Страница 37 из 75
Глава 12 Учимся ходить, шаг первый
— Очки жалко, — вздохнул я, рассматривая почти перед самым лицом дорогую дизайнерскую вещь, от которой практически ничего не осталось.
— Новые купишь, чай не бедный, — приободрила в своей манере Шиза. — Ну что с ним?
— Сотряс точно, — пробубнил Нестер, — но восстановление у этого парня колоссальное. Если так дело дальше пойдёт, то через пару дней, даже шрамов не останется.
— Это же хорошо? — задал риторический вопрос Есенин.
— Скорее, невозможно, — ответил фельдшер и снова полез в спортивную сумку. — Я курну у тебя?
— Иди в жопу, здесь вонища потом неделю стоять будет, — возмутился сторож. — На улице покуришь. А ты куда собралась?
— Да я проводить, — попыталась отмазаться Шиза.
— Я сейчас провожу кому-то, он чё, без тебя дорогу не найдёт⁈ — моментально завёлся брат.
— Вот ты капец душнила, — сморщилась девушка, но всё же осталась.
— Я считаю, он прав, — принял я сторону Есенина, — дурманить свой мозг — неправильно.
— Осподи, — закатила глаза та, — их теперь двое. Воды принеси, чё встал⁈
— А где? — развёл я руками.
— Ща, — отмахнулся Сергей и вышел.
— Ну я это, пойду, чё? — на входе всё ещё неуверенно мялся Нестер.
— Погодь, — тут же оживилась Шиза, как только брат покинул свою каптёрку, — сыпани крапаль.
— Меня Серый пришибёт, — засомневался фельдшер.
— А мы ему не скажем, — подмигнула ему Вика и бросила строгий взгляд на меня: — Если растреплешь, я тебя ночью собачьими какашками разукрашу.
— Ой, да делай что хочешь, — отмахнулся я и сел в продавленное кресло.
Нестер быстро зашуршал бумажкой и прежде чем Есенин вернулся с ведром воды, контрабанда уже исчезла в кармане Шизы. Фельдшер ушёл с очень счастливым видом, не забыв прихватить от меня бумажку с изображением Хабаровска.
Девушка принялась вымывать полы после причинённого мной беспорядка. А вскоре нас с Есениным выгнали за дверь, чтобы не мешались.
Я всё это время думал: правильно ли поступаю? Нет, за то, что я им всё рассказал, сомнений не было. Мне в любом случае нужно обрастать людьми и желательно верными. Такие, как они, неспособны на предательство. Есть в них что-то такое, ещё от старых, уличных правил, где тебя за удар в спину друга никто по голове не погладит. Скорее, наоборот, моментально сделают изгоем, что с тобой после этого даже бомжи общаться побрезгуют.
Нет, я не исключаю, что даже от них можно ожидать всего что угодно, но вот внутреннее чутьё подсказывает: они будут хорошими, верными друзьями. Гораздо больше сомнений вызывал Гоблин.
Когда всю жизнь растёшь в мире денег, такие вещи, как преданность, уходят на второй план. Не знаю, с чем это связано? Может быть, от чувства независимости и превосходства над остальными? Но я очень часто видел подобные вещи среди богатых знакомых. Не скажу, что подобное происходит регулярно, но чаще всего им плевать на окружающих — ведь всё всегда можно купить. Да и само доверие чаще измеряется размером кошелька.
Так что нет, в своих новых друзьях я был вполне уверен. Сомнения больше касались меня самого. А не предам ли я их доверие? Что будет, когда мы явимся под двери бункера, а нас не пустят в этом составе? Что, если попасть внутрь могу только я? Как поступить в этом случае?
— Как давно ты знаешь? — нарушил молчание Есенин и выбил меня из раздумий.
— Не очень, — пожал я плечами. — С того самого дня, когда мы впервые познакомились, но на тот момент я ещё ничего не знал.
— А нас точно пустят внутрь?
— Нет, не точно, но я постараюсь увеличить наши шансы. К тому же у нас на руках будет весомый аргумент, надеюсь, это сыграет в нашу пользу.
— Так от кого ты тогда бежал?
— В смысле?
— Ну ведь ты в тот раз приехал сюда не целенаправленно. Спал на кладбище, на ногах домашние тапочки, денег даже на шавуху не было. Не нужно быть Шерлоком, чтобы сложить дважды два.
— Это личное.
— Ты дурак? Наши жизни теперь зависят от тебя, какое может быть личное?
— Я никого не принуждаю…
— Заткнись, а⁈ Выкладывай, я не хочу рисковать жизнью ни своей, ни тем более Вики. Такие, как ты, не будут убегать из-за мелочи, так что не рассказывай мне сказки. У тебя проблемы и наверняка серьёзные.
— Я случайно убил сына одного очень влиятельного человека, — выпалил я на одном дыхании, предварительно выдержав долгую паузу, — и он точно будет мстить.
— Так, а теперь у меня второй вопрос: он знает о том, что миру конец?
— Само собой, он один из тех, кто организовал то самое убежище… Твою же мать!
— Что?
— Да то. Ведь я надеялся спрятаться от него в бункере. А он мало того что имеет в него доступ, так ещё и в совете управления состоит. Вот я кретин!
— Отличная новость, — ухмыльнулся Есенин и похлопал меня по спине. — И что, нам теперь туда точно вход закрыт?
— Народ, кажется, у нас проблемы! — из каморки показалась испуганная Шиза.
— В чём дело? — моментально оживился Сергей.
— Там машины подъехали, — быстро затараторила она, — и, кажется, я там этого лысого видела.
— Твою мать! — выругался Есенин и бросился к окну.
Буквально через секунду в переднюю дверь раздался настойчивый стук, от которого Вика вздрогнула. Её глаза забегали, руки предательски затряслись, но всё же она старалась держаться, изображая смелость всем своим видом.
— Эй, охрана, открывай, мы знаем, что он с вами! — прозвучал требовательный голос. — У вас пять секунд: раз, два…
— Валим! — выскочил из каптёрки Сергей, а в его руках находился обрез.
— Откуда у тебя…
— Бегом, бля!
Мы рванули следом за ним. Вначале я не понял манёвра, потому как мы побежали к задней двери, а там наверняка нас должны были встречать. Но у самого выхода, мы резко свернули и забежали под лестницу, где имелся неприметный спуск в подвал.
Есенин закрыл за нами дверь на щеколду и зажёг свет, после чего прижал указательный палец к губам и махнул рукой, мол, давайте за мной.
В этот момент наверху раздался грохот. Видимо, отведённое на принятие решения время вышло, и приехавшие по наши души ворвались внутрь.
Стараясь не шуметь, мы проследовали к торцу здания. Над головой поскрипывали доски пола, которые, собственно, и отделяли нас от опасных гостей. От этой близости кровь заиграла адреналином, но я уже знал, как следует контролировать свою способность в этом случае и больше не опасался случайного выплеска.