Первый паладин

– При гнойных ранах, ваша сила жизни справляется с… - Как ему донести смысл слова «инфекция»? – Загрязнением? Ну, знаете, той ситуацией, когда положение уже запущено и видны дурнопахнущие истечения? Или скопления выделений в полости?

– Я понимаю, о чем ты говоришь. Мы стараемся настолько не запускать случаи ранений, но если они и бывали, сила жизни с ними справлялась. Конечно, чуть труднее, чем обычно, но таких проблем, как сейчас, никогда не было.

Хм. Значит инфекция здесь ни при чем, и природа болезни тут другая? С магическими недугами, нас в институте, по понятным причинам, бороться не учили. Да и танцы с бубном вокруг больной, я думаю, не помогут. В таких случаях надо исходить от обратного и подумать, а что мы вообще имеем и что может хоть как-то помочь? Сила жизни, как видно из практики, не помогает. Что остается? Вырезать пораженный участок по живой ткани и попробовать заживить его как свежую рану? Вот только это рисково. Мы не знаем, как глубоко уходит скверна, и не придется ли таким образом докопаться прямо до брюшной полости. Все свои мысли я озвучил Элгарду и мы оба замолчали раздумывая. Через минут пять, мужчина тихо проговорил:

– В любом случае, ей с каждым днем становится только хуже, и если не предпринять иных мер, последствия очевидны. Твой же план, хоть и рискованный, но дает хоть какую-то надежду. И вообще я удивлен, что сын кузнеца настолько сведущ во врачевании. Однако, в твою логическую цепочку закрался один недочет. Кроме силы жизни здесь есть и те силы, которыми пользовались давно позабытые людские воины. – Он пристально посмотрел на меня. – Ими они изгоняли демонов и боролись со скверной. А, возлагая светящиеся длани, они исцеляли такие недуги, с которыми, порою, не могли справиться и лучшие эльфийские жрецы.

Я замер в не недоумении. Его намек очевиден, и в принципе, учитывая смутные воспоминания, о том, как легко пылающий клинок проходил сквозь плоть демонов, возможно, божественный свет способен изгонять скверну. Однако, в слух я ответил:

– Но я не умею призывать эту силу сам. Она… – Я покачал головой. – Как-то проявляется сама в критических ситуациях.

– Это значит лишь то, что ты еще неопытен в её применении. Будущих жрецов Матери выбирают из наиболее предрасположенных к ней кандидатов и учат их более тонкому чувству её силы. Лишь со временем они могут начать применять её во благо, когда достигнут определенных уровней контроля. Вспомни, что ты чувствовал, перед тем как явить свой свет? О чем ты думал или, быть может, желал? – Эльф склонился надо мною и пристально посмотрел мне в глаза. После чего смутился, отпрянув. – Прости, я слишком на тебя давлю. Ты итак много сделал для нас. И требовать что-то еще было бы наглостью.

Он отвернулся и подошел к окну, с грустью в него уставившись. Я же решился:

– Вы можете оставить нас? Я ничего не могу обещать, но чтобы сконцентрироваться, мне нужно побыть одному.

Элгард повернулся в мою сторону и кивнул:

– Я верю в то, что судьба отправила тебя сюда не случайно. Когда приходят темные времена, должен быть тот, кто принесет и свет. – После чего решительно вышел, закрыв за собой дверь.

Я вздохнул. Не много ли все от меня ждут? Я не герой дешевого боевика или глупой фентезийной сказки, который приходит и в одиночку всех спасает. Что за бред? Хорошо, ладно. Надо попробовать исполнить свой врачебный долг. О чем я думал в моменты выхода силы тогда дома и здесь? Хех, прикол в том, что как раз-таки ни о чем. Это были критические ситуации, когда мозг просто отключался и действовал на инстинктах. Хорошо, на инстинктах. По-сути инстинкты проявляются в виде эмоций и желаний. Чего я тогда желал? Я хотел спасти свою сестру еще тогда в деревне, а здесь, та эльфийская девочка напомнила мне о ней, оказавшись в опасности. Значит, ключом является желание кого-то спасти? Хочу ли я спасти эту девушку? Я взглянул на миловидные черты её лица. Ну, скорее всего да. Она, в какой-то мере, мне помогла, да и жалко такую красоту отдавать какой-то скверне.

Я придвинулся к ней поближе и шумно сглотнул слюну. Она действительно была красива, даже находясь на смертном одре. Молодое тело Иратуса отозвалось учащенным сердцебиением, при приближении к девушке. Так, стоп! Ни о том ты думаешь!

Тем временем, эльфийка тихо простонала и сморщила свое лицо в болезненной гримасе.

Она страдает и мне её, действительно, жаль. Она ничем не заслужила такой участи, просто оказавшись не в то время, не в том месте. Причем, отчасти из-за меня, от чего я начал испытывать некоторые угрызения совести. Я приложил руки к её голове и закрыл глаза:

– Мне жаль, что так вышло. Жаль, что той ночью из нас двоих пострадала именно ты. Если бы я мог вернуть всё назад, я бы предпочел сам оказаться первым лицом к лицу с той гончей. – Я замер ни о чем не думая и просто перебирая в голове события прошлых дней.

В последнее время за мной лишь следует смерть и потери. С момента осознания своего первого «Я», вокруг меня лишь страдают люди… А теперь еще и эльфы. Да, я не виноват, но и помочь никому я толком так и не смог. Шепотом я произнес: «Борись, ты нужна своему отцу. Мне будет горько на него смотреть, если ты тут умрешь». И просто мысленно «завис» в прострации, кончиками пальцев ощущая жар от страдающего тела. Я отодвинулся, но жар не ушел, более того, сконцентрировавшись на руках, я начал ощущать тепло по всем ладоням. Открыв глаза, я увидел, что мои руки испускали слабый равномерный свет. Вот оно! Главное не упустить этот момент. Я медленно подвигал ладонями, пытаясь не упустить концентрацию на ощущении тепла. Свет никуда не исчез, и даже, будто бы, стал чуть ярче. Повинуясь наваждению, я приложил руки к темным отметинам на коже девушки, всеми силами пытаясь не упустить явление силы. Однако, при соприкосновении со скверной свет начал понемногу таять.

– Ну, уж нет! Я тебе её не отдам, слышишь? – Тихо прорычал я, стиснув зубы. – Я не позволю какой-то гадости, забирать у меня пациентов, будь ты хоть скверна, хоть инопланетный паразит. Мы еще поборемся.

Будто бы откликаясь на мою злость, сила начала светиться ярче и даже покрылась едва заметными сполохами пламени. Я же продолжал прижимать ладони к месту раны. Через некоторое время он нее начали расползаться тонкие темные линии, как бы сбегая от источника опасности. Убрав руку, я с удивлением отметил, что с места ранения скверна убралась, и я смотрел на практически здоровую кожу. Остались лишь белые полоски похожие на шрамы, но не такие уродующие. Они скорее напоминали причудливые абстракции, нанесенные светлой краской.

Воодушевленный успехом, я начал охотиться за расползающимися линиями чужеродных сил. Один поток направился в сторону пупка, заставив меня приложить руку к животу. Другой двигался в направлении груди, из-за чего мне пришлось её полностью оголить, дабы справиться с напастью. Часть скверны медленно ползла в сторону спины, но мне удалось вовремя её побороть. И последние лини я уже «ловил» на боковой поверхности бедра.

Получилось! Следов заразы практически не осталось, и продолжительное время я лишь кое-где удалял мелкие потемнения на коже.

– Хе-хе-хе! Никуда ты от меня теперь не денешься – Твердил я обреченной заразе. Увлекшись процедурой, я довольно улыбался, радуясь своему успеху, но когда я перевел взгляд на лицо пациентки, я увидел лишь кулак, летящий в сторону моего лица. Как в замедленной съемке, он пролетел мне прямо в челюсть, после чего я потерял равновесие и свалился с табуретки. Тупо таращась в потолок, и пытаясь сориентироваться в пространстве после нокдауна, я услышал громкие девичьи крики:

– Ах ты, грязный извращенец!!! Да как ты вообще сюда пробрался!? – Девушка сидела на кровати и посылала на меня ругательства, половина которых, к моему счастью, была на эльфийском языке, которого я не знал. – Я отрежу тебе твои шаловливые ручонки, вложу в них твои же бубенчики и скормлю лесным тиграм!!!

Я приподнялся упершись на локти и сказал:

– Девушка, не надо покушаться на мои бубенчики! Я еще и сам ими позвенеть хочу.