Страница 38 из 75
Сверху, прямо на макушку посыпалась крошка — кто-то из людей прошёл прямо над нами. Шиза даже рот ладонью прикрыла, чтобы не выдать себя случайным звуком.
Сергей замер у старинной кованой двери в низком арочном проёме и приложил к ней ухо. Прислушивался примерно минуту, после чего медленно потянул в сторону задвижку.
Та на удивление бесшумно отошла, и теперь Есенин попытался осмотреться в узкую щель. На улице уже начало темнеть, но это, скорее, поздние сумерки, нежели полноценная ночь. Очень сильно сомневаюсь, что нам удастся выбраться незаметно.
— Да нет здесь никого! — прозвучал гулкий голос над головами.
— Никто не выходил, смотри лучше! — посоветовали с улицы. — Прячутся теперь, как крысы.
— Сука! — прошипел Есенин. — У них человек прямо на углу стоит, он эту дверь пасёт.
— Дай мне, — попросился я к двери, но когда попытался протиснуться, случайно наступил на ногу Шизе.
— С-с-с, — рефлекторно зашипела та и приложила меня ладонью по спине, а затем снова прикрыла ими рот, вращая испуганными глазами.
Шаги над головой тут же затихли, словно человек что-то уловил и теперь пытается прислушаться.
— Чё там у тебя? — прозвучал вопрос из глубины музея.
— Да хрен знает, — отозвался голос, прямо над головой. — С чердака, что ли, звуки какие или из подвала.
— Я проверю, — взял на себя задачу первый.
— Ща, — принял какое-то другое решение второй и вскоре мы его услышали.
Что-то грохнуло, похожее на окно или форточку, а вскоре снова прогремел его голос.
— Клим, у тебя там в подвал какие двери есть? — теперь он прозвучал одновременно и над головой и с улицы.
— Есть вроде, она заперта, я проверил, — отозвался тот, что пас на углу здания.
— Ну, мля, ещё раз проверь, — посоветовал голос над нами.
— Валим, — шёпотом произнёс я и первым рванул на улицу.
Человек, что стоял на углу, в этот момент лениво шёл к двери и даже отшатнулся от нашего неожиданного появления. Его рот открылся: ещё мгновение, и он позовёт остальных. Вот только у меня на этот счёт свои планы.
Резко выбрасываю руку вперёд, а энергии во мне накопилось уже более чем достаточно. Мужика просто смело с ног и со всего размаху приложило о кирпичный столб забора, что окаймлял территорию музея.
Воздух моментально покинул его лёгкие и единственное, что у него сейчас получалось, это безмолвно открывать рот, стоя на четвереньках.
И в этот момент за спиной что-то грохнуло, а когда я обернулся, то увидел лишь облако вонючего дыма. Есенин разрядил по кому-то обрез.
— Валим! — уже не таясь, закричал он и первым рванул к ограде.
На размышление не осталось времени. Со стороны музея поднялся гомон и топот ног, кто-то выкрикивал команды, а мы во весь опор, неслись к выходу.
Забор здесь выполнял, скорее, декоративную функцию, потому Сергей и Шиза преодолели его за одно движение, но я остановился и обернулся.
— Ты чего замер⁈ — прокричала Вика.
— Ща, — бросил я через плечо, а затем разрядил в незваных гостей всю накопленную энергию.
Люди, которые было собирались нас преследовать, уже выскочили из-за угла, когда волна их накрыла. Силу я прекрасно мог рассчитать, но сейчас не стал себя сдерживать и ударил на полную катушку.
Преследователей смело, будто тряпичные игрушки сильным порывом ветра, зазвенели выбитые стёкла, но больше всего меня порадовало не это. Машины, что стояли у заднего входа, их подбросило вверх, и я с восторгом наблюдал, как они с грохотом и скрежетом рухнули на крыши.
— А вот теперь можно валить, — пробормотал я и перемахнул через забор.
Теперь наше бегство возглавила Шиза. Она прямой наводкой побежала на кладбище, но ни я, не Есенин не стали её отговаривать. Раз бежит туда, значит, надо.
Могилы мелькали, а мы, перейдя с бега на быстрый шаг, пробирались по странному лабиринту, состоящему из хаотично расположенных оградок. Вика шла уверенно и, кажется, даже целенаправленно.
— Ты куда нас ведёшь? — наконец не выдержал и задал интересующий нас обоих вопрос Есенин.
— Херовину его забрать, — махнула рукой в мою сторону та.
— Ты что, её на кладбище бросила? У всех на виду? — возмутился я. — А если её забрал кто-нибудь?
— Не ссы, — усмехнулась девушка, — Об этом месте никто, кроме меня, не знает.
— Ты уверена? — я всё же выказал сомнения.
— Ещё как! — девушка явно была на взводе, это чувствовалось. — Круто ты их там! Ба-бам и щепки полетели! Ваще! — она даже руками попыталась изобразить произошедшее.
Честно говоря, впервые за всё время я тоже испытывал восторг, подъём и азарт от произошедшего. Мои способности больше не пугали, скорее, наоборот, придавали уверенности и даже какой-то гордости. Не без участия похвалы со стороны Вики, конечно.
Есенин же шёл следом молча, да и вид у него был очень угрюмый. С вопросами мы пока не лезли, но я примерно понимал, в какую сторону склоняются его мысли.
Во всей нашей ситуации имелось два очень неудобных вопроса, которые пока никто так и не решился озвучить: их мать и Кристина. Рано или поздно они прозвучат и если по поводу второй я ещё мог как-то согласиться, то вот мать-алкоголичка — это явный якорь. Но как преподнести данный вопрос мягко — я не знал и питал сильные надежды, что оно как-нибудь само рассосётся.
Шиза свернула к заброшенной могиле, на которой даже прошлогодняя трава стояла выше ограды. Здесь расположился очень странный чугунный памятник. Я таких никогда в жизни не встречал, хотя и специально не интересовался. Были у меня знакомые, которые от нечего делать изучали историю кладбищ, но мне эта тема была совершенно безразлична. Вот их данный экземпляр, думаю, непременно привлёк бы.
Девушка открыла у него дверцу, что расположилась на лицевой стороне и, скорее всего, служила для установки свечи или лампады, но странность заключалась не в ней, а в том, что стало происходить дальше.
Некие хитрые манипуляции заставили что-то щёлкнуть внутри, а затем я с удивлением увидел, как у памятника отошла задняя стенка. Видимо, здесь был задействован какой-то хитрый механизм, который позволял собирать и разбирать его без дополнительных инструментов.
Шиза спокойно сняла задний щит, отставила его в сторону и выудила из образовавшейся ниши артефакт моего отца. Затем она вернула памятник в исходное состояние, и мы дружно поспешили к выходу.
— Куда теперь? — задал я резонный вопрос, когда мы остановились на грунтовой дороге.