бокам. Он стоял перед ней на коленях, словно молился. — Вознесись, Ангел.

— Я не знаю, о чем ты говоришь, — она вырывалась, впивалась в змею ногтями, но та не двигалась. — Букер, прошу.

Он сдавленно выдохнул, и прозвучало одно слово:

— Цвети.

Молния ударила ее изнутри. Ток пробежал по венам с силой, какую она еще не ощущала. Ее тело шипело, ладони покалывало, голова отклонилась. Магия лилась в нее.

Такого с ней еще не было. Каждый ее дюйм вдруг показался сильнее, красивее, хоть она не думала, что такое возможно.

Ток собрался на ее коже под платьем. Она ощущала, как ткань разрывается, словно кто-то взял нож и разрезал тонкий бархат.

Змея отпустила ее ноги и поползла к хозяину. Глаза Ирен расширились, когда она вдруг услышала пчел.

Она посмотрела в глаза женщины в первом ряду. Та закрывала руками рот, смотрела на Ирен так, словно она совершила нечто невозможное.

Разве?

Ирен посмотрела на руки, где были татуировки, но увидела цветы на своей коже. Лилии, ромашки, розы и колокольчики, появились на ее теле, словно она была садом. Пчелы летали вокруг нее, но таких она еще не видела.

Большие шмели сияли, как светлячки, желтыми полосками. С них сыпалась сияющая пыльца, которую они собирали с нее.

Бабочки порхали вокруг нее, яркие, как неоновые огни. Каждый удар крыльев был как перезвон колокольчиков, пока они плясали вокруг нее.

Ирен подняла руки, поражаясь красоте мига, когда она была уверена, что Букера ждет смерть. Она посмотрела мимо шедевра, созданного его магией, и увидела, как змея обвивает его шею, а цепи ослабевают.

Он глубоко и медленно вдохнул, глядя на нее со слезами на глазах.

Она шагнула вперед, лепестки сыпались с ее рук на сцену.

— Зачем ты это сделал?

Он ответил тихо, чтобы не услышали зрители:

— Я умею создавать только сквозь муки. Я не могу уже навредить тебе, Ангел, но тебе все еще нужно было стать такой, как я.

Толпа охнула, когда она опустилась на колени перед ним.

Ирен обхватила его лицо ладонями.

— Спасибо, — сказала она, вложив в слово все эмоции, что бушевали в ней. — Это красиво.

Букер поймал ее ладонь и поднес к губам. Он поцеловал ее ладонь и покачал головой.

— Нет, Ангел. Ты красивая.

Занавес опустился перед ними. Фрэнк начал завершающую речь, благодаря всех за визит, толпа шумела.

Другие артисты окружили их. Даниэль обвил рукой ее плечи и поднял ее со сцены.

— Теперь ты одна из нас!

Смех звучал в ее ушах. Кроха и Том Палец схватили Букера, подняли его на ноги, хлопая по спине. Они поздравили его, а потом отругали за то, что он не сказал им, что мог такое, если оставлял татуировку на другом человеке.