Страница 24 из 47
– Мил, не начинай. Прошу тебя. Мы поговорим и все решим. Не бойся. Я не такой, как сама поняла кто. Если ты пока не готова, подождем.
Да, Господи, нет! Отрицательно качаю головой, и он недовольно поджимает губы.
– В чем дело? – чуть порыкивает в мою сторону.
– Нам лучше все закончить. Не мучь меня. Отпусти.
– Мила, пока ты не объяснишься, не уйдешь. Хочешь свободы, я ее дам, но сначала назови хоть одну причину, почему я должен это сделать. Нас тянет друг к другу, мы повернуты друг на друге. Почему ты упрямишься?
– Я не смогу дать тебе то, что хочешь.
– Бред. Ты можешь дать мне все. Любовь, заботу, тепло, вдохновение, большую семью. Все! Этого достаточно.
– Я не дам тебе семью, – пячусь назад, не могу сказать это. Не могу. Страшно.
– Да почему? Ты просто трусишь. Признайся в этом. Но я вытравлю из тебя этот страх, хочешь ты того или нет. Поняла меня? Я не отступаю и беру то, что хочу. И ты…
– Я не смогу родить! – осекаю его резким криком на полуслове, от чего он теряется.
– Повтори, – с неверием переспрашивает, а из меня словно жизнь выбивают, ведь так страшно признаваться в этом тому, с кем хочешь быть.
– У меня никогда больше не может быть детей, – говорю, и соленые дорожки вновь бегут по лицу.
Глава 15
Милана
Дамир смотрит на меня и не моргает. Такого напряжения в его взгляде я еще никогда не видела. В нем не было злости, в нем было отчаянье человека, который чего-то хочет, но это что-то с изъяном. Лучше все сказать сейчас, чем потом. Так будет легче и мне, и ему.
Но так хочется, чтобы остановил, не дал уйти. Только в глазах цвета грозового неба муки выбора, а я не хочу, чтобы он мучился. Слишком дорог стал.
– Мне лучше уйти, – шепчу пересохшими губами, и Хасан отмирает.
– Да, – всего одно слово, от которого внутри все обрывается.
Так грузно сказано, но так правильно. Хоть у кого-то из нас хватило сил не погружаться туда, где будет царить отчаяние и боль.
– В ванну. Дверь вон, сейчас принесу что-то из своих вещей, – показав на нужную дверь, он разворачивается и начинает уходить. – Можешь пока душ принять, я положу вещи на подставку, – уже на ходу договаривает, а я не верю в услышанное.
Мне точно не показалось, и он отправил меня принять душ, а не на выход? Хлопаю глазами и, кажется, дышу через раз. Он не мог это сказать.
– Дамир? – зову его, мне нужно убедиться, что не ослышалась.
– Что? – не оборачиваясь, говорит.
– Ты разве не слышал, что я сказала? – Хасанов тяжело вздыхает, и, развернувшись на пятках, быстро подходит, прижимая за талию к себе.
– Слышал, маленькая моя, – целует в макушку, и я невольно прижимаюсь к его груди. – Но это ничего не меняет. Мы обо всем поговорим, и ты все расскажешь. Не бывает безвыходных ситуаций. Ничего не бойся. Просто тебе нужно успокоится, да и мне взять себя в руки, чтобы не сорваться прямо сейчас и не добить твоего бывшего.
Последние слова сказал со всей серьезностью, отчего даже страшно стало. Не за Кирилла, нет, за Дамира. Он ведь и правда может это сделать, а мне не хотелось бы, чтобы у него были проблемы. Стоим так несколько минут, согреваясь теплом друга, и немного успокаиваясь. Только почему-то мне кажется, что Дамир делает лишь видимость, и после сегодняшнего разговора расслабится он не скоро.
– Беги, я пока дела улажу, и весь твой, – подталкивая в спину, отправляет меня в ванну.
Не сопротивляюсь. Мне и правда хочется смыть с себя прикосновения бывшего мужа, а вместе с ними и воспоминания сегодняшнего дня. Кир ведь никогда таким не был. Столько одержимости, желания подчинить, отчаяния ни разу не видела.
Не могу поверить, что Кир мне сказал правду о том, что отправил сестру избавляться от ребенка. Хочется верить, что все же хоть капелька человеческого в нем есть. Да и Карина, какой бы ни была, не заслуживает подобного. Жизнь итак ее накажет, уже наказала, связав с мерзавцем. Надеюсь, все обойдется, и она сохранит маленького.
Смотрю на себя в зеркало, и становится противно. Растрепанные волосы, на щеке проступает синяк, да, похоже, работу прогулять все же придется, не могу же я такой «красивой» прийти. Про разорванное белье и синяки на запястьях вообще молчу.
Теперь понятно почему Дамиру нужно успокоиться. Будь я на его месте, тоже дралась бы до последнего, защищая свое. Если бы мне кто-то много лет назад сказал, что столкнусь с подобным – не поверила бы ни за что в жизни. Но вот она, суровая реальность.
Нет, не могу больше смотреть на отражение. Отворачиваюсь, и, скинув одежду, прохожу в матовую кабинку. Нежусь под теплыми струями. В голове пустота. Обо всем подумаю позже, когда откроюсь тому, кто никогда не обидит. Хасанов другой, и это подкупает.
Взяв ароматный гель, взбиваю пушистую пену и получаю непередаваемое удовольствие от запаха моря. Я буду пахнуть, как Дамир. И пусть. В этом нет ничего такого.
Быстро искупавшись и подсушив волосы, смотрю на оставленную одежду. Зашел и не попытался присоединиться, с ума сойти. Сделал так, как пообещал. Человек слова. Вот кто он. Высушив постиранное на скорую руку белье надеваю его, а сверху огромные шорты и футболку. Неужели даже приставать не будет, раз экипировал по полной программе?
Пока не выберусь, не узнаю.
Выхожу из ванной, как мышка, на носочках. Заглядываю в просторную гостиную и даже челюсть ловлю на лету. Здесь же квадратов пятьдесят точно, а то и шестьдесят. Чистая гостиная, с камином, панорамными окнами, черными диванчиками и стеклянным столиком. У окна софа, несколько горшков с цветами. По-холостяцки холодно, но очень красиво.
Хасанов сидит ко мне спиной, уже переодетый в домашнюю футболку, возможно, даже, как и я, уже побывавший в душе. Подхожу максимально бесшумно, но все же в звенящей тишине звук шагов звучит достаточно громко. Мужчина не шевелится, он замер и ждет, когда подойду, а я не заставляю его долго ждать. Встаю прямо перед ним, и он проходится собственническим взглядом по оголенным ногам, мешку из одежды и останавливается на лице.
– Чего застыла, как оловянный солдатик? Иди сюда, – и протягивает мне руку.
Вижу, как ему больно смотреть на мои синяки, но сделать ничего не может. Вкладываю в его большую ладонь свою маленькую, и тут же оказываюсь на мужских коленях, прижатая бочком к крепкому телу. Мужчина жадно вдыхает запах моих волос и словно урчит, как сытый кот. Так забавно, не знала, что большим и сильным такое можно делать.
– Мне, конечно, нравится свой запах на тебе, но от твоего я кайфую больше, – шепчет на ушко, чем заставляет смущаться. – Хочешь что-то покушать? У меня только сыр, творог и овощи в холодильнике. Можем что-то заказать.
– Я ничего не хочу, а если что, до завтра проживу на яблочках.
Понимаю, что ему сложно начать, как и мне. Поэтому одной рукой держит меня за талию, давая удобнее устроиться на его плече, а второй поглаживает бедро, вызывая приятное томление во всем организме. Страшно даже самой себе признаваться, но за столько лет брака я никогда так не пригревалась у мужчины на коленях, чтобы побыть маленькой, слабой и такой защищенной.
Как, оказывается, мало для счастья нужно. Всего лишь больной и сильный мужчина рядом.
– Мил, я понимаю, что тебе не хочется сейчас об этом говорить, но я прошу, расскажи мне все. С самого начала. Да, я могу выяснить по своим каналам, но все же в отношениях не хочу так поступать.
– А у нас отношения? – вскидываю голову, заглядывая в его глаза.
– Не говори ерунды. Если бы я не хотел, то точно бы не стал вмешиваться.
– Врешь, ты не такой. Ты благородный, помог бы все равно, – ухмыляется так, что у меня у самой появляется улыбка на лице.
– Не уходи от темы. Потом это обсудим. Как ты за него замуж вышла можно опустить, возможно, как-нибудь потом расскажешь. Меня интересует, что послужило причиной расставания.
Расставания. Как он мягко сказал. Я бы назвала это разрывом, но не самым простым и удачным.