Страница 12 из 13
– Какие будут приказания, сэр? – браво отчеканил сержант Вуд, несмотря на осунувшийся вид.
Грэйд тоже сделал шаг навстречу Роберту и ухмыльнулся:
– Надеюсь, я тебя не сильно зашиб, инспектор?
– Пустяки. Мы сами виноваты.
– Бывает. Ты наших копов не видел, там такие дуболомы попадаются.
– Вы, конечно, тоже хороши, – не сдержался Роберт. – Зачем убегать, если не сделали ничего дурного?
– Не знаю, – простодушно улыбнулся Грэйд. – Еще с войны, в любой тревожной ситуации привык: доверяй инстинктам, а рассуждай потом. Если выживешь. И в гонках помогает.
– Принцип неплохой, но стоило ли пороть горячку, если вам ничего не угрожало?
– Ладно. Забыли. Без обид?
– Разумеется.
– Тогда по рукам, инспектор? Поработаем напарниками.
– Имейте в виду, мистер Грэйд: вы не обязаны мне помогать, тем более у вас столько забот перед гонкой, – Роберт сделал-таки попытку избавиться от непрошеного проводника. А главному констеблю что-нибудь да наплетет.
– Не пойдет, инспектор, – тряхнул челкой американец. – Я же обещал твоему боссу, и заднюю передачу врубать не стану.
– Что ж, если настаиваете… Я постараюсь вас сильно не нагружать. От силы пару дней.
– Без проблем.
И американец первым протянул руку. Роберт тряхнул крепкую ладонь в ответ.
– Зови меня Норман.
– Я – Роберт.
– И с чего, Роб, начинают расследование крутые английские копы? – с интересом спросил гонщик.
– С чашки крепчайшего кофе, – вздохнул Роберт. – А там посмотрим.
Глава 4. Ничего выдающегося
– Как видите, все гаражи идентичны. Если пожелаете, можем осмотреть каждый, – звучал равнодушный голос их экскурсовода.
На удивление, помощником директора автодрома оказалась хрупкая женщина с тонкой талией, золотистыми волосами и большими насмешливыми зелеными глазами. Мисс Джейн Шелтон. Несмотря на разгар строительства, она была одета в строгий светлый костюм – пиджак и юбку, на замысловатую прическу нацепила элегантную шляпку. Норман, чтоб не помереть со скуки, чуть отстал, украдкой любуясь точеной фигуркой и фантазируя на тему, осмелятся ли женщины когда-нибудь укоротить свои наряды. Юбка на уровне колен – ведь совсем другое дело.
Кто бы сомневался: педантичный инспектор Роб пожелал осмотреть каждый бокс. А на что там глядеть, спрашивается? Пустая квадратная бетонная коробка с дощатыми перекрытиями, которая имеет общую стену с соседней. Передней стенки нет, вместо нее – широкая перегородка на уровне пояса. И так штук сорок подряд. Сейчас внутри пусто, разве что где-то валяются доски или рубероид. Зато ближе к гонке картина совсем другая: в боксе красуется огромный автомобиль в форме торпеды, не протиснуться от стопок колес, заправочного оборудования и коробок с запасными частями, механики деловито суетятся в последних приготовлениях, инженеры озабоченно черкаются в планшетах, а гонщики напряженно ждут старта.
Роб внимательно слушал толковые объяснения Джейн и всюду совал нос, а Норман молча тащился следом. Надо сказать, в гонках дамы встречаются крайне редко, в основном на малозначимых должностях, а тут мало того, что Джейн доверили серьезный пост, так она еще и прекрасно разбиралась в автоспорте. А говорят, англичане те еще консерваторы.
Наконец они прошли по дорожке между широкой стартовой прямой и боксами, так называемой «пит-лейн». Здесь трасса уходила дальше к первому повороту, а гоночный городок заканчивался.
– Что там за лестницы? – поинтересовался Роб. – И зачем навес на крыше?
– Второй ярус. В дни соревнований над боксами располагаются привилегированные зрители.
К неудовольствию Нормана инспектор пожелал непременно залезть наверх. Но ничего интересного не нашлось и там – разве что ветер оказался посильнее. Роб побродил по крыше с задумчивым видом, а Норман выкурил сигарету.
– За боксами – паддок, место команд, прессы и администрации, – показывала Джейн. – Туда можно попасть или напрямую – через заднюю стену бокса, или в обход, через центральный вход.
– Пойдем в паддок, – кивнул Роб. – Хоть посмотрю, как он выглядит.
Но там оказалось еще скучнее – обширная площадка, полная строительного мусора, где неспешно передвигались стайки работяг. Все автодромы в мире похожи друг на друга как две капли воды, и английский не исключение. Вот здесь, кровь из носу, расположатся грузовики и трейлеры команд, там раскинут шатры для журналистов и почетных гостей, вон тот двухэтажный домик – администрация, а приземистое здание – столовая. Ну и еще застекленная вышка – для судей.
По другую сторону стартовой прямой высились бесконечные ряды деревянных лавок – главная трибуна. Все насквозь знакомо. Разве что на крупных американских автодромах мест для зрителей выделялось намного больше. Ведь в Европе использовали протяженные извилистые трассы со множеством поворотов, поэтому и места для болельщиков по задумке строителей разбросаны по всей их длине. То ли дело в Штатах, где гоняли по овалам небольшого размера и так же компактно размещали зрителей. Людям ведь куда удобнее следить за перипетиями гонки с удобной трибуны, откуда видно всю трассу, чем стоять где-нибудь в глуши под деревом, мимо которого изредка пролетают машины. Но разве упертые европейцы согласятся на такие радикальные перемены?
– Все-таки что именно проектировал Харрис? – спросил инспектор у помощницы директора.
– Проектировал – громко сказано. В его ведении находилась проверка проводки и система подачи воды. С момента строительства автодрома в пятидесятом ничего не меняли. Из-за ремонта возможны повреждения отдельных узлов. Вот Харрис и отслеживал, чтобы все работало.
– Эти документы составлял Харрис?
– Нет, что вы. Он пользовался старыми чертежами. К чему создавать новое? Ведь мы капитально ничего не перестраиваем в паддоке. Но он мог делать для себя какие-то заметки.
– Что конкретно было на тех чертежах?
– Боксы, судейская вышка и часть территории паддока, где проходят линии коммуникаций.
К облегчению Нормана, на вышку они попасть не смогли: несколько рабочих лениво мазали стены краской, а рядом покрикивал бдительный прораб.
– А это что за здание? – ткнул пальцем неугомонный инспектор.
– Администрация автодрома.
– Харрис имел к ней какое-то отношение?
– Ни малейшего. Ее вообще не трогали. Да и паддок обновляется совсем чуть-чуть. Основные работы проводятся на трассе. Мы делаем все, чтобы виражи получились и быстрыми, и безопасными.
До этого голос Джейн звучал ровно, но теперь в нем засквозила гордость.
– Слышал, у вас какой-то чудовищный наклон в поворотах? – вот и Норман вставил словечко. – Сорок градусов. Но такого же не бывает!
– Конечно, нет, – кивнула Джейн.
Так и думал, враки. А как прохиндей Лоуренс заманчиво расписывал: «На виражах Джевелрока впору тренироваться альпинистам, только представьте, какое там центростремительное ускорение и какую умопомрачительную скорость можно развить!»
– В верхней части оба профилированных виража имеют наклон всего-то тридцать восемь градусов, – мило улыбнулась Джейн.
Норман уважительно присвистнул. Похоже, за звание лучшего пилота в мире придется попотеть. Менее впечатлительный инспектор потянул их к администрации.
– Что ты там хочешь увидеть, Робби? Пару дохлых канцелярских крыс и пожелтевшие бумажки? Давно от пыли не чихал? – Норман тоже попробовал пошутить. У него вообще сложилось впечатление, что немногословный инспектор тыкается вслепую.
– Уверяю, в моем кабинете ни крыс, ни пыли вы не найдете, – учтиво заметила Джейн. И Норман тут же заткнулся.
По причине выходного здание пустовало. Просторное помещение с большими окнами на втором этаже отвели самой крупной автоспортивной шишке – главе Мировой Федерации. Именно эта почтенная организация регламентировала мало-мальски значимые гоночные состязания по всему свету. А ее руководитель непременно заглянет в Джевелрок.
Стены кабинета директора автодрома Барлоу были увешаны многочисленными рамками – почетными грамотами и фотографиями с разных событий, преимущественно с самим директором на первом плане: Барлоу на церемонии награждения среди уставших чумазых пилотов, Барлоу в компании представительных мужчин в смокингах, Барлоу с умилительной улыбкой жмет руку очень важному господину с лентой через плечо. А на этом фото – невысокая молодая женщина со строгим выражением лица и прической в виде заколотых кверху волос, держит букет цветов, стоя в окружении солидных господ в костюмах, а Барлоу отчаянно выглядывает из-за чьего-то плеча во втором ряду.