Страница 53 из 132
«Ты даже не представляешь, насколько прав», — думал я. Если правы священники прошлого, что черт — это демон… То это точно он.
— Это ее спальня? — оглядевшись, уточнил Рай.
А вот здесь начиналась самая скользкая часть нашего разговора. Потому что, представляя, как он пройдет, я понятия не имел, как объяснить Раю, что происходит. Одно было ясно: правду от него скрывать глупо. Хотя именно это Шериада и посоветовала мне вчера за ужином.
— Так ему будет легче освоиться. Не знаю, скажи, что ты мой фаворит или что-то в этом роде. Поэтому я тебя отпустила. Придумай что хочешь.
Нет, лгать я не буду.
— Эл? — Рай приподнялся на локтях. — Она сейчас придет, да? Ну же, говори, чего жда…
Его голос заглушил дикий, нечеловеческий вопль. Следом еще один и еще, и еще…
Прошу заметить, я схватился за кинжал. Я уже начал привыкать. Потом мне в голову пришла та ночь, когда Шериада вопила, как ненормальная, а слуги жались к стене — лишь бы принцесса их не заметила.
Что, если ей снова нужна помощь?
Я вытащил клинок — на всякий случай, потому что за воплем той ночью последовало нападение, и вдруг кто-то уже ворвался в дом и застал Шериаду врасплох. Я вылетел в коридор и бросился на лестницу.
Кричали внизу, в холле. Перегнувшись через перила и увидев происходящее, я открыл рот и забыл закрыть. Рядом на ступеньку опустился Рай — в одной сорочке; он смотрел вниз, широко распахнув глаза.
Кричала не Шериада. Это был шаман — такой же, как тот, из делегации на королевском приеме. То есть тоже черный, с крупными чертами, сейчас искаженными от боли. На его коже сияли разноцветные татуировки.
Вокруг кругами бегала принцесса и вопила едва ли не громче шамана:
— Какого черта! Какого черта ты сюда полез⁈
Под шаманом горела пентаграмма — я уже знал, что это такое (буквально вчера с принцессой обсуждали), но конкретно эту видел, конечно, впервые. Переплетение треугольников и кругов было очень сложным.
Наконец шаман затих и потерял сознание. Шериада упала у угасающей пентаграммы на колени и простонала:
— Мой ковер! Да забери вас всех бездна!
От ковра остались лишь безобразные обугленные клочки.
— Я у альвов его заказывала! — продолжала сокрушаться принцесса. — У громадной паучихи! Лично! Потому что лучше нее во всех мирах ковры никто не ткет! А я боюсь пауков! Тем более громадных! Что, мне опять к ней переться⁈ А-а-а!
— Госпожа? — осторожно позвал я. — Вам нужна помощь?
Шериада посмотрела наверх.
— Только если ты умеешь пускать время вспять. Кстати, спускайся, если хочешь на шамана поближе посмотреть. Привет, Раймонд! Рада видеть, что с тобой все в порядке.
Я спустился на пару пролетов, и Рай проследовал за мной — уж не знаю зачем. Наверное, из любопытства.
— Что случилось, госпожа?
— Кое-кому моя идея с детьми не понравилась. То есть их военачальник — помнишь, с перьями? — подписал с дядей мирный договор, естественно. И кое-кто… — Шериада от души пнула шамана, и тот, застонав, прижал колени к животу, — кое-кто решил, что это плохая мысль. И вообще слабость. Поэтому высадился сегодня на южном побережье. Туманом еще закрылся, ветер наслал. Самый умный, да? Думал, я не узнаю? Мне что, заняться больше нечем — только всяких придурков обратно в море сбрасывать? Короче, они домой поплыли, а шамана я забрала. Он их воодушевил — так, может, и меня на что-нибудь вдохновит, а?
Шаман тем временем открыл глаза и выплюнул вместе с кровью ругательства — на нашем языке.
— Ты смотри, лучше меня на вашем шпарит, — вздохнула принцесса. — Ну тогда ты меня понимаешь, милый, да? Рассказывай. Как тебе в голову пришла эта умная идея, кто тебя к ней подтолкнул? Давай. Я слушаю.
И подперла кулаком щеку.
Я покосился на Рая. Если и я так выглядел первые дни… Неудивительно, что Шериада столько смеялась.
Шаман тем временем послал принцессу в пеший поход по каким-то равнинам… Я не понял точно, но это и не важно.
— Ну, как знаешь, — вздохнула Шериада, вставая. — Обедайте без меня, Элвин. Я только сейчас вспомнила, что мне нужен литр свежей крови и почка. Что, милый, — сказала она шаману, — как у тебя с кровью дела? С печенью, я вижу, цирроз. А мочекаменной обзавелся?
И потащила его через холл к маленькой дверце, выглядывающей из-за портьер. Наверное, она вела в подвал.
— Господи! — выдохнул Рай.
Я помог ему встать.
— Все нормально.
— Нормально? Она сумасшедшая!
— Согласен. Но все нормально.
Рай посмотрел на меня так, словно подумал, что сумасшествие принцессы заразно. И я ему тоже теперь подвержен.
— Пойдем, я все тебе объясню.
Позже, когда во время тренировки вспоминал этот разговор, я не мог не заметить собственного сходства с принцессой. Ори принес обед в мою комнату, я помог все расставить, хотя бедняга камердинер и бормотал: «Не надо, господин, я сам». К сожалению, бормотал он не по-нуклийски. Как и не по-нуклийски говорила и в будущем будет говорить в присутствии Рая Шериада. Для нее это банальная вежливость: пользоваться языком, который все понимают. Но именно тогда мне было бы легче, если бы Рай этого не слышал. Потому что потом, когда Ори ушел, сто раз напомнив, что будет рядом, если мне что-то понадобится, Рай смотрел на меня так, будто я сам стал одним из лордов — человеком, которого надо бояться.
— Все нормально, — повторил я. — Рай…
— Нет, не нормально! Это слишком стройно для бреда и ненормально для реальности. — Рай отодвинулся на край кровати, когда я сел рядом. — Кто был этот юноша? Почему он называет тебя «господин»? Элвин, на тебе
Я забыл. Я перестал следить за цветами в поместье принцессы — всегда носил там черное. Цвет магии.
Любопытно, что саму Шериаду в черном я видел лишь раз — в Междумирье.
— Я знаю, Рай. Просто выслушай.
«Ты спятил», — говорил его взгляд. Не могу его осуждать. И когда Рай спросил: «Это какая-то игра?» — я с трудом сдержал смех. Сколько я сам прожил с этим убеждением?
Вечером прошедшего дня Шериада рассказывала мне, как теоретически строятся заклинания, и показывала одно из них детально.
— Раз ветер отзывается на твои эмоции, нужно уметь его обуздать.
Тогда у меня не получилось. Ветер возникал, только когда я пугался или злился. Шериада уверяла, что это нормально.
— Когда я злюсь — стены дрожат. Ты видел. С гневом и страхом справиться очень сложно.
Сейчас, когда мы обедали вдвоем с Раем, я чувствовал только большое желание вернуть друга, который больше мне не верил.