Философский камень

В небе же началось абордажное сражение. Один из наших корветов не обладал достаточной мощью, дабы уничтожить эсминец. Однако манёвренность и большая высота полёта позволили неожиданно сблизиться, после чего корвет вонзил свои когти, сцепившись с корпусом шведского эсминца.

— Ни шагу назад! Только вперёд! К победе! — проревел я, вкладывая в голос силу, но в и этот раз акцент был сделан лишь на том, что случится в случае поражения.

И вот снова побежали солдаты, они делали то, что должны, но в их глазах я порой видел страх и отчаяние. Насколько далеко можно уйти на такой мотивации? Насколько это эффективно?

— Нас окружают! — Закричал один из офицеров, чем чуть не ввёл всех в панику.

Даже шведский король решил лично повести свою гвардию в бой, смыкая кольцо.

— Нет, это мы их окружили! — рявкнул я, перекрикивая его. — Первая дивизия берёт в кольцо немцев на левом фланге. Третья — на правом. Остальные окапывайтесь и держитесь!

Немец ушёл в прорыв, однако удержать эти позиции я ему не позволю. Их же прорыв станет для них главной проблемой.

Глава 10

Дым войны империй затянул весь мир. Сильнее всего пылала восточная европа, где сражались не желающие склониться русские войска. В западной же части стало куда спокойнее после падения Франции. Испания и Италия тоже быстро сдались, предпочитая быть марионетками в руках Кайзера, нежели трупами в братских могилах.

И свой выбор делали практически все. Мировое пожарище охватывало одну страну за другой. Падение Франции должно было стать предзнаменованием краха всей Антанты и концом Великой Войны, однако случилось всё с точностью наоборот.

Внезапная стойкость Российской Империи на германско-австрийском фронте, патовая ситуация на турецком и весьма хорошие успехи на шведском заставили некоторые страны пересмотреть свои планы. Великобритания, уже собиравшаяся уйти в глухую оборону, начала активно доказывать силу своего флота.

Неожиданно в войну вступил император Японии, так ещё и встал на сторону Антанты, атаковав немецкие колонии и островные базы, откуда готовились нападения уже на колонии франции, куда сбежали лидеры страны, а также на колонии Великобритании. Война шла действительно по всему миру. Даже на других континентах, куда высаживались европейцы ещё сотни лет назад.

Я же стоял в окружении выжженной земли, покрытой тысячами воронок. Такой концентрации огня мне ещё видеть не приходилось. Двойные смены, детский труд, женщины за оружейными станками и по слухам уже даже переплавка колоколов — теперь тыл делал всё, чтобы у нас на поле боя было достаточно средств для победы. Это радовало, однако…

Стоило мне лишь обернуться и посмотреть назад, как я увидел несметное количество трупов. А ещё дальше мы оставили вереницы из братских могил, пустые гильзы и окровавленные мундиры.

За один день я мог убить и более пяти тысяч людей, может даже больше. Я не считал, но кажется в одной из битв вырезал целую дивизию, наслав на них кошмар, от которого у простых солдат просто остановились сердца. Но я ни о чём не сожалел, ведь не хотел, чтобы пылал мой дом.

— Дом… — я тихо повторил и опустился прямо на уничтоженный до этого танк.

Это мир не был моей родиной, но к нему я так сильно привык, что даже перестал замечать разницу. Что здесь, что там… ничего не поменялось. Жизнь текла своим чередом, и все играли по одним и тем же правилам. Никто не хотел остаться крайним, каждый желал победить, а в жестокости своей люди каждый переплёвывали сами себя.

Наверное, будь на моём месте какой-нибудь герой в сияющих доспехах, то он бы попытался остановить кровопролитие, с такой-то силой. Однако мне хотелось лишь сохранить то, что мне дорого. Поэтому я не сомневался и вёл войну на чужой территории.

— Господин Лебедев, — рядом со мной в пламенной вспышке появился один из генералов. — Шведский король… он оказался слишком силён и атакует на левом фланге. Мы не смогли его остановить.

— Отправляйся в тыл для отдыха, — ответил я, лишь мельком глянув на ментальную проекцию генерала: он чудовищно вымотался.

— А как быть с королём? У вас ещё остались силы?

Я посмотрел на свои руки, почему-то увидел не ладони, а кости. Наверно кожа содралась в битве или сгорела. Однако стоило лишь направить мысль и тут же энергия голубыми линиями засочилась по венам, а изменяющаяся кровь стала превращаться в новую плоть, не алую и не кровавую, а тоже голубую, сияющую. Это выглядело странно, но через пару минут сияние исчезнет и плоть станет снова нормальной, человеческой… в какой-то степени.

Затем же загудел вживлённый в позвоночник энергоранец. Он начал выделять множество пара, создавая гигантскую завесу. Вода для охлаждения же создавалась прямо из воздуха, с помощью в том числе кристаллов стихии воды. Сама же конструкция в чём-то напоминала ядерный реактор. Хотя главный источник энергии не турбина. Турбина лишь вторична, в то время как магическое сердце из элемента 105 работает на износ в спине, снимая нагрузку с моего сердца.

И затем я поднялся в полный рост, посмотрев в сторону врага. Ближайший союзник, не считая генерала, в двух километрах сзади, а ближайший враг — в трёх с половиной спереди. И в стороне врага уже поднялся ужасного масштаба снежная буря. Шведский король подчинил себе саму зиму и собирался превратить всю нашу армию в лёд.

Я же начал создавать ментальную бурю в противовес, чтобы помочь нашему главнокомандующему в далёкой битве. А затем уже собирался и сам отправиться в бой, как вдруг рядом с нами начал опускать императорский корвет.

— Господин Лебедев, прошу пройти со мной, — произнёс телохранитель Государя.

— У нас война, беседы подождут.

— Это важно и это приказ Государя. Также это поможет выиграть быстрее.

Что же, после этих слов, мне не оставалось ничего другого как согласиться. Поэтому я тенью поднялся на борт за считанные секунды, после чего магическим зрением нашёл местонахождении Ольги Николаевны, которая меня ждала.

— Что такое? — сходу спросил я, воплощаясь из теней корабля.

— Модернизация, — произнесла Ольга Николаевна.

Я оглянулся и понял, что нахожусь в лаборатории. А ещё увидел знакомые лица, в том числе сестёр Синициных. После чего кивнул, ложась на стол.

— Так… — пробурчала Женя, уже начав меня вскрывать. — Ой, обезболивающее…

— Не нужно, — ответил я и просто переместил боль в отдельный участок разума, чтобы она не мешала.

— Ладно, — безразлично произнесла Женя, после чего начала присоединять приборы. — Угу, всё хорошо, всё в норме, состояние стабильное и… улучшается. Ментальный контур также… у тебя ментальное тело изменилось?

— Я его расширил и исцелил.

— Да, точно, что-то такое нам Сергей Николаевич говорил. Значит его расчёты были верны… Алён, принеси пятую папку.

Алёна тут же принесла толстенную папку, после чего в лабораторию зашли ещё инженеры и учёные, начав настраивать оборудование. Здесь было столько специалистов самых разных специальности, что лаборатория в ментальном плане превратилась в хаос. Но только для меня, не сведущего в науке человека. Сами же учёные пусть и думали о своих задачах, однако происходящее являлось для них не хаосом, а порядком.

— Я думаю нужно рисковать и ставить эту модель.

— Да, согласна. Первое энергоядро вон как хорошо прижилось. С остальным легче пойдёт.

— А если его ЦНС перегреется?

— Не должна. Если что снимем часть, однако сейчас нужно рисковать.

— Давайте уже, работайте, обо мне не переживайте. Выдержу всё, — произнёс я, ставя точку в переговорах.

А затем меня начали разбирать. Далее следовало вживление экзоскелета. Ментальные обручи уже стояли на позвоночники в нужных слотах, однако были поставлены и новые артефактные приблуды в руки, ноги, даже над черепом кто-то возился, накладывая на кости руны.

— Как себя чувствуешь? — спросила Алёна, встав передо мной.

Я не мог кивнуть, ведь моё тело прочно закрепили. Говорить я также не мог, ведь лёгкие наполнились кровью из-за очередной перестройки тела. Поэтому оставалось лишь послать ментальный импульс прямо в сознание Алёны, которая слегка испугалась такому, но всё же кивнула мне в ответ, а затем произнесла: